Да - часть I

Он прошел к дворцу и заглянул внутрь. Все так же тихо.

– Джакомо!» – крикнул он, чтобы заполнить своим голосом пустоту, которая сейчас почему-то особенно ярко ощущалась.

Но ответа он не ждал, и голос Комохо раздался для него неожиданно:

– Кто там? – отозвался он откуда-то сверху.

– Ара! – иронично продолжил Сирроу.

– А! Проходи, ара! – обрадовался Джакомо, узнавший голос ксэ, которому он обещал двадцать пачек собачьего корма.

Сирроу поднялся наверх. Каждый шаг по ступени отдавался по всему телу неприятным гулом. «Надеюсь, у него есть, куда приложить восседалище…», – появилась у Сирроу усталая мысль. Открыл одну из многих дверей длинного этажа. Открыл наугад и сразу попал в кабинет Джакомо. Было ясно, что этот Комохо не такой, как все остальные помешанные педанты. Проще всего от его стола можно было дотянуться не до полок, где были в беспорядке набиты нудные документы, а до аккуратного застекленного шкафа, где стояли самых разных размеров и видов фотоаппараты. А на стенах весели мастерски сделанные фотографии роскошных видов: пейзажи, девушки, здания. Сразу захотелось расспросить его обо всем. Неужели он побывал в стольких местах, знаком со столькими девушками, неужели он так прекрасно владеет фотоаппаратом? Но желание резко отбила очередная вспышка невыносимой головной боли, от которой Сирроу даже тихо застонал.

– Минералочки? – предложил Рубрус.

– Не надо… – сказал Сирроу и сел в кресло напротив стола Комохо.

Рубрус хмыкнул и подошел к небольшому шкафу, дверцы которого скрывали тот самый собачий корм.

– У меня товар при себе, – значительно проговорил он, – Тебе как завернуть или..?

– Да, не надо, я с собаками…

– Давай я тебе лошадь дам! – сказал Джакомо и решительно направился в конюшню.

– Рубрус, – позвал Сирроу, последовав за ним, – где все твои воины?

– А ты разве не знал?! Туманное пытались захватить ара! Перебили всех почти, вот и пришлось оставить там СЛС…

– Ара??? – удивился ксэ, – От них давно ничего не было слышно! Не знаешь, это серьезное восстание?

– Нет, вроде бы, – ответил Джакомо уже в конюшне, – А у меня и лошадей-то нет…

Все стойла, и правда, стояли пустыми. Кроме одного, самого дальнего, в котором стоял рыжий пони.

– Ничего, – сказал Сирроу, – мне и этот сойдет. А насчет ара, я скажу Хану, он поможет людям в Туманном.

– Да, скажи Нацхи! Кстати, я уже давно хотел избавиться от этого пони. Он только ест и справляет нужду, справляет нужду и есть! А иногда ест и справляет нужду одновременно! Ужас, правда!?

Пони флегматично жевал сено и не реагировал на хозяина. Однако стоило ему перейти во владение ксэ, он тут же изменил стратегию поведения. Встрепенулся, ржакнул и пошевелил ушами, выражая готовность везти мешки с кормом хоть на край света. Джакомо, на секунду введенный в шок таким поведением пони, с подозрением сказал:

– Даже не знаю, отдавать его тебе или нет…

Услышав это, пони снова обмяк и посмотрел на Джакомо безжизненными пустыми глазами. Рубрус понял, что ничего, кроме отходов и дальнейшего стеба, он от пони не дождется и произнес напутствие, передавая его узду в руки Сирроу:

– Береги Юлиана!

– Юлиана? – улыбнулся Сирроу, но тут же снова поморщился от мутной боли в висках, – Спасибо, Рубрус, я пойду.

«Срочно в деревню ксэ! К Нацхи! Чего бы ни стоило!.. Как бы только не потерять сознание…»

***

– Господин Нацхи! – с порога крикнул ворвавшийся в кабинет Хана ксэ, – Есть важная информация!

Молодой Хан не сразу оторвался от очередного документа безумной важности и поднял вопросительный взгляд на Сирроу. Ксэ доложил о нападении ара на деревню Туманное и о роли Комохо Гончаров в ее освобождении, а так же о своих опасениях по поводу последующих атак. Нацхи замер на секунду, прежде чем ответил:

– Благодарю. Скажи постовому, чтобы нашел мне Хелен, и будь свободен... И выспись перед миссией, ты еле на ногах стоишь. Что с тобой случилось?

– Бой, господин. Темные.

Когда дверь за ним закрылась, старший сын главы клана Най выпустил из крепко сжатых пальцев ручку и лег на стол. Перед глазами плыли слова разложенных в каком-то сложном порядке приказов в разные деревни. Постепенно веки смыкались, и, на несчастье своего Ханства, он стал засыпать.

Но нежную полудрему нарушил новый стук в дверь. Нацхи чуть встряхнул головой и тут же собрался.

– Да, входите! – отозвался он, убирая за ухо выбившуюся из хвоста черную прядь.

– Вы зачем вызывали? – несколько удивленно спросила Хелен – светловолосая лучница со своим верным маленьким Чили.

Взъерошенный красноватый дракончик недовольно покосился на Хана с плеча хозяйки. Нацхи сделал вид, что не замечает взгляда сердитых глазенок, и обратился к Хелен:

– Побудьте тут вместо меня. Такое сейчас время, что лучше не оставлять это место пустым. У меня важное дело в Туманном. Будут спрашивать – говорите, что ничего не знаете, но можете принять любое сообщение. Договорились?

– А, да, без вопросов, – улыбнулась она, но тот час поправилась: – Ой, в смысле… Есть!

Не успел Нацхи покинуть свой кабинет, как уже услышал звук открывающегося ящика стола. Но он тут же подавил в себе очередной приступ гнева и вышел. Он ожидал этого, поэтому поставил печать чакры Света на ящик, в который ей лезть было нельзя. Все остальное она знала и так, а печать, как он думал, она не взломает. Но даже, когда он заранее предполагал, что ее любопытство возьмет верх и не знал, что она владеет светлой чакрой, ему приходилось бороть в себе эту гневную обиду и не приказывать казнить на месте, а только тихо шепнуть на ухо по возвращении: "Скажи, Хелен, что бы ты сделала со своим учеником, если б узнала, что он рылся в твоих вещах?"

Нацхи был странным человеком, как, впрочем, и все одинокие лидеры. По влечению своих странностей он и отправился в Туманное в одиночку. Другой бы на его месте, возможно, и не обратил внимания на эту захудалую деревню сихэ или, в крайнем случае, послал бы туда своих воинов, но вряд ли много найдется таких, кто на его месте поехал бы туда сам и, к тому же, без сопровождения. А Нацхи сделал именно так и даже нашел этому несколько оправданий, чтобы не вернуться в деревню.

Ему подали его высокого подтянутого красавца-коня, который, несмотря на белоснежный цвет шерсти, имел черную коротко стриженую гриву. Надо сказать, что этот конь был очень похож на своего хозяина. Это выражалось даже внешне – светлая кожа Нацхи шла в такой же контраст с абсолютно черными волосами, всегда собранными в хвост, как грива лошади с ее белой мордой. Цвет спокойных и уверенных глаз у обоих был истинно серым, без всяких примесей голубоватого, желтоватого и зеленоватого. Цвет, чистый до зеркальной прозрачности. Конь был верен ему с самых малых лет – жеребенком его подарили маленькому наследнику Ханства в первый день рождения, чтобы в пять лет он уже мог сесть на него верхом. И вот, спустя почти двадцать лет с момента их первой встречи, они ехали в деревню Туманное; но Нацхи еще не знал, что всех СЛС Джакомо убили ара, оставшиеся в деревне под видом сихэ.

Только подъехав к воротам деревни, можно было понять, что приехал Хан не зря. Трупы ара, воинов Гончаров и Туманного были сложены в одну кучу недалеко от входа и испускали мерзкий смрад. Вместо постового на косяк ворот облокотился грязный ара, лежавший на земле с бутылкой какого-то пойла в руке. Нацхи слез с коня и прошел в деревню. Ара, утонувший в своем пьяном счастье, никак не среагировал на него. Ясно было, что Сирроу или чего-то не знал, или наоборот знал из сплетен слишком много. Был ли тут Комохо Гончаров, мог сказать только он сам.