Да здравствует Государь! Три книги в одном томе
Шрифт:
Иван фон Фелькерзам. «Георгий Великий в зеркалах истории»
Гельсингфорс (Хельсинки). 1968 год
«Царь еще не Бог, но человек – лишь отчасти».
Михаил Павлович Романов, великий князь, генерал-фельдцехместер
…В комнате было двое – юная девушка с небольшим алмазным знаком приколотым к груди декольтированного платья простого кроя и совсем молодой мужчина одетый по последней моде. – Сегодня жаркий день, – произнес он совершенно обычным тоном. – Вы не против, дорогая если я сниму фрак? Не ожидая ответа, он скинул свой элегантный, сидевший на нем как влитой белоснежный фрак, затем бросил его на спинку стула. В селадонового оттенка муслиновой рубашке, с изящным французским разноцветным галстуком, он выглядел непринужденно и в то же время в высшей степени импозантно. Юная фрейлина опустила глаза, смущенная его взглядом; кровь бросилась ей в лицо, когда он, пройдя через комнату, присел рядом с ней. Она была одета по обычной придворной моде – с плеч спускался широкий полупрозрачный шарф, кружева на платье казались почти невесомыми, тонкая, затянутая в корсет талия. На лице была
Когда то – в далеком 1743 году Ораниенбаум был пожалован еще не старой Елисавет Петровной наследнику престола Петру Федоровичу. Здесь под его началом построили потешную крепость на южном берегу Нижнего пруда и речки Каросты, названную Петерштадт. Одновременно со строительством крепости возвели и дворец – не похожий ни на прямолинейный холодный классицизм уже утвердившийся в России – ни на французские новомодные образцы. Итальянец Ринальди и в самом деле сумел найти нечто необычное – небольшой, почти кубической формы двухэтажный дворец – скорее даже особняк, увенчанный балюстрадой. При этом, один из углов был обрезан по плавной дуге, образуя главный фасада. Благодаря этому дворец можно было обозреть сразу с трех сторон. Эта оригинальная выдумка давно почившего итальянского маэстро придала неповторимое своеобразие дворцу, миниатюрное здание которого казалось солиднее, значительнее, не приобретя при этом мрачной тяжеловесности… Окна второго этажа – по сути высокие стеклянные двери, в своей нижней части защищенные кованными решетками тонкой работы. После смерти царствовавшего считанные месяцы Петра III резиденция пришла в запустение. Постепенно разрушались строения крепости, дичал и вырубался вороватыми крестьянами и дворцовыми ораниенбаумскими слугами на дрова разбитый тут же итальянский сад. В 1802 году солдаты Аракчеева снесли сгнившие деревянные крепостенки и барбаканы. От Петерштадта остались лишь земляные укрепления, Почетные ворота и этот крошечный дворец – табакерка. Лишь в 1885 году министерство императорского двора решило дворец отремонтировать. Выписанный из Англии модный архитектор Прейс энергично взялся за дело. Остаткам крепости придали вид романтических античных руин. Рассохшийся изглоданный червями-древоточцами паркетный пол заменили; ободрали старую обивку со стен – обветшалый шелк и сопревший ситец. Стены его украсили произведениями итальянской, фламандской, голландской, немецкой живописи прошлого и нынешнего – XIX-го века – из дворцовых запасников. Палехские живописцы обновили росписи стен Картинного зала работы «лакирных дел мастера» Федора Власова – милое подражание китайским лаковым миниатюрам. А сам дворец переделали под охотничий домик для отца. Но Александр III так и не увидел результатов работы. Теперь новый царь избрал его для иной охоты – галантной (и на его взгляд – куда как более приятной нежели убийство Божьих тварей). Ибо кто как бы не думал – но приличия надо соблюдать. Гатчина – это резиденция это в конце концов дом… Опять же – для увеселений нужно место свободное от теней прошлого. Тут его предок что бы о нем не говорили – радовался жизни – по своему: расставлял своих солдатиков, веселился на пирушках со своими голштинцами и играл на скрипке… А в Гатчине, любимом дворце Павла I, было слишком уж много от мрачного прошлого. Например – та самая комната с забитой дверью. Там хранилась кровать из Михайловского замка – с одеялами и подушками, окрашенными кровью злосчастного императора. И слуги шептались, что не раз видели по ночам призрак убиенного монарха, бродивший по парадным залам Гатчинского дворца в мантии гроссмейстера иоаннитов. Маленький Георгий, в детстве боялся и мечтал увидеть призрак своего деда. Однажды они с Ники, тайком ускользнув от бонн, полночи на цыпочках блуждали по дворцовым переходам и галереям, надеясь и боясь увидеть неприкаянную тень предка. Тут же явно теней и призраков быть не могло… Зато все было как нельзя лучше устроено как раз для разных… невинных шалостей. Парадные комнаты по периметру на втором этаже – передняя, буфетная, картинный зал, спальня, будуар и ванная комната оборудованная на самый новейший манер Первый этаж – где тоже было все что надо – от буфета и кухоньки до комнат где слуги могли подождать пока хозяева отдыхают и водогрейной колонки. И ведущая из покоев тайная винтовая лестница позволяющая незаметно придти и уйти…
Георгий внимательно изучал даму. Платье с низким вырезом и без всякой отделки открывало молодую белоснежную грудь. Георгий представил, как под его пальцами затвердеют юные розовые соски, и снова улыбнулся. За прошедшее время он уже изучил обыкновенное поведение этих юных созданий – они сопротивлялись исключительно для приличия, из девической скромности. Иные принимали его ласки безрассудно – иные расчетливо – стараясь чтобы самодержец из заметил и отметил… Но… Ладно – сейчас не время долго думать.
Георгий подошел к девушке и протянул руку.
– Пора нам познакомится поближе, Алина. Она прижалась к бархатным подушкам, но ничего не ответила.
– Алина, – мягко повторил он, сжимая ее руку в тончайшей шелковой перчатке.
Но девушка робко высвободилась.
– Я готова, государь, и не
имею ни малейшего сомнения…. Казалось, она сейчас заплачет.Но вместо этого Алина вдруг сказала:
– Я бы хотела послушать вас, Ваше Величество. Я право же не думала что… с таким человеком…Вы владеете всем – владеете Россией…
– Ничто из того, чем я владею, не сравнится с вами по красоте и привлекательности, – ответил он и подвинулся ближе. Комплимент тривиальный и даже пошловатый – но ничего больше в голову не пришло.
Алина обречено захлопала ресницами.
– Я хочу первым сказать вам, что вы не только самое милое создание, которое я видел в последние годы, но и то, что больше всего на свете я хочу вас поцеловать.
Алина в ужасе вскрикнула, но он уже обнял ее и притянул к себе.
Она отталкивала его, вырывалась, но он только сильнее прижимал ее.
Алина лепетала в нарочитом в испуге:
– Нет! Нет! Оставьте меня, ах оставьте!
Она боролась, но безуспешно, и вот уже она почувствовала его губы на своей щеке.
– Нет! Нет! – снова запричитала она. – Пожалуйста, отпустите меня. Пожалуйста!
Он коснулся ее платья, расстегнул первый крючок и дотронулся до обнаженной кожи…
Потом пришел черед второго крючка и третьего… Повернувшись лицом к царственному возлюбленному, женщина уперлась ладошкой ему в грудь, удерживая на расстоянии и мысленно затрепетав. Георгий прижал ее к себе, его разгоряченное тело чувствовалось сквозь тонкую ткань платья, лишая воли и прогоняя вмиг спутавшиеся мысли. Алина вся затрепетала от теплого дыхания и нежного прикосновения. Ей казалось, что еще немного и она податливым воском растает в его руках. Ослабевшие пальцы скользнули по рукаву рубашки и судорожно вцепились в его запястье, то ли в порыве удержать, то ли разомкнуть.
Георгий почувствовал дрожь в теле. Его плоть уже восстала. Он вкушал аромат ее волос, чувствовал гладкость кожи под пальцами… Соски оттенка светлого пурпура просвечивали сквозь ткань нижней сорочки, грудь оказалась удивительно полной и округлой.
Алина была воистину чувственной мечтой.
Его руки выполняли свою работу без приказа рассудка (бывают оказывается моменты когда разуму лучше отступить). Перед Георгием вдруг открылась обнаженная кожа. Плечи, изгиб шеи, руки… Через несколько секунд платье упало на пол кучей.
Алина повела плечами, потом повернула вокруг себя нижнюю юбку, чтобы развязать завязку. Юбка была почти прозрачной, и как только она упала на пол. Бледно-розовая кожа, длинные стройные ноги, длинные красивые ступни…
Он обвел пальцем ее подбородок и двинулся дальше к уху. Он почувствовал, как откликнулось её тело, и сердце тоже.
…Изящный мозаичный столик был сервирован на двоих, – слуги заблаговременно расставили на нем три вида печенья, сладостей и маленьких бутербродов канапе. Было и то самое мороженное. Оно уже растаяло – двум гостям было не до мороженного.
Казалось, в мире уже не было ничего, кроме того что они с Алиной остались вдвоем…
Настойчивые, ищущие руки Георгия ласкали ее тело. Напряжение и предвкушение было столь сильным, что Алина не сдержала тихого стона. Когда ладонь легла на бедро, Алина еще сильнее прижалась к мужчине в порыве раствориться в этих объятиях, стать его частью, ощущая нарастающий жар внутри себя… Закрыв глаза, Алина ловила кожей каждый поцелуй, подставляя грудь и чувствуя, как пересыхают губы от частого горячего дыхания. Ей казалось, что желанием наполнена каждая клеточка ее тела, только и ждущая жадных прикосновений монарха. Рывок и легкий вскрик. Алина слабо вскрикнула и приподнялась на локтях… Он снова забавлялся, играя ее чувствами… Внутри нее кипела кровь от калейдоскопически сменяющихся эмоций, сбивая с толку ее саму. Отодвинувшись, Алина вдруг передумала и яростно бросилась на Георгия, разворачивая и прижимая его к себе… Несколько пуговиц отлетело, остальные женщина нетерпеливо и быстро расстегнула, ныряя ладонями под ткань и пряча лицо на груди. Она была ниже Георгия, поэтому он не мог видеть, как изменилось ее лицо под наплывом страсти. Горячим поцелуем Алина прижалась к нему, замерев на мгновение и вбирая в себя аромат и жар его тела, чувствуя, как уходит страх. В ее эмоциях не было полутонов, она с головой бросалась в страсть, и нежность, которые, порой, разрывали ее изнутри, заставляя бессильно сжимать пальцы, невольно царапая спину, болезненно ощущать желание быть рядом с этим человеком – с ее царем и ее господином, любить и доставлять удовольствие. Сглотнув комок в горле, Алина отстранилась. Сдерживая порыв, нежно провела ладонью по щеке Георгия…
Мягкие тонкие пальцы девушки скользнули вниз по его спине и заставили вздрогнуть от удовольствия. Девушка тихо всхлипнула, почувствовав сильные настойчивые руки, сомкнувшиеся на талии… Алина и сама не понимала, что делает, отчетливо понимая лишь то, что она хочет Георгия. Здесь и сейчас. И это желание нарастало стремительно, сметая сомнения и доводы рассудка. Никогда прежде она не испытывала подобного чувства! Огромная теплая волна захлестнула ее, затопив все ее тело, проникая в каждую клеточку, жарким потоком поднимаясь к губам! Это было так чудесно, так восхитительно! Такое удивительное чудо, такое бесконечное счастье, такой восторг, ощущение полета – она даже представить себе не могла, что здесь, на земле, можно испытать подобное. Георгий почувствовал, как губы ее отвечают на его поцелуи, как ее нежное, гибкое тело точно сливается с его телом, и он стал целовать ее еще более страстно, жарко и требовательно. Словно горячий огненный вихрь закружил Алину, будуар, мебель, всё окружающее ее, – все поплыло перед ее глазами и исчезло, – они были одни на земле, в сияющем свете, ничего и никого не осталось в мире, кроме них и их счастья, их любви! Георгий с трудом оторвался от ее губ…
– Ты так прекрасна!
Эти глаза расширились, и счастье перешло в крайнее изумление.
– Что простите?
– Ты так прекрасна…
– Георгий? – Алина накрыла его руку своей.
– Прости, – выдохнул он и прижался губами к ее губам.
Рука Георгия скользнула по ее шее и ниже, но Алина не двинулась с места. Казалось, что она даже не дышит. Но когда он коснулся рукой ее груди, она задохнулась. Ее грудь тяжелым весом покоилась у него на ладони. Он коснулся большим пальцем соска, изумившись контрасту твердого и мягкого. Алина пискнула.