Дачный сезон

– У тебя двое детишек? – спросил вдруг Рябой.

Я не ожидала такого вопроса и только кивнула.

– И у меня двое, – с улыбкой ответил он.

– Правда? – я поняла изумленные глаза. Почему-то мне никак не представлялось, что у таких людей могут быть дети. Хотя что в этом особенного?

– Ну да, – продолжал улыбаться он. – Тоже мальчишка и девчонка. Большие уже. Да, давненько я их не видал…

– Почему? – спросила я.

Рябой посмотрел на меня как на ненормальную.

– На курорте отдыхал, – усмехнулся он.

Ах да, конечно! Они же все наверняка судимые! И, наверное, они убежали из тюрьмы! Так, это очень хорошо. В том смысле, что их, конечно же, будут искать. А может быть, уже ищут? А значит, есть надежда, что вскоре здесь появятся милиционеры с автоматами, которые освободят меня!

Я даже повернулась к окошку, чтобы посмотреть, не пришли ли уже спасатели, но никого не было…

Рябой понял мой взгляд по-своему. Он тоже глянул в окно и сказал:

– Да, поздно уже. Давай-ка ты спать ложись. А то завтра Мутный тебя рано поднимет.

– Мутный – это?… – я покосилась на «предводителя».

– Ну да, – кивнул Рябой. – Он у нас мужик суровый. Так что ты ложись.

В его голосе я почувствовала даже какую-то заботу, что было почти невероятно. Значит, этот человек, проведший не один год на зоне, еще сохранил в себе человеческие чувства?

Мне захотелось поговорить с ним о его жизни, расспросить, что побудило его выбрать такой жизненный путь, но Рябой повторил:

– Ложись спать.

– А где? – спросила я.

– Да где хочешь.

Я не стала проходить в спальню к детям, а устроилась прямо в кухне на маленьком диванчике, на котором вечером сидел Мутный. На нашей даче две комнаты: одна, в которой сейчас спали бандиты, и вторая, маленькая, которую мы называли спальней. Там сейчас отдыхали дети. А мы с Рябым остались в кухне.

Мне казалось, что я усну, едва почувствую под головой подушку. Однако сон не шел совсем. Я лежала, боясь лишний раз повернуться, хотя громкой храпение бандитов свидетельствовало о том, что их вряд ли сейчас сможет что-нибудь разбудить.

Лежала и думала о своей горькой судьбе. И о том, как все-таки странно устроена наша жизнь! Ведь еще сегодня утром я ехала на дачу, радовалась и совершенно не подозревала, что события могут развернуться таким образом! А теперь от былой радости не осталось и следа, и сама я пленница, и дети мои под угрозой…

Не выдержав, я всхлипнула. Хотела тут же взять себя в руки и не смогла. Всхлип повторился, уже более громко. Плечи мои затряслись. Рябой услышал это и подошел ко мне.

– Чего плачешь? – тихо спросил он и даже погладил меня по спине. – Будет, перестань. Ну перестань, слышишь? Все будет хорошо. Мы не сегодня-завтра уйдем и оставим тебя в покое. Не переживай! Потерпи немного. Нам просто схорониться пока нужно…

Я встала. Вспомнила про бабушкину наливку. Мне уже было наплевать на то, что я скрыла ее от бандитов. Я чувствовала, что если не выпью сейчас ни глотка, то просто скончаюсь. Или сойду с ума. И почему-то мне казалось, что Рябой меня не выдаст Мутному.

Решительно пройдя к сумке, я выдернула со дна ее бутылку.

– Выпить не хотите? – мило улыбаясь, предложила я Рябому.

Он усмехнулся, увидев бутылку.

– Нет. Ты знаешь, не любитель я этого. Вот Мутный сейчас с удовольствием бы пригубил. А я так…

Ну а я не стала стесняться. Села за стол и плеснула себе щедрую порцию в отмытый до блеска стакан. Выпила одним махом, потом наполнила снова и опять выпила. Села, подперев голову руками, и задумалась. Рябой неслышно примостился рядом. Я смогла его разглядеть: немолодой уже мужчина, лет пятидесяти. Невысокого роста, с простым, рябоватым лицом и какими-то детскими глазами. Чем-то напоминал он мне Егора Полушкина из повести «Не стреляйте в белых лебедей»… Странно, бандит – и такая внешность. Интересно, за что он сидел?

Хмель уже ударил в мою голову, мозг, отравленный алкоголем, стал как-то размягчаться, и я спросила:

– А за что вас посадили в тюрьму?

Рябой грустно посмотрел на меня и, улыбнувшись, замолчал надолго.

– Было дело, – наконец проговорил он.

Я наполнила стакан в третий раз и выпила легко, словно компот. А градусов в бабушкиной наливке как-никак за тридцать…

Рябой неодобрительно посмотрел на меня.

– Слишком много ты пьешь, дочка, – с укором сказал он. – Нельзя так! Ты ведь молоденькая совсем!

Я чуть не упала со стула! Вот это ничего себе! Бандит будет учить меня жизни! Меня, психолога со стажем, кандидата наук!

Я взглянула на него по меньшей мере иронично.

– Что так смотришь? – усмехнулся он. – Я постарше тебя буду. Видел побольше.

– Не сомневаюсь, – пробормотала я.

– Вот и послушай! Я много чего повидал! И как девочки молоденькие совсем спивались. А у тебя дети тем более. О них надо думать.

Вот это наглость!

– Вы… – задыхаясь, выкрикнула я. – Вы меня захватили! Вместе с детьми! Держите под пистолетом! И еще смеете упрекать меня в том, что я пью? Да в такой ситуации не только запьешь…

– Я не упрекаю, – грустно сказал он. – Просто не хочу, чтоб ты свою жизнь ломала. С мужем, поди, нелады?

Я опустила голову. Во взгляде Рябого, в его голосе мне послышалось такое участие, такая искренняя забота, которую я давно не слыхала… Захотелось даже рассказать ему о своей жизни, поделиться, но огромный комок, подкатившийся к горлу, сдавил его, словно тисками, поэтому я просто мотнула головой.

– Это что же… Это бывает, – согласился он. – Да только жизнь-то не кончается! Все на любви человеческой строится… Вся жизнь наша.

– Да вы прямо философ! – подняла я на него изумленные глаза. – Даже не верится, что из тюрьмы!

– А что из тюрьмы? В тюрьме разные люди сидят!

– Но почему вы… Почему вы выбрали такую компанию?

– И-и-и, милая! – он махнул рукой. – Всего так просто не объяснишь! Вот Мутный. Для тебя он кто? Злодей, который на тебя и детей твоих напал. А для меня он очень многое значит. От смерти он меня спас. И теперь я за него на многое готов.

– Как от смерти спас? – мне стало жутко интересно.