Да упокоится с миром

– Ну, начинается!..
– женщина закатила глаза.

– Тьфу ты! Да нет же! Вы не так меня поняли!

Привидение заметалось по комнате, то и дело чертыхаясь, когда обрывки цепей застревали в полуразвалившейся мебели.

– Сударыня, я несчастная душа, обреченная на вечные блуждания по этому треклятому дому в наказание за все свои ужасные злодея... хм... недоразумения! И не обрету я покоя до тех пор, пока хоть кто-нибудь не соблаговолит меня оплакать. Но согласитесь, довольно странно просить о подобном одолжении людей, которые от одного моего вида впадают в кому? Поэтому я и ждал человека, такого бесчувств... бесстрашного, как вы, все эти годы. Ну, так как - вы согласны?

– Немного поплакать? О тебе?

– Угу. Здесь всё равно, по правде сказать, и заняться-то больше нечем, - призрак небрежно кивнул на унылую обстановку. В полупрозрачных глазах его всё ярче разгорались шальные огоньки.

– Всё не могу понять, мне-то какая с этого выгода?
– гостья очаровательно подмигнула призраку и сделала ещё один глоток. Сэр Кедрик, разрываемый самыми противоречивыми чувствами, наблюдал, как обжигающий ром струится по почти ненавистному горлу.

Затем, справившись с раздражением, подобрался поближе и произнес замогильным шепотом:

– Специально на такой случай у меня завалялась парочка фамильных кладов.

– Ну, вот, теперь совершенно другое дело!
– Воскликнула женщина, хлопнув в ладоши, - сразу как-то невыносимо захотелось о тебе поплакать.

***

– Ро-о-одненький ты мой! Да на кого-о-о же ты меня оставил?! Да зачем же ты меня-я-я-я покину-у-у-ул?!
– оборвав душераздирающие причитания на пару секунд, женщина глотнула минералки, прокашлялась и многообещающе вдохнула, видимо, решив продолжить.

Сигизмунд, свернувшийся в клубок на надгробии, стоически продолжал дремать.

– Не верю! Ни единому слову не верю!
– воскликнул призрак, прикорнувший было на собственном могильном камне, - сударыня, вы не могли бы завывать чуть более искренно? Мы уже битый час пугаем тут соседей, и всё без толку.

– Какая, к черту, искренность?!
– Возмутилась женщина, - да кем вообще нужно быть, чтоб оплакивать такую скотину, как ты, на полном серьёзе?!

Она ткнула пальцем в его видавшую виды могилку. На надгробии старинным шрифтом, заметно потертым непогодой и временем, красовалась надпись:

ГОСПОДИ, ПРИМИ ДУШУ СЭРА КЕДРИКА С ТАКОЙ ЖЕ НЕУДЕРЖИМОЙ РАДОСТЬЮ, С КАКОЙ МЫ ЕЁ К ТЕБЕ ОТПРАВЛЯЕМ!

К тому же по дороге на фамильное кладбище сэр Кедрик коротко поведал ей историю своей жизни, дабы немного ввести в курс дела. Но даже краткого описания его подвигов и уже упомянутых "недоразумений" гостье вполне хватило, чтобы тихо-мирно начать седеть и познать первые симптомы паранойи.

– Черт бы вас побрал, душа моя!
– взорвался призрак и попытался пнуть треклятый могильный камень, - ей-богу, вы так говорите, будто уверены в том, что уж на вашу-то могилку соберутся толпы желающих вас оплакать!

– И соберутся!
– рявкнула женщина.

– С чего бы это, если вы сами никогда ни о ком не плакали?!
– неприкаянная душа оставила дурацкие попытки хоть что-нибудь пнуть, порвать, разбить и, взбешенная донельзя, унеслась в сторону дома.

– Это я-то никогда ни о ком?!
– взвизгнула женщина ему вслед, - да я!.. Да как ты вообще... Думаешь, если умер, так теперь тебе всё можно?!

И она тут же принялась вспоминать все-все похороны, на которых когда-либо присутствовала. Дабы отыскать в этих воспоминаниях неопровержимые доказательства своей искренности, чувствительности или хотя бы неугомонной слезливости. Ничего подобного! На похоронах она обычно умирала от скуки. И не только на похоронах. По правде сказать, она всю жизнь только и занималась тем, что умирала от скуки.

– Вот зараза!
– рявкнула женщина, обратившись к оставленной Кедриком могиле, - чтоб ты сдох!

Резко развернувшись, она помчалась к дому, поминутно поскальзываясь и оступаясь на раскисшей от дождя дороге.

Как только шаги её стихли, Сигизмунд неохотно приоткрыл один глаз и подумал:

"Безнадежная затея! Слепому видно, что у неё нет и никогда не было души. Ох, сидеть нам тут ещё триста лет..."

***

Вокруг было всё ещё темно, но в окне уже можно было разглядеть самый краешек рассвета. Старинная, пропахшая пылью и небывалыми историями библиотека была не самым часто посещаемым местом в доме. Прямо скажем, семья Кедрика во все времена не сильно интересовалась литературой. Многие родичи вообще не подозревали о её существовании (библиотеки или литературы). Кедрик пользовался этим в детстве, удобно устроившись в дальнем углу, между вычурными книжными шкафами и небольшим арочным окошком с частым переплетом. Здесь уж тебя точно никто не достанет! Сиди себе, разглядывай старинные карты, на которых всё ещё так замечательно много мест, обозначенных словами "Здесь живут чудовища". Чего ж лучше! Никто не знает, где тебя искать.

– А я вспомнила, наконец, почему ты с самого начала показался мне ужасно знакомым, - сказала гостья, неожиданно появившись из темноты так, будто это она была привидением с многовековым стажем. Бесшумно присела на пол рядом.

– Я тоже тебя вспомнил, - кивнул Кедрик.

– Вот ты, значит, какая, моя душа?
– хихикнула она в темноте. Тепло и немного смущенно.

– Угу, - снова кивнул призрак, почему-то тоже смутившись, и уши его замерцали как-то особенно ярко.

– Где ж тебя носило, зараза ты эдакая?
– улыбнулась женщина задумчиво. Было ужасно непривычно и странно разговаривать с собственной блудной душой.

– Нигде, - Кедрик неопределенно пожал плечами, - бродил по дому, тебя ждал. Я же говорил...

– Ро-о-одненький ты...
– продолжала она, всё вглядываясь и вглядываясь в темноту, - да на кого же ты меня оставлял... да зачем же ты...

И по щеке её покатилась слеза, самая что ни на есть настоящая.

Кот неслышно запрыгнул на подоконник. За окном, бледно-розовый и тихий, плескался рассвет.

"Чепуха какая-то! Я ж, вроде как, в переносном смысле про душу-то говорил!" - растерянно думал кот, но призрак уже исчезал, растворялся в первых лучах солнца, покое и мире.