Да, детка

– Ну, - Гермиона задумчиво закусила губу, - есть один момент, не фатальный какой-то, конечно, но, возможно, сделай по-другому, моя жизнь сложилась бы совсем иначе. Думаю, практически все тут в курсе, что в какой-то момент я чуть не вышла замуж, - она вздохнула.
– А не вышла потому, что жених от меня фактически сбежал. Не знаю, именно ли из-за этого, но, в общем, я отказалась спать с ним до свадьбы. И вроде бы я правильно поступила, а до сих пор как-то хреново мне от всего этого и, пожалуй, что именно стыдно.

Гарри напрягся.

– Блядь, - чуть слышно выругался он.
– Кажется, Рон еще большая скотина, чем я думал.

– Если кому-то и должно быть стыдно, то только этому ублюдку!
– решительно заявил Скорпиус.
– Блядь, а мы ведь про него в школе учили, мол герой войны и всё такое!
– он удручённо покачал головой, а потом вдруг хмыкнул.
– Чёрт, а я ведь совсем забыл, что вы оба… Ну тогось. Герои. А ты, Гарри, так вообще чуть ли не Мерлин современности. Подумать только.

– Я был бы очень рад, если бы ты забыл совсем, - Гарри поморщился.
– Не люблю вспоминать то время, если честно. А уж тот факт, что мой любовник в сопливом возрасте изучал в школе мою собственную биографию - и вовсе несказанно удручает, заставляя чувствовать себя древним старцем, - ухмыльнулся он.
– Ладно, так понимаю, моя очередь? Ну тут далеко ходить не надо. Мне было невыносимо стыдно этой ночью. За собственную несдержанность, из-за которой так пострадала пятая точка Кори. Я немного перебрал и соображал откровенно хреново.

– Оу, - Лоли испуганно поморщилась, явно оценив масштабы катастрофы.
– Бедный Кори!

– Гарри, - неверяще протянула Гермиона.
– Только не говори, что ты… О, бедный мальчик.

– Ну спасибо тебе, - недовольно буркнул Скорпиус.
– Только я порадовался, что они не увидят, как я враскоряку ползаю, как ты тут же решил им об этом рассказать. Можно подумать, это самый стыдный твой поступок!

Тут Лоли совершенно непочтительно хихикнула и вдруг рассмеялась в голос.

– Ой, не могу!
– пропищала она.
– Враскоряку!

Скорпиус фыркнул и состроил ей рожицу.

– Ой, да ладно тебе, - ухмыльнулся Гарри, сжимая Скорпиуса в объятиях.
– Ты перед ними без штанов щеголял, а боишься, что такое узнают. Тебе тут точно стыдиться нечего. А вот мне есть, - он вздохнул.

– И вы все равно после этого потом в ванной устроили вакханалию?
– продолжала смеяться Лоли.
– Вы даже не кролики, я уже не знаю, как вас назвать-то.

– Мы меня лечили!
– праведно возмутился Скорпиус.
– Никакой вакханалии!

– Ладно, смешки смешками, но с тобой всё нормально?
– участливо поинтересовалась Гермиона.

– Да, всё прекрасно, - мотнул головой Скорпиус.
– И давайте уже забудем об этом, а то у Гарри комплексы начнутся. И вообще, я настаиваю, что ответ не засчитывается! Ничего такого ужасного не произошло.

– Ничего не знаю, - заявил Гарри.
– Мне еще никогда не было так стыдно, как сегодня. И вообще, не отлынивай, твоя очередь!

– Именно, - кивнула Гермиона.
– Жажду услышать откровения Лоли. А то затеяла, а сама отмалчивается, - усмехнулась она.

– Я… - Скорпиус вздохнул и опустил голову.
– Я искренне ненавидел Ориона, когда он родился. Даже желал ему смерти. До сих пор как смотрю на него - чувствую себя последней сволочью.

– Ревнивый значит?
– улыбнулся Гарри.
– Не думаю, что это всерьез было, хотя в юности мы все максималисты. Главное, что сейчас у вас все хорошо.

– И главное, никогда не играй в вопросы с братом, - пробормотала Лоли, прижимаясь к Скорпиусу с другой стороны.
– Я всегда говорила, что ты мерзопакостный засранец. Но ты умеешь исправляться. За это я тебя и люблю.

– Пф!
– многозначительно выдал Скорпиус и пихнул её плечом.
– Давай, мисс Остроумие, колись, за что стыдно тебе?

– А то ты не знаешь, - вздохнула Лоли.
– За то, что ушла из дома, - он бросила быстрый взгляд на Гермиону.
– Мама тогда очень переживала, а я была такой эгоисткой, что даже не подумала ей позвонить. Но всё уже хорошо, главное, что эта сволочь уже сдохла.
– Гарри и гермиона посмотрели непонимающе, и она пояснила: - Отец. Он был той ещё сукой.

– А сейчас ты с мамой общаешься?
– осторожно спросила Гермиона. Она положила руку Лоли на талию и несмело погладила теплую кожу.

– Отец третировал тебя из-за ориентации?
– хмуро спросил Гарри.

– Отец пил как сапожник, бил меня и маму и орал матом на нас так, что слышал весь квартал, - Лоли помолчала и жёстко закончила: - Поэтому когда он сдох как собака в придорожной канаве, я лично сказала лишь «Спасибо, Господи, что избавил маму от мучений».

Гермиона обняла ее и мягко погладила по плечу, потом улыбнулась и сказала:

– Так, ладно, хватит о грустном. Я так понимаю, моя очередь спрашивать?
– она кивнула сама себе и продолжила: - Какой запах вас больше всего возбуждает? Гарри?

– О, я, да?
– Гарри поерзал, попыхтел, оттягивая момент, потом все же признался.
– Корица. Буквально теряю волю.

– Чёрт, я ошибся с шампунем, - фыркнул Скорпиус.
– Хотя… Нет, пожалуй, лучше оставлю ванильный, а то снова буду ходить враскоряку. Что до меня, то я люблю древесные запахи. Терпкие такие, типа сандала, муската. А ещё мускус. У тебя, Гарри, кстати, классный парфюм. Полностью в моём вкусе.

– Интересно, есть в нем хоть что-то, что не в твоем вкусе?
– фыркнула Лоли.

– Да-да, наш Гарри идеален, - рассмеялась Гермиона и нежно улыбнулась Лоли.
– А ты лучше отвечай. Мне хочется знать.

– Цветы. Лаванда, фрезия, ландыши, - протянула Лоли, будто говорила о чём-то интимном.
– Только не грубые и тяжёлые, как роза или жасмин. Тонкие. Свежие.

Гермиона опустила взгляд на её губы и неосознанно облизнулась. Скорпиус переглянулся с Гарри и улыбнулся.

– Дай угадаю, - сказал он.
– Цитрус. Гермионе нравится цитрус, так?

– В точку, - с улыбкой кивнул Гарри.
– Особенно что-то свежее, лимон, лайм.

Гермиона смутилась и фыркнула.

– Гарри Поттер, я уже большая девочка, сама за себя отвечу! И да, мне нравится цитрус, это противозаконно?
– спросила она с шутливым вызовом.

– Ха, я знал, я знал!
– самодовольно крякнул Скорпиус.
– И я точно знаю, что тебе дарить на ближайший праздник.

– Что?.. О нет!
– Лоли, явно догадавшись, о чём речь, обиженно нахмурилась.
– Как ты мог подумать об этом раньше меня?!

– Поздно, дорогая, это дарю я!
– довольно пропел Скорпиус.