Да, мой лорд

Люциус выпрямил разом занывшую спину, усилием воли стирая с лица эмоции, и, отвернувшись от протянутого ему флакона, холодно спросил:

– Что это?

– Укрепляющее.
– удивленно ответил Снейп.
– Тебе надо выпить.

– Благодарю, я сегодня достаточно выпил. Поговорим.

Повинуясь приказу, Снейп придвинул стул и сел напротив, ожидая, а Люциус внезапно вспомнил мальчика, так же сидевшего и волновавшегося, позовут ли его в постель. Отогнав ненужные воспоминания, Люциус заговорил.

– Северус, я благодарен и признаю долг жизни. Определись пожалуйста, в какой форме ты его желаешь получать.

– Как ты себя чувствуешь, Люци?
– Снейп смотрел так встревоженно, что Люциуса понесло.

– Как я себя чувствую?
– зашипел он, кутаясь в измятую мантию.

– Именно так, как и должен: униженным, поднятым с пола и завернутым в грязную тряпку!

Он все еще пытался держать себя в руках и не орать в лицо собеседника, ставшее вдруг до отвращения понимающим.

Хлопок аппарации прервал его. Появившийся эльф держал в руках одежду, поверх которой лежала трость с палочкой Малфоя.

– Леди Лейстрейнж передала вещи.
– пропищал домовик.

Люциус протянул руку за тростью.

– Тряпье сжечь. Ванну. Ужин.
– отрывисто приказал он.

Домовик исчез.

– Сейчас ты снова скажешь, что спасал мне жизнь, и, что самое отвратительное, будешь совершенно прав, но, Мерлин, Снейп, зачем же так?! Я могу понять твое желание утереть любимым соратникам нос, который они задирали, глядя на тебя, но неужели ты не мог найти другой способ потешить свое самолюбие, не валяя меня в грязи? Видит Мерлин, я уже достаточно противен даже самому себе. Это для тебя они - никто, и, если повезет, вы никогда больше не встретитесь, но мне-то что делать? Это мой круг, Северус, мне придется видеться с этими людьми, сидеть с ними на званых обедах, говорить, заключать сделки. Как только Гойл раскроет свой рот - мне никто больше не подаст руки. Лорда они могли понять, но тебя - никогда. Я не посмею появиться на улице, Снейп. Ты мог бы с тем же успехом просто надеть на меня ошейник.
– Люциус задохнулся, но остановиться не смог.
– Да и, драклы со мной! Но Драко… Ни один из этих выскочек не отдаст за него свою дочь, и все будут вспоминать, что он сын того самого Малфоя, который валялся на полу, предлагая себя всем желающим, и, когда их не нашлось, был из жалости подобран полукровкой.

Люциус не позволил себе согнуться и спрятать горящее лицо: он Малфой и отныне никто не посмеет сказать, что он отводит глаза из-за стыда! Хватит! Спина горела огнем, и, чтобы не застонать, Люциус улыбнулся. Снейп, молча слушавший его, глядя в пол, соскользнул со стула и, оказавшись у ног Малфоя, провел ладонями вниз, взял в руки его замерзшие ступни и уткнулся в них лицом, согревая своим дыханием.

– Север… Что ты делаешь?

– Я боялся не успеть.
– глухо заговорил Снейп.
– Я не знал, что делать и боялся, что ты скажешь что-нибудь, после чего тебя точно убьют. Я ничего не мог придумать и был в панике… Это можно как-нибудь исправить?

– Пожалуй, если завести бурный роман с заместителем министра… И с его женой. Да, это могло бы спасти мою репутацию.

Слова, сказанные ровным, усталым тоном, кажется, прозвучали слишком серьезно. Снейп вздрогнул и, подняв голову, медленно проговорил:

– Люци, а если я пообещаю, что ни один из них ничего не вспомнит, ты сможешь придумать мне другое наказание?

– Ты хочешь стереть им память? Всем?

– Нас было всего семеро, Люци, остальные ничего не знают… И не узнают. Руквуд и Белла не в счет, Кребб и Гойл - просто, Рабастан - немного сложнее, Макнейр… Я уверен во всех, кроме Мальсибера. Я не рискну лезть ему в голову: старая гвардия не пренебрегает защитой. Но с ним я смогу договориться.

– Предложишь выкуп? Это кабала, Снейп.

– Мальсибер - умный человек. Ему гораздо выгодней дать мне клятву, чем жить в ожидании внезапной смерти.

– Смерти?
– Люциус отвечал все короче и равнодушнее, и Снейп явно беспокоился.

– Ты не замечал? Некоторые плохо переносят яды..

– А Долохов?

– Долохов… - вздохнул Снейп.
– Это проблема. С Долоховым придется пить…

В его голосе было столько тоскливого смирения, что Люциус не смог сдержать улыбки, и Снейп с надеждой посмотрел на него.

– Люци…

– Что?

– Позволь мне помочь. Ты едва сидишь. Пожалуйста. Даю тебе слово: завтра ты сможешь продолжить с того же места, где остановился. Я никуда не денусь. Не мучай себя.

– Ванна готова, господин.
– прервал появившийся эльф.

Снейп помедлил пару секунд, вопросительно глядя на Малфоя, но тот, кажется, собрался потерять сознание. Не дождавшись отказа, Снейп встал, поднял обмякшего лорда на руки и понес в ванную.

Опустив Малфоя в теплую воду, Снейп устроил его голову на бортике ванны и замешкался, боясь убрать руки.

– Ты ведь хотел помочь?
– усмехнулся лорд, - Так помогай!

Люциусу было стыдно. Просто и невыносимо стыдно, и хотелось зажмуриться: если сейчас Снейп откажется, да если на его лице мелькнет хоть намек на отвращение, что он станет делать тогда? Он чувствовал себя грязным. Сквозь прозрачную воду явственно видны были синяки, оставленные на его теле Макнейром, Лордом, да и самим Снейпом, и выглядело это отвратительно и вульгарно. От воспоминаний о том, как его разглядывали, становилось плохо до тошноты. То, что совсем не задевало тогда, сейчас причиняло боль. Хотелось что-нибудь разбить, руки сжимались, злость и отчаяние клокотали в горле, и Люциус все сильнее сжимал зубы, чтобы не позволить истерике вырваться и поглотить остатки разума и воспитания. Что бы ни сделал Снейп, неблагодарности и проклятий он не заслужил. Малфой запретил себе вспоминать и думать о будущем: нужно было пережить эту ночь без потерь… Без дополнительных потерь.

– Где ты так выпачкал мантию? Зарезал кого-нибудь в маггловском кабаке?

Высокомерный тон создавал иллюзию защиты. Глупая попытка убедить Снейпа, что все в порядке. Или не Снейпа, а себя?

Впрочем, убеждать в чем-либо Снейпа - занятие неблагодарное. Он молча стянул с себя мантию, и Малфой ахнул: на плече и чуть выше запястья рубашку пятнала кровь.

– Что это?

– Пустяки.

– Сними!
– потребовал Люциус.

Раны были не слишком опасные, но все же…

– Что это, Снейп? Я хочу знать!

Люциус щелкнул пальцами и приказал появившемуся эльфу: " Зелья», старательно скрывая панику.

– Расщепило при аппарации. Слишком спешил.

Эльф сунул Снейпу шкатулку, и Люциус, поспешно открыв ее, зашарил внутри, перебирая склянки.

– И ты все это время…

– Люци, все не так страшно…

– Руки!
– рявкнул Малфой, и Снейп вытянул раненую руку.
– Ты идиот, Снейп! Долго ты собирался истекать тут кровью, нянча мою обиженную светлость?

Наконец, отыскался нужный флакончик, и Люциус нанес бадьян сначала на плечо придвинувшегося Снейпа, а потом и на запястье, трясущимися губами отсчитывая девять капель. Раны затягивались на глазах, и, отдав флакончик Снейпу, Люциус глубоко вздохнул и, прикрыв глаза, опустился на дно ванны, откуда тот час же был выдернут твердой рукой.

– Мой лорд решил утопиться?

– Нет уж, сегодня я уже достаточно умирал.

– Действительно, хватит.
– Снейп убрал с лица лорда мокрую прядь и улыбнулся.
– Тогда - мыться?

Люциус запрокинул голову, чувствуя прохладный шампунь и руки Снейпа, ласково перебирающие волосы. Напряжение двух страшных дней отпускало медленно. Воспоминания все еще заставляли гореть щеки, но жизнь, с которой он уже распрощался, вопреки всему продолжалась, и, несмотря на потери, Люциус понимал, что он снова в выигрыше. Везунчик, ваша светлость, невозможный везунчик. А что касается Северуса, который сейчас осторожно намыливал его спину… Разве его характер, это что-то неожиданное для вас? Унизил прилюдно… Ужасно! Особенно после вашего показательного валяния на полу в чем родила леди Малфой. Ноги целовал, пока вы куражились… И кто кого унижает, а, ваша светлость? Репутация… Или забота не стоит ущерба? Тогда откажитесь. Так просто: пара слов и приказ. Он уйдет, молча, или скажет: «Да, мой лорд», и проблема будет решена: презираемые соратники, узнав об этом, перестанут ухмыляться в лицо, и снова будут изображать уважение. Стоит оно того? Вам решать, ваша светлость, только вам…