Да или нет?

— Потому что у меня будет кавалер?

— Да.

Джилл улыбнулась.

— Я сегодня жду друзей. Просто друзей. Человек десять.

Он улыбнулся, ощущая прилив облегчения и радости.

— В твоей жизни нет мужчины? Я имею в виду близкого тебе?

— А если бы я сказала, что есть? — поддразнила его она.

Джек шутливо зарычал.

— Я буду вынужден принять решительные меры.

— Решительные? Гм-м-м… — Она переплела пальцы у него за спиной и слегка выгнулась, так что ее груди едва прикоснулись к его коже. — Звучит любопытно.

Он снова опрокинул ее на спину.

— Вот ты как думаешь? Ты — жестокая женщина, Джилл Лэнсинг.

Она улыбнулась ему и нарочито-невинно захлопала ресницами.

— Кто — я?

— А кто же еще. — Джек рассмеялся и сел, удерживая ее на спине руками и ногами. — И ты очень ловко избегаешь прямых ответов на мои вопросы. — Он наклонился над ней. — Ну, так у тебя еще кто-то есть?

— А если я откажусь отвечать?

— Я защекочу тебя до смерти. Так что можешь выбирать.

Она вдруг перестала улыбаться и погладила его по щеке.

— У меня больше никого нет, Джек. Иначе меня бы здесь не было.

В нем поднялось чувство облегчения. А с ним еще что-то — теплое и сладкое. Что-то, вызвавшее в нем желание никогда с ней не расставаться. Наклонившись, он прижался к ее губам.

Они снова начали ласкать друг друга, на этот раз медленно, с бесконечной нежностью. Оба нашли время получить наслаждение и подарить его: они прикасались друг к другу, обменивались поцелуями и негромкими словами нежности.

Джилл хотелось бы произносить и слышать совсем иные слова. Но она утешала себя уверенностью в том, что она Джеку не безразлична.

Освещение в спальне изменилось, став мягче. В комнату пробрались тени и улеглись в углах, у краев кровати… Джилл взглянула на часы и резко села.

— Что случилось? — сонно спросил Джек.

— Уже почти три! — Она сбросила простыню и вскочила с постели. — Я ни за что не успею все приготовить!

— А что тебе осталось сделать?

— Не спрашивай — слишком много! — Она застонала и, смахнув со лба растрепавшиеся волосы, принялась собирать разбросанную одежду. — Это просто катастрофа!

— Я тебе помогу. — Он слез с кровати и потянулся за джинсами. — Говори, что надо делать.

— Ну, конечно! — Она влезла в шорты и поспешно принялась искать футболку. — Можно подумать, я не знаю, как ты хозяйничаешь на кухне!

— Это было пять лет тому назад. — Он надел джемпер и ухмыльнулся. — Думаю, я смогу тебя удивить.

8

Джек действительно ее удивил. Пока она чистила картошку, он пропылесосил комнаты, а пока она делала закусочные бутербродики — начинял сельдерей. Потом Джилл заканчивала сервировку буфета с закусками, а он устраивал бар.

Джилл молча улыбнулась и покачала головой, когда он повязал передник и склонился над мойкой, заставленной грязными мисками и кастрюльками. Пять лет назад он скорее умер бы, чем нафаршировал сельдерей, не говоря уже о том, чтобы надеть фартук. Его мужское кредо этого не позволяло. Сегодня он не только умело и весело управлялся с домашними делами — казалось, он получает от них удовольствие.

Знает ли сам Джек, насколько он изменился за эти пять лет? Джилл пыталась это понять, внимательно в него всматриваясь. Знает ли он, насколько привлекательнее сделали его эти перемены?

Он поднял взгляд и поймал ее на том, что она его разглядывает. Ухмыльнувшись, он поинтересовался:

— Что? Никогда еще не видела мужчину по локоть в грязной воде?

Она ответила на его улыбку:

— Этого мужчину — нет.

Джек вытащил руки из мыльной воды и послал ей воздушный поцелуй, вместе с которым по комнате разлетелись мыльные пузыри.

— Если подождать подольше, может произойти все что угодно.

Неужели такое может случиться, гадала она двадцать минут спустя, сидя у себя в комнате перед туалетным столиком и торопливо накладывая макияж. Если она наберется терпения, неужели дождется его любви?

— Ты прекрасно выглядишь.

Она подняла взгляд. В дверях ее комнаты стоял Джек, и его потемневшие от страсти глаза пристально на нее смотрели.

У нее загорелись щеки.

— Спасибо. Ты тоже.

Он вошел в комнату и остановился позади нее, положив руки ей на плечи. Он тоже принял душ, и теперь от него пахло ее мылом и шампунем. Этот аромат смешивался с его собственным запахом, и она жадно втянула в себя этот аромат, взволнованная их близостью и уверенностью в том, что в эти мгновения он принадлежит ей.

Джек подался к ней, продолжая глядеть ей в глаза через зеркало. Его пальцы медленно и ритмично гладили ей плечи.

— Ты даже не представляешь себе, сколько силы воли мне понадобилось, чтобы не залезть с тобой в душ.

Джилл не отводила глаз от его отражения. Соски ее мгновенно набухли и болезненно заныли под шелковой блузкой. Она живо представила себе их вдвоем под душем: теплая вода стекает по обнаженным телам…

— Не представляю? — прошептала она. — Напрасно ты в этом так уверен.

Его руки скользнули по ее плечам и нырнули в глубокий вырез блузки, обхватив нагую грудь.

— Я хочу тебя до безумия.

Ее щеки пылали. Она откинулась назад, прижимаясь к нему, ощутив его возбужденную мужскую плоть. Его пальцы скользили по ее телу, лаская ее, зажигая в ней огонь.

Джилл поймала его руки и откинула голову назад. Он наклонился еще ниже и прижался к ее полураскрытым губам… И тут раздался звонок в дверь. Разочарование, острое до боли, пронизало ее тело. Она глухо застонала.

Джек улыбнулся, не прерывая поцелуя.

— Пусть подождут.

Желание именно так и сделать нахлынуло на нее, совершенно ее ошеломив. Она представила себе, как они с Джеком занимаются любовью здесь, на ковре, а в дверь настойчиво звонят, снова и снова. Джилл представила себе, как друзья у калитки недоумевают, где она, и тревожатся, не случилось ли с ней чего-то плохого.