Д'Арманьяки

Трое стражников бросились выполнять приказ. Они закрыли ворота на массивный засов. Из дома начали выходить заспанные рыцари. Они ничего не понимая, протирали глаза.

Едва они выстроились во дворе, как Монтегю обратился к ним с короткой речью.

– На нас готовятся напасть бургундцы. Всем готовится к бою.

Рыцари вокруг них забегали, готовя вооружение и коней, а граф смотрел на Монтегю и взгляд его выражал сомнение.

– А если всё это, не более чем выдумка Филиппа?

– А если правда? – ответил вопросом на вопрос Монтегю.

– Сударь, – с оскорблённым видом обратился Филипп, к своему отцу, назвав меня лжецом, вы оскорбили меня.

– Будь я проклят – пробормотал граф, изумлённо глядя на сына, в то время, как Монтегю тихонько посмеивался.

– Вам следовало бы поблагодарить меня, – продолжал в том же тоне Филипп, – а вы ведёте себя совершенно недопустимо в сложившейся обстановке. Я бы назвал такое поведение «преступным», ибо от вас зависят наши жизни и жизни сотен людей. Я требую, чтобы вы верили мне, потому что, я не только ваш сын, но и воин, который доказал этой ночью своё право на место, рядом с остальными рыцарями. Ну а если мои слова, всё же вызывают у вас по прежнему сомнения, следуйте за мной и вы всё увидите собственными глазами!

Закончив речь, Филипп не глядя на совершенно озадаченного отца, направился в дом.

Пожав плечами, граф и Ги де Монтегю отправились за ним. Филипп отвёл их на крышу. При первом же взгляде, граф увидел, что Париж в огне. Но что ещё хуже, слова Филиппа подтвердились. Все трое увидели бургундцев, которые неслышно появились с двух сторон улицы. Их было довольно много.

– Сколько их? – спросил, было, граф у Монтегю, но на этот вопрос ответил Филипп, ибо он знал точное число.

– Триста!

Граф обнял сына, прижимая его к груди.

– Сегодня, ты нас всех спас Филипп!

Все трое поспешно спустились во двор. Там они увидели, что все рыцари в сёдлах и готовы к бою. В стороне стояла графиня и с беспокойством смотрела на своего мужа.

Граф посмотрел на сына, Филипп понял этот взгляд.

– Дюше! – обратился Филипп к одному из рыцарей, – вам надлежит отвести мою мать в безопасное место… к…

– В дом герцогини Орлеанской! – подхватил граф, слегка помогая сыну. Тот в ответ бросил на отца благодарный взгляд.

– Всем остальным, выстроится в пять рядов, напротив ворот! – громко скомандовал Филипп.

– Лучше бы и я не смог! – улыбнулся граф.

Тем временем, сбитая с толку графиня. Подошла к мужу и спросила: что происходит. Граф что-то прошептал ей на ухо. Все услышали лишь последние слова графа. «Жди у моей сестры».

Через минуту все разговоры среди Д,Арманьяков стихли. Сто рыцарей образовали четырёхугольник и ждали только приказа к началу боя. Граф, несмотря на протесты Филиппа, поместил его посередине отряда, рядом с матерью. А сам он возглавил отряд. При нападении бургундцев, он первым принял бы на себя удар. Минуты текли, одна за другой. Пока ничего не происходило. Взгляды всех Арманьяков были направлены на ворота. Граф в очередной раз оглянулся, чтобы проверить все ли на местах. Лица всех рыцарей натянулись от напряжённого ожидания. Приблизительно, через четверть часа ожидания, они явственно различили движение у ворот. Они различили приглушённые голоса. По-видимому, враги были уверены, что они спят. Несмотря на то, что Д,Арманьяки ждали Бургундцев, удары потрясшие ворота, стали для них неожиданностью. Настолько, осторожен был враг. Несколько мощных ударов и ворота, слетев с петель, упали на землю.

С криками «Слава Бургундии», «Слава святому Андрею», во двор хлынули Бургундцы.

Но крики сразу же оборвались, едва они увидели перед собой, крупный отряд рыцарей, ждавших их во всеоружии. Бургундцы замешкались.

– Вперёд Арманьяки! – зычно вскричал граф Арманьяк, первым врезаясь в ближайшего к нему бургундца.

Арманьяки дружно заработали мечами, расчищая себе путь к выходу.

Бургундцы, ошеломлённые натиском Арманьяком, хлынули назад, давя друг – друга.

– Назад, назад, – кричал хриплым голосом Гийом де Лануа, – их мало…что вы делаете трусы… назад, атакуйте их…

Но его мало кто слушал. Попытка пробиться вперёд, тоже не увенчалась успехом. Гийома де Лануа буквально вынесло на улицу, толпа отступавших Бургундцев.

Пока он пытался привести в порядок свой отряд, чтобы снова ударить по Д,Арманьякам. Те преспокойно выбрались из дома. Убив, около двух десятков бургундцев и не потеряв при этом ни одного человека, Д,Арманьяки вырвались из окружения.

Отряд галопом поскакал по улице святой Виктории. Достигнув первого перёкрёстка, граф остановил отряд. Они оторвались от пеших бургундцев. Не было и речи, что те смогут нагнать их. Граф собирался, было повернуть отряд налево, но послышался громкий голос Филиппа.

– Дюше, сопровождайте графиню! Все остальные, к церкви святой Катерины!

Филипп подъехал к отцу.

– К святой Катерине! – повторил граф, с гордостью глядя на сына. На сей раз слова сына, не вызвали ни малейшего сомнения. Отряд Д,Арманьяков, предводимый отцом и сыном, которые теперь скакали бок о бок, понёсся по улицам Парижа. Не сбавляя скорости, они переехали через оба моста. Они двигались, по проделанному ранее, Филиппом, пути. Не раз на их пути попадались озверевшие горожане, которые рыскали в поисках очередной жертвы. Д,Арманьяки не обращали на них внимания. А те в свою очередь узнавали Д,Арманьяков по белым перевязям, и с криками: «Д,Арманьяки, спасайся, кто может», прятались везде, где только могли. Но Д,Арманьяки не останавливались. Они спешили, но куда, знал только Филипп. Наконец, после получаса скачки, Д,Арманьяки достигли площади, перед церковью святой Катерины. У них вырвался звериный рык, при виде того, как людей, которые, в основном состояли из женщин, стариков и детей, и которые, в безотчётном страхе прижимались к каменным стенам церкви, убивала озверевшая толпа, предводимая монахами.

Д,Арманьяки на полном скаку врезались в толпу озверелых горожан, нещадно убивая любого, кто оказывался в пределах их досягаемости. Рубка длилась не боле пяти минут. Этого времени хватило, чтобы разогнать толпу убийц. Оставив, часть людей на площади, мёртвыми, убийцы с криками ужаса и воплями, разбежались по сторонам. Арманьяки, не стали их преследовать.

Обречённые люди, потерявшие надежду на спасение, подбегали к рыцарям и со слезами на глазах, целовали им руки. Граф Д,Арманьяк и Ги де Монтегю, вытирая струившийся пот с лица, молча наблюдали в стороне за происходящим.

– Ещё немного – Монтегю выразительно посмотрел на графа, заканчивая недосказанное, взглядом.

Граф с гордостью посмотрел на Филиппа, которого, в это мгновение, обнимала пожилая женщина.

– Ты прав Бернар. Филипп отважен и храбр! – понимая взгляд друга, признал Монтегю.

– Бесспорно – согласился граф, – любой отец гордился бы таким сыном, однако… – граф спешился, и легко взбежав по ступенькам, постучал рукояткой меча в запертые двери церкви. На всю площадь прогремел голос графа.

– Я граф Д,Арманьяк! Немедленно отворите двери! Здесь люди, которые нуждаются в помощи и защите церкви!

– Не могу! – раздался из-за двери, страдальческий голос, – его преосвященство запретил открывать двери церквей этой ночью.

Граф Арманьяк разразился проклятиями.

– Будь проклят Пьер Кошон – в сердцах закричал граф, – вместо того, чтобы оберегать людей. Спасать их жизни, он отправляет монахов, чтобы они убивали. И это церковь? И это слуги божьи? Проклятье!

Все люди, стоявшие перед церковью, а их было несколько сотен, исключая Д,Арманьяков, затаив дыхание, следили и смотрели за главным из Арманьяков.