D.R.E.A.M.E.R. Гепталогия

Виверна выпустила длинную струю огня и тут же подожгла двоих нерасторопных игроков. Те попадали с горящих лошадей и стали быстро терять свои хитпоинты. Я это видел по их гаснущим ярким кольцам. Сам я проскочил прямо под тушей монстра, развернул лошадь и стал перезаряжаться. Чудовище уже садилось перед ждущими ее на земле игроками. С боевыми кличами те кинулись ей навстречу, но первой скакала волшебница. Вот оно! Я загнал последний болт в самострел и помчался к ним. На моих глазах происходило настоящее чудо.

Виверна попыталась схватить эльфийку зубастой, как у крокодила, пастью, но та бесстрашно вытянула руку и запела какую-то песню на неизвестном для меня языке. Вокруг нее заиграло желтое сияние, и ужасное чудовище замерло. Цвет его глаз изменился на яркий желтый, и оно послушно склонило свою голову. Нет, эльфы, конечно, крутые маги, но не настолько, чтобы приручать боссов!

— Лови читера! Стоять! — заорал я, пришпорив коня, но, конечно, как всегда облажался. Расстояние было слишком большим. Эльфийка уже усаживалась на шею чудовища на глазах у ошалевших игроков.

— Что происходит? — не понял щеголь, крепче сжимая полуторный меч.

Виверна выпустила длинную струю огня, которая тоже изменила свой цвет и форму — стала ярче и больше смахивала на луч света. Эта вспышка моментально испепелила всех наших сопартийцев. Они даже не успели понять, что произошло. Отлично на босса сходили, всем бы так! Я остался один. Шикарный поворот. Вскинул самострел, привычно защелкала тетива, и теперь уже все болты нашли свою цель. Два из них попали в спину волшебницы, и та коротко вскрикнула.

— Отравлена! Сдавайся! Тебе не уйти от меня! — храбрился я, а сам уже давал во весь опор деру, потому что виверна побежала прямо за мной. Разгоняется для взлета, зараза такая. Все вокруг меня наполнилось ярким белым светом, и я кубарем полетел в траву, не понимая, что произошло. Ну конечно, прямое попадание. Надо мной пролетела волшебница верхом на виверне. Мою лошадь расщепило на атомы, а меня спасли эфирные доспехи — отлично! Я сплюнул и побежал за поднимающейся вверх виверной, на ходу заряжая самострел. Нужно еще несколько попаданий, и эта тварь сдохнет прямо в полете, через полчаса точно, если не раньше. Урон от отравления все-таки суммируется, а этот эффект очень длительный. За полчаса эльфийка не покинет пределы этого острова, а совершит вынужденную посадку у Райги, где завтра я ее и достану. Сегодня я уже точно туда не доберусь. Фух, болты полетели к своей цели. Я видел, как виверна вздрогнула. Значит, попал. Вот так финт. К такому меня не готовили. Это тебе не «жополизов» на площади банить и не в таверне яблочки кушать. Запыхался. Нужно отдышаться. Это проблема. Я заигрался, поверил в этот мир. Мозг сам додумал за меня, что я устал. Нет тут никакой выносливости, беги хоть всю ночь. Ты же во сне, мать твою. Все. Остановка. Это очень плохой признак. Реальность проникла в этот мир и наоборот. Стоп, охотник. Мне нужно в отпуск. Дальше будет только хуже. Я уже на пределе.

Нужно взять себя в руки и пройти пешком еще пару километров, там будет сверток и сломанный портал, который так часто и тщетно пытаются открыть игроки. Они и знать не знают, что работает он только для админов. Свитки с порталами у меня, как обычно, кончились. Когда же я возьмусь за голову-то, а? Убейте меня кто-нибудь.

Портал отправит меня прямиком в Мирград, я должен срочно увидеть Ираэль. Время уже на исходе — скоро заиграет мой «любимый» Киркоров.

Я вышел из центрального портала города и сразу же заметил очередную толпу игроков. Да, время поджимает. Скоро меня выбросит в реальный мир.

Я побежал по улицам, расталкивая игроков и спрайтов — нужно успеть в гильдию. Лишь бы Ираэль была у себя. Обидную запись на двери уже кто-то замазал. Работает наш отдел! Молодцы!

Я пожал руку какому-то охотнику, его имени я не помнил, и забрался в лифт.

Отлично, дверь в ее кабинет открыта, но что за крик там стоит? Ссора?

Знакомые голоса. Один точно принадлежит Ираэль, а второй? Лане?

Я резким движением открыл дверь. Ну точно, сцепились. Ирина Матвеевна схватила хрупкую девушку за грудки, как когда-то меня, и держала на вытянутых руках, чтобы та не могла дотянуться до ее лица.

— Не смей орать на меня! — прокричала Ираэль. — А тебе еще чего тут надо? Заступиться вздумал?

— Я все тебе припомню, — зло сказала Лана, — не здесь, так там. Ты первая начала эту войну.

— Вот как? Знай, что я даже не начала действовать. Это так, разминочка. Я тебя в порошок сотру.

— Прекратите ссориться, — прокричал я, — я видел ее!

— Читершу? — спросили обе девушки хором.

— Это секретная информация и твоих ушей она не касается! — заявила Ираэль.

— Нет, не делай этого! — заорал я, но было поздно.

Громила резким броском отправила мою подчиненную в открытое окно. Лана издала протяжный крик, полный ужаса.

— Ну, епт, — только и выдавил я. Смотреть на последствия смысла не было. Девушка уже видит обычный сон или проснулась.

— Это ее первая смерть, — сказал я, садясь на стул, — она не должна была быть такой.

— Здесь все умирают, некоторые по несколько раз за ночь. Пусть учится, — спокойно ответила Ираэль.

— Из-за чего весь этот сыр-бор-то начался?

— Пришла, начала задавать всякие вопросы, выбесила меня. Вспомнила про царапину своей япошки сраной. Это ты ей наябедничал? — Ира грозно посмотрела на меня.

— Нет, я, конечно, урод еще тот, но не стукач. Я тебя хоть раз Косте сдавал?

— Ладно, верю. — Ираэль успокоилась и села напротив меня. — Так что у тебя там стряслось?

— Завтра мы все отправляемся в Райги! Будем снимать осаду с города и найдем креатора. Это реально крутая тетка!

Однако в ушах снова появилась противная музыка, и я понял, что меня выбивает в реальный мир.

«Черный-черный город, белые-белые огни. Надвое расколот — ночь изменила мир. Сон тебя не греет, или одна не можешь спать, Ты летишь скорее где-то потанцевать».

День 4

Опять походкой голодного олдового зомби бреду к холодильнику. Нужно найти что-нибудь пожрать. Как у истинного холостяка и опытного алкоголика, с готовкой еды у меня были определенные проблемы. Да, я умел готовить, и бывшие девушки утверждали, что даже хорошо, но, когда я остался один, то забил болт на это дело. Белый железный друг раскрыл свою широкую пасть, оскалившись рядами пустых полок, и я уставился в его бледную светящуюся бездну. Так, вот тут у нас стоит супчик. Сколько ему уже? Неделя? Две? Я не помню, при каких обстоятельствах он вообще появился и оказался здесь. Достаю кастрюльку, открываю — хм, пахнет-то он ничего, но бело-зеленые пятна, плавающие на его поверхности, ясно дают понять — есть это не стоит ни при каком раскладе. Нужно вылить это дерьмо в унитаз. Что у нас тут еще попряталось? Кто следующий в помойку? Ага, в самом низу сгрудились в кучу сгнившие овощи, ну прямо как мои друзья из техникума, большинство из них уже померло от «крокодила», а другие сидели за решеткой. Иногда они выходили, заезжали в гости, мы выпивали, дрались, слава богу, без убийств, а потом они грабили шавермочную через дорогу и снова отправлялись на нары. Такая вот романтика. Овощам пришел конец — морковка почернела, размякла и пахла просто отвратительно.

Картофель пророс, и его зловещие белые тентакли, вылезшие из пакета, угрожали мне самым неприятным образом. В общем, холодильник нужно было обработать из «Шмеля» — реактивного огнемета. Только таким образом в нем можно было навести порядок. Больше ничего съестного не было. Да на полочке лежали яйца. Если бы их еще в момент покупки положили в инкубатор, из них уже давно вылупились бы цыплята и бегали по всей квартире, засирая паркет. Тоже в мусорку. Зато вот с водкой все в порядке. Стоит, родимая, и ведь ничего ей не делается, хотя если честно, с белой подругой я давно расстался. Нет, вы не поймите неправильно, я, как исконный русский и патриот своей страны, обожал водку, мне всегда нравились ее честность и быстрый приход. Есть вот в ней нечто психоделичное после первых трехсот грамм, но мне совершенно не нравился тот героизм, которым она меня наделяла. Именно после водки я натворил немало глупостей в своей жизни — уснул пьяным на лавочке и попал в ментовку, женился в первый раз, чуть не попал под трамвай, и еще десяток не менее глупых вещей, о которых теперь стыдно вспоминать. Поэтому, когда тысячи долларов стали жечь мой карман, я перешел на текилу, ром и виски. Одинокая бутылка «Столичной» смотрела на меня с немым укором, но я не поддался ее соблазнам. Начинать синячить с утра — это все-таки не про меня. Возраст уже не тот. Я пошел на кухню, открыл дверцу под мойкой, увидел пакет для пакетов — главный показатель взрослой самостоятельной жизни — и нашел в нем маечку под мусор.