D.R.E.A.M.E.R. Гепталогия

— Эм, нет, — я напрягся, — кто это?

— Это такой вид пауков. Самец ловит жертву, обматывает ее паутиной и приносит самке перед спариванием, и пока она разбирается с подарком, делает свое дело, ведь иначе угощением станет он сам.

— Знаешь, — я повернулся к Никте, — когда я увидел тебя впервые, ну там, в Доме учителей, то подумал, что ты симбионт с пауком, как и Сантьяго.

— Серьезно? Конечно, я не паучиха, но сексуальный каннибализм меня дико возбуждает.

— Я просто пришел передать письмо и ничего более, — ответил я.

— Это ты так думаешь, — резко ответила Никта, — и не пытайся сбежать из моего сна — это невозможно. Пожалуй, я начну с девушки. Сережа, надейся, что в них много света, иначе мне придется взять и у тебя чуточку.

Да она совсем поехавшая! Не спорю, ведьма очень сильная, недаром ее королевой выбрали, но с головой у нее точно не все в порядке. Пугает меня своими странными замашками, хотя, наверное, она этого и добивается.

— О, эта девушка боится меня. Сережа, ты чувствуешь человеческий страх? — вкрадчиво спросила Никта, и темные руки принялись разрывать на жертве одежду. Та замычала и задергалась.

— Он появляется в груди, как легкая неприятная вибрация, которая постепенно переходит в постоянный тремор и захватывает все сознание. Сердце ускоряется. Находясь во втором внимании, я могу слышать даже страх. Он звучит как серебряные колокольчики, а его эманации липкие, как густой кисель. Когда обычный человек чувствует чужой страх, то он может передаться и ему. Это закон выживания вида, но мы, маги — другие. Мы уже не испытываем животных чувств, присущих людям. Я же наслаждаюсь чужими эмоциями. Мне мало иссушить жертву, Сергей. Я хочу, чтобы она испытывала в этот момент боль и страх. Знаешь почему?

— Это даст больше света, не так ли?

— Вот именно. Еххи — хорошая учительница. Она умеет сотворять потрясающие кошмары и создавать копии чужих снов. Я так не умею. У меня другие навыки. Ко мне так редко приходят гости, но поверь, свой поход они запомнят надолго. Я умею удерживать дримеров в своем сне неделями. Последний провел у меня в подвале почти месяц, а сбежал только потому, что умер в реальности. Это было год назад. Я как паучиха, которая сидит в паутине и ждет без еды и воды несколько месяцев новую жертву. Спасибо тебе, ты доставил мне сегодня настоящую радость, но это только начало. Как хорошая хозяйка, я обязательно отблагодарю тебя, но чуть позже. А пока вернемся к телу.

Никта повернулась к девушке. Глаза-аметисты засветились, и черные руки начали скручивать обнаженное тело девушки чуть ли не винтом. Дикий крик едва не оглушил меня, и я отпрянул в сторону. Руки Никты коснулись голого живота жертвы, и девушку затрясло. Крик стих, сталкер начала бледнеть, а затем и вовсе превратилась в призрака.

— Если бы ты дал мне нож, я бы просто вырезала ей печень, — Никта снова повернулась ко мне, — но ты не дашь, ведь это очень сильный артефакт. Думаешь, что я его тебе не верну?

— Вот именно, — я скрестил руки на груди, — одного не могу понять, откуда у этих ребят столько защиты? Каждый словил по две, а то и три пули из моих стволов, но все равно встают и дерутся.

— А ты не понял? — Никта отошла так, чтобы я мог видеть голое тело девушки, — посмотри на ее татуировки.

Я подошел поближе и присмотрелся. Черные и зеленые письмена образовывали странный узор. Цветные мандалы пересекались с рунами и шли полукругом над грудями.

— Эклектика какая-то, — заметил я, — тут все в кучу. Шаманские орнаменты, тибетские символы и мандалы, скандинавские руны. Это что, реально работает?

— Еще бы, а вот и индейские татуировки. Ловец снов, иероглифы, — Никта прикоснулась пальцем к надписям на теле девушки, и те засветились ярким зеленым светом, — часть сделана на Тибете, часть в Норвегии, а это вообще работа перуанского шамана. Наша девочка не так проста как кажется, но она еще в самом начале пути. Как бы я хотела прервать его. Может быть, все-таки дашь ножик? Ну или сделай это сам.

— Просто иссуши ее. Пусть поваляется недельку в коме. Я не буду никого убивать. Они мне не враги. И даже Роман мне не враг. Он просто цель.

— Хорошо, — Никта коснулась живота девушки, та издала протяжный стон и исчезла совсем.

— Уверена, что и у этого кабана такие же татуировки, — Никта подошла к мужчине.

— Странно, но я видел немало голых ведьм на шабашах, и ни у одной не было ничего подобного, — заметил я. Темные руки принялись рвать маскировочный костюм на груди сталкера, и лохмотья полетели во все стороны.

— Не всем нравятся татуировки. Обычно такие делают себе те, кто боится или долго не может получить пятый источник света. Понимаешь? Нас с тобой это уже не касается.

— Но если я сделаю себе такие же, то стану сильнее? — уточнил я.

— Нет, не станешь, но чужие мыслеобразы будут причинять тебе меньше вреда. Также ты сможешь удерживать гостей в своих снах. Вот, посмотри, — Никта коснулась большой броши на своей черной мантии, и в мгновение ока оказалась передо мной совершенно голой. Под ее небольшой грудью извивалась змеей сложная вязь из символов, похожих на индийские.

— Я делала ее в Тибете. Тебе тоже стоит побывать там. Я знаю мастера. Он вкладывает свет в каждый удар палочки.

— То есть это еще и не тату-машинкой набито? — удивился я.

— Конечно, нет. Это по-настоящему ручная работа. Сак-Янт, Сережа. Обычно ее набивают буддистские монахи, но им запрещено делать их для женщин, однако отступники были во все времена. Это настоящий ритуал, и прошедшие его получают в мире снов особое преимущество.

— А в Москве нету, что ли? — спросил я, — обязательно в Тибет переться?

— Есть один мастер, но он очень дорого берет.

— Вопрос денег для меня пока не имеет значения.

— Это радует, я расскажу тебе, как его найти, — Никта прикоснулась к испещренному татуировками телу сталкера, и он задрожал. Сейчас и его иссушат, а потом наступит моя очередь. Главное — не бояться. Эта женщина — настоящее чудовище. Даже Еххи не столь жестока, как она. Женя тоже мучает, убивает, но для достижения определенной цели, а не для бесполезного удовольствия. Больше всего я хочу сейчас отдать Никте это проклятое письмо и проснуться, но прекрасно понимаю, что этого не будет.

— Вот и все, — сказала ведьма, когда сталкер исчез. Все вокруг погрузилось во тьму, но рука ведьмы крепко держала мою. Я чувствовал, что вокруг все меняется, но не видел что именно.