Д'Арманьяки

– Я это и делаю!

– А как же твоя месть? Ведь ты можешь погибнуть! Филипп бросил задумчивый взгляд на Коринета.

– Знаешь, в ночь перед казнью мы проговорили с отцом до самого утра. Он рассказывал мне обо всём. Именно тогда я узнал о существовании подземного хода. Он хотел, чтобы я знал всё, потому что глубоко верил в моё спасение. Я не буду рассказывать обо всём, но кое-что всё же скажу. Отец говорил: «Филипп, нет ничего превыше Родины и нет ничего, чем человек не должен пожертвовать во имя Родины и во славу её. Лишь честь составляет исключение, ибо без чести человеку и Родина не нужна!» – Филипп встал, и окинув гордым взглядом Коринета, закончил: – сегодня честь обязывает любого француза помочь людям, которые умирают с голоду, но не сдаются врагу.

– Да, мой мальчик, – прошептал Коринет вслед удаляющемуся Филиппу, – ты снова преподал мне урок. В такие минуты я понимаю, почему, едва увидев тебя, решил посвятить жизнь служению тебе!

Коринет немного посидел в одиночестве, а после поднялся и вышел во двор вслед за Филиппом. Он сразу его увидел. Конюх вывел коня Филиппа. Филипп гладил жеребца по морде, держа одной рукой за уздечку. Коринет прислонился спиной к двери и смотрел на Филиппа. И от того, что он видел, нечто тёплое поднималось в его душе.

– Вы Коринет? Коринет обернулся.

Перед ним стоял старший караульной службы, что охранял замок. – Да!

– Вас спрашивает какой-то цыган! Коринет сразу напрягся.

– Где он?

– Стоит у ворот!

– Проводите меня к нему, – попросил Коринет и после того, как получил согласие, отправился вслед за лейтенантом караульной службы к воротам, служившим въездом во двор замка.

– Возьмите факел, – посоветовал ему лейтенант, – за дверью темень, ничего не видно.

Коринет поблагодарил его и, взяв зажжённый факел, стал дожидаться, когда перед ним откроют ворота. Предчувствие не обмануло Коринета. Едва ворота отворились, он увидел того самого цыгана, который вывез их из Парижа. Цыган стоял, облокотившись на поручни подъемного моста. Рядом стояла, переминая копытами, лошадь. Коринет, с зажжённым факелом, подошёл к нему. После того, как цыган внимательно осмотрел Коринета, он сунул руку в сапог и вытащил свёрнутую в свиток бумагу. Без единого слова он вручил этот свиток Коринету, а затем вскочил на лошадь и ускакал. Коринет развернул свиток и поднёс факел поближе, чтобы легче было читать. Через мгновение он, сжав в одной руке свиток, а в другой факел, побежал назад. Филиппа во дворе уже не было. Коринет бросился в конюшню, но и там его не было. Коринет начал его искать внутри замка и почти отчаялся найти, когда, открыв дверь в покои Филиппа, увидел его лежащим на постели с задумчивым выражением лица.

– Иди спать, – сказал Филипп, кладя руки под голову.

– Я останусь ночью здесь, у тебя! – твёрдо сказал Коринет.

Филипп с едва заметным раздражением посмотрел на него и уже собирался сделать выговор, но Коринет протянул ему свиток. Филипп с удивлением посмотрел на Коринета, но свиток принял. Чтение свитка заняло у Филиппа не больше минуты. Когда он оторвался от него и посмотрел на Коринета, по его лицу нельзя было ничего понять.

– Откуда он у тебя? Кто человек, написавший это письмо?

– Друг! – уверенно ответил Коринет.

– И ты полностью доверяешь ему?

– Да, – не раздумывая, ответил Коринет.

– Хорошо, – спокойно согласился Филипп, – можешь оставаться здесь, но только для твоего собственного спокойствия.

Филипп повернулся на бок и через несколько минут уже крепко спал. А Коринет, вынув из-за пояса топор, с которым никогда не разлучался, устроился в тёмном углу комнаты. Ночь прошла без происшествий. Весь следующий день Коринет с угрюмым видом настороженно наблюдал за всеми, начиная от стражи на воротах и заканчивая поваром на кухне. Он не отходил от Филиппа больше чем на пять шагов и, если случалось так, что его не оказывалось рядом, Коринет немедленно отправлялся на его поиски. День прошёл спокойно. Все напряжённо готовились к завтрашнему походу. Филипп трудился наравне со всеми. Когда наступила ночь, он отдал последние распоряжения и поднялся в свои покои. То же самое сделал Коринет. Он поднялся в покои Филиппа и занял место, которое облюбовал ещё прошлой ночью. Филипп по своему обыкновению сразу заснул. Коринет снова вытащил топор и прислонил к стене, справа от себя. Минуты текли одна за одной, превращаясь в часы, но ночную тишину нарушала разве только редкая суета слуг, которые сновали по замку. Коринет прикрыл глаза, погружаясь в состояние дремоты. Уже была глубокая ночь, когда Коринет встрепенулся от странного шороха, словно кто-то скрёбся снаружи по стене. Коринет настороженно прислушался. Звук повторился явственнее. Он бесшумно взял топор в руки и поднялся с кресла, не спуская взгляда с отворённого окна, откуда доносились звуки. Луна в эту ночь светила ярко. Лунный свет лился прямо в комнату. Предметы отбрасывали тени на стены комнаты, отчего она казалась необычной. Коринет бросил взгляд на мирно спящего Филиппа, и в этот момент раздался совсем явственный шорох. Коринет сжал древко топора и приготовился. В открытом окне появился силуэт человека. Он почти бесшумно приподнялся и перебросил одну ногу в комнату. В этот миг Коринет молниеносно подскочил к нему и со всей силы опустил топор на его голову. Не издав ни звука, человек качнулся и выпал из окна. Коринет выглянул из окна. Труп валялся прямо под окном. К стене была приставлена длинная лестница, по которой он, видимо, и взобрался наверх. Издав облегчённый вздох, Коринет обернулся и сразу же застыл от ужаса. В лунном свете отражался человек, нависший над Филиппом. Коринет понял, что не успеет опередить убийцу.

– Филипп, – изо всех сил закричал Коринет, бросаясь к убийце.

– Я хорошо слышу, – раздался спокойный ответ, – незачем так кричать.

Коринет понял, что Филипп не спит, но почему он так спокоен, он что не видит убийцу. Коринет подбежал к убийце и размахнулся топором.

– Вряд ли он воскреснет, – опять раздался спокойный голос Филиппа.

Коринет так и остался с поднятым топором в руках. Только сейчас до него дошло, что будь убийца жив, он не успел бы спасти Филиппа. Следовательно, он был мёртв. Коринет нашёл свечи и через минуту в комнате стало светло. Второй убийца так и застыл над Филиппом. Снизу, в животе у него, торчала шпага Филиппа, рукоятка которой упиралась в пол. Она и поддерживала мёртвое тело на весу. В комнату ворвались де Крусто и де Вандом в ночных халатах и со шпагами. Они вздохнули с облегчением, увидев, что Филипп жив.

– Так ты не спал, – удивлению Коринета не было конца, – но ведь ты мне не поверил!

– С чего ты взял? – настала пора удивляться Филиппу, – я ведь спросил, веришь ли ты человеку, написавшему письмо, ты ответил да и я больше не сомневался в том, что меня действительно хотят убить. Я и прошлую ночь не спал. Но на этот раз им не повезло. Надеюсь, герцог Бургундский пришлёт в следующий раз более умелых убийц.

Коринет не стал выводить из заблуждения Филиппа. Мемфиза сказала, что ещё не время, значит время действительно ещё не наступило. Что было бы с Филиппом, если бы Мемфиза не помогла ему? При этой мысли Коринет покрылся потом. Слуги убрали тело, давая возможность Филиппу наконец выспаться, а Коринет отправился вниз выяснять, каким образом в хорошо охраняемый замок могли попасть убийцы. Ночь прошла в волнениях и расспросах. Утро принесло спокойствие. Все тревоги были забыты. Подготовка к походу закончена. В полдень горожане Осера наблюдали за выездом из города полуторатысячного, отлично вооружённого, отряда всадников, которые по непонятной причине были облачены в цвета бургундцев, пурпурные плащи с вышитыми на них Андреевскими крестами.

Глава 15 ДЕРЗКИЕ

Через десять дней, 26 июня 1419 года, жители Нормандии наблюдали за движением большого отряда бургундской гвардии, которая, несмотря на непрекращающуюся жару, быстро приближалась к окрестностям Руана. В обозе за отрядом шли повозки, нагруженные доверху провиантом. Их было более пятидесяти. Все они были перевязаны поперёк сыромятными ремнями, которые удерживали мешки от падения. Нормандцы встречали своих соотечественников с проклятиями и комьями земли, которые летели во всадников. Так продолжалось до тех пор, пока отряд бургундцев не упёрся в передовое охранение английской армии. Поговорив некоторое время с командиром охранения, бургундцы остались ждать, а он ускакал.

Король Англии, Генрих V, с высоты холма наблюдал за штурмом трёхтысячного отряда пеших воинов стен Руана. Защитники крепости отчаянно сопротивлялись. В ход шло всё, от кипящей смолы до огромных камней, которые разбивали лестницы, приставленные к стенам крепости, вдребезги. Английские воины яростно штурмовали осаждённый город. Король видел, что успеха они не достигают, но от него также не укрылось, что сопротивление руанцев постепенно слабеет. Эта мысль принесла облегчение королю Англии. Без продовольствия город продержится не больше двух недель. А там дальше… Париж.

Увидев, что всё идёт если не так, как хотелось, но во всяком случае намного лучше, чем предыдущие месяцы осады, в течение которых предпринимались многочисленные штурмы, Генрих собрался было вернуться в палатку, но заметил приближающегося графа Солсбери.

Граф остановил коня в нескольких шагах от короля, окружённого военачальниками, и, поклонившись, доложил о прибытии крупного отряда бургундской гвардии с обозом провианта.

– Вот истинный союзник Англии, – произнес весьма довольный известием король, – мы найдём способ отблагодарить герцога Бургундского, а пока передайте начальнику отряда, что я хочу видеть его и поблагодарить за помощь!

Граф Солсбери отправился выполнять поручение короля, но вскоре снова вернулся и доложил, что бургундская гвардия рвётся в бой.

Командующий отрядом просил разрешить, ваше величество, принять участие в штурме.

– Что ж, – отвечал король Англии, пришедший в прекрасное расположение духа, – пусть потрудятся во славу Англии. Я разрешаю, но с одним условием. Командующего гвардией герцога я лично угощу обедом после штурма.

Во время всего этого диалога мнимая бургундская гвардия стояла, как ни в чём не бывало, у передового отряда англичан и безмолвно терпела нападки местных жителей, которые взбирались на возвышенности, тянущиеся вдоль дороги, и швырялись в них комьями земли и мелкими камнями, не забывая при этом приправлять свои действия сочными проклятиями. Граф Солсбери подскакал к командующему отрядом и сообщил, что его величество благосклонно отнеслись к желанию гвардейцев. Они могут принять участие в битве. По команде бургундская гвардия двинулась вслед за графом Солсбери и буквально через несколько минут они воочию видели сражение, которое наблюдали издали.