Да. Нет. Не знаю

Ночные бдения Леры скоро сказались на ее самочувствии: она стала вялой, забывчивой и невероятно раздражительной, когда кто-нибудь напоминал ей о прямых ее обязанностях. И тогда заботливый Матвей на полном серьезе посоветовал ей обратиться к заведующему кафедрой, где она работала, с просьбой о внеочередном отпуске.

– Прямо посреди семестра? – поразился заведующий неслыханной наглости сотрудницы.

– Пожалуйста, – взмолилась Лера и предложила уместный компромисс: – Пусть кто-нибудь возьмет мою часть нагрузки, чтобы часы не пропадали. Я возражать не буду.

Заведующий, не посвященный в подробности того, что происходило в семье у Жбанниковых, не на шутку обеспокоился, обнаружив, как оживился взгляд самой флегматичной сотрудницы вверенного ему подразделения. «Наверное, что-то случилось?» – предположил он и, решив не брать греха на душу, разрешил: «Но только по распоряжению ректора, Валерия Валентиновна. Иначе не могу, уж извините».

В отличие от остальных работников Института управления, бизнеса и права, Лера была с ректором по-настоящему накоротке, поэтому легкомысленно понадеялась на полное понимание со стороны власти и практически уже почувствовала себя на заслуженном внеочередном отдыхе.

Обнаружив на своем столе заявление «наследницы Тутти», Наталья Михайловна Коротич рассвирепела не на шутку и вызвала нерадивую сотрудницу к себе на ковер.

– Что это? – сунула она под нос племяннице завизированное заведующим кафедрой заявление.

– Заявление, – невозмутимо ответила тетке Лера.

– Я вижу, что заявление, – Наталья Михайловна выбралась из-за стола и, подойдя к окну, высотой в человеческий рост, встала спиной к посетительнице, ожидая, пока та соберется с мыслями.

– Наташа, – по-свойски обратилась к ней племянница, недоумевая, чем вызвана подобная реакция тетки. – А что такого-то? Это же не заявление об уходе, это заявление об отпуске.

– На всякий случай, хочу напомнить, – обернулась Наталья Михайловна и строго посмотрела на Леру, – начало марта: второй семестр в разгаре. А у тебя – ставка. Для того, чтобы вносить изменения в учебное расписание, необходимы очень серьезные основания. Какие у тебя основания?

– Наташ, я устала. Я хочу немного отдохнуть. Выспаться. Я не сплю уже полтора месяца. Ты же знаешь…

– Я-то знаю, но при чем здесь работа? Ты что, ночами диссертацию пишешь?

– Нет.

– Тогда что ты делаешь ночами?

– Ты знаешь, – Лера ответила очень тихо и уставилась на тетку исподлобья.

– Нет, я не знаю, – упорствовала Наталья Михайловна. – Но очень хочу знать.

– Мы с Матвеем кормим Зайца.

– За-а-а-йца? – поразилась Наташа. – Вы с Матвеем? То есть к концу дня на моем столе будет лежать еще одно заявление? От твоего мужа? Отли-и-ично! Я не против. Только заявление, Лерочка, придется переписать. Не по форме потому что.

– Я перепишу, – не стала спорить Лера и потянулась за шариковой ручкой, стоящей в яшмовой карандашнице.

Наталья Михайловна подошла к столу, раскрыла красную кожаную папку, достала оттуда чистый лист бумаги и с серьезным выражением лица протянула его племяннице:

– Пиши. В правом углу: ректору НОУ МПИУБП доктору физико-математических наук, профессору Наталье Михайловне Коротич старшего преподавателя кафедры математического анализа Жбанниковой Валерии Валентиновны заявление.

– «Заявление» по центру писать? – не подозревая никакого подвоха, поинтересовалась Лера.

– По центру, – подтвердила Наташа и продолжила: – Прошу предоставить мне внеочередной отпуск на срок… Тебе какой срок нужен?

– Две недели, – чуть слышно сообщила «наследница Тутти».

– Хорошо. Прошу предоставить мне внеочередной отпуск сроком на две недели по уходу… (Наталья Михайловна многозначительно помолчала) за щенком. И подпись.

Лера покорно дописала до конца, в том числе и «за щенком», а потом встала и, не попрощавшись, вышла из кабинета ректора.

– Стой! – окликнула ее тетка, но та даже не повернула головы.

– Наталья Михайловна, – в кабинет просунулась голова секретаря, – может, догнать?

– Не надо, – дала отбой Наташа и, пытаясь унять сердцебиение, опустилась в кресло. – Пусть идет, куда шла.

На следующее утро Валерия Валентиновна Жбанникова на работу не явилась, о чем Наталья Михайловна узнала сразу же, как только пересекла порог вуза, от поджидавшего ее в фойе Матвея.

– Почему не на рабочем месте? – строго поинтересовалась Наташа и посмотрела на свояка тем самым знаменитым взглядом, о котором в институте ходили легенды: «смотрит, словно насквозь видит».

– Надо поговорить, – не остался в долгу Матвей, тоже пренебрегший правилами элементарной вежливости: не поздоровались ни одна, ни другой.

– Говори, – разрешила Наталья Михайловна, но проследовать к себе в кабинет не пригласила.

– Лера и правда очень устала. Вы должны это понять. На ней сейчас огромная ответственность. От нее зависело – выживет он или нет.

– Выжил?

– Выжил.

– И дальше что?

– Ей надо отдохнуть, – снова вступился за жену Матвей Жбанников.

– Да что ты? – едко улыбнулась Наталья Михайловна. – Неужели? Устала, значит? Как-то быстро у тебя она устает, Матвей! Два раза в очереди посидит – и устала. Полтора месяца не поспит – и с ног валится. А как же вы ребенка-то собирались усыновлять? За ним ведь не полтора месяца ходить придется. Полжизни, не меньше. Это как?

– Это – наше дело. Точнее – Лерино, – ушел от ответа побледневший от обиды за жену Жбанников.

– Ну, а раз это исключительно ваше дело, то чего от меня хотим?

– Уже – ничего.

– А хотели?

– Понимания, Наталья Михайловна, – не сдержался Жбанников и, прервав разговор на полуслове, сорвался с места и быстро зашагал по длинному коридору.

Впервые Наташа не нашлась, что ответить, и, поднявшись к себе в кабинет, позвонила Але.

– Что случилось? – встревожилась проктолог Спицына, прервавшая прием в связи со звонком.

– Ничего, – поторопилась успокоить ее Наталья Михайловна. – Надо поговорить.

– Давай, – согласилась выслушать сестру Алечка, обрадованная тем, что тревога оказалась ложной.