Далекие близкие звезды (Дбз)

– Принято! Внимание! Пятьдесят секунд до залпа! Внимание всем! Приступаю к разгерметизации! Внимание всем! Приступаю к разгерметизации! До начала - десять секунд. Девять... Скафандры экипажа - штатно! До вакуума - пять-сек! До залпа - тридцать-сек! Бэ-бэ отделены и на позиции! Капитан, напоминаю о необходимости голосовой команды!
– Машка помолчала и повторила, - Настоятельно рекомендую начать противозенитное маневрирование!

– Цыц, женщина!
– раздраженно отшил Ираклий.
– Оператор АС! Программу разблокировки ББ - на старт!

– Принято! Программу разблокировки ББ - на старт!

– Отозвался Вениамин.
– Программа запущена! Пять-сек до готовности!

Но червячок сомнений, заботливо откормленный в Академии (в том числе и стараниями "того самого Поддубного"), свое дело сделал. И Ираклий окликнул Георгадзе:

– Штурман! Выбрать вариант ПЗМ! Выполнять по готовности!

– Принято!

Спустя некоторое время снова включился голос Машки:

– Внимание всем! Начинаю обратный отсчет выхода на рубеж. Десять... Девять...

"Сержанта Гания" снова повело и тряхнуло - ощутимее и сильнее - штурман запустил программу ПЗМ - противозенитного маневрирования...

И началось! Оно самое. Противозенитное, мать его, маневрирование!

К горлу подкатила тошнота. Перед глазами замельтешили разноцветные пятна, где-то под полом огромными злющими комарами заныли гравитационные компенсаторы. Противно, до ломоты в зубах. Заскрипели крепления противоперегрузочных кресел.

Конечно, в отсеке Центра Управления Станцией никто из пятерых даже не пискнул - офицеры держали марку! Но за переборками и за задраенными по аварийному расписанию люками рядовой состав матерился и костерил отцов-командиров почем зря... Прекрасно понимая и несправедливость претензий, и их бесполезность.

– ..Восемь... Станция атакована! Мимо! Действий не требуется! Модули атакованы! Потери - четырнадцать процентов. Капитан, до "рубежа": пять...четыре... Потери - двадцать...

Вот даже как! Противник достал их много раньше, чем рассчитывал Ираклий!

В голове хорьками заметались неприятные мысли.

... русские все-таки знали, что делали, когда программировали Марию! И были в курсе настоящей и явно засекреченной дальнобойности эсминцев с японских верфей и кораблей конвоя с японским вооружением. Но почему об этом не знали военные - подданные Княжества Картли?!

... а ведь форма торгового флота не такая уж невзрачная!

... почему молчали русские инструкторы на занятиях и консультанты во время многочисленных застолий по случаю поступления нового вооружения? И почему об этом не говорили русские преподаватели в Академии?!

... Опять политические хитрости больших мальчиков? Вопрос между собой правильные имперские гулливеры опять решили с помощью нас, политических лилипутов - картлианцев и хаясцев?

– Капитан! "Ноль"! "Ноль"! "Ноль"!

– Пли!
– со всей злостью политического лилипута рявкнул Ираклий, вдавливая ладонью огромную виртуальную клавишу с надписью "Огонь".

Естественно, стреляла не сама станция, а те боевые блоки, которые были отброшены на расстояние в несколько километров. И, естественно, стреляли они не после команды "Пли" (представьте, на какое расстояние сместится станция, выполняющая при этом ПЗМ, пока неповоротливая человеческая гортань медленно выдыхает "Плллиии!"), а в рассчитанное до миллисекунд время. Голосовая команда капитана в таких случаях - лишь дань традиции и отключение последнего предохранителя.

После выстрела от боевого блока ничего не оставалось. Десятиметровый шар, скрученный из сверхпрочных нитей миллиметрового диаметра, выплевывался двигателем Крафта в сторону цели со скоростью тысячи километров в секунду. Шар быстро распахивался в крупноячеистую паучью сеть. Как вариант, применялась крупная дробь из такого же сверхпрочного материала. Но - реже - при этом союзники могли попадали под "дружественный огонь". После выстрела "ствол", распыленный в целях безопасности в мельчайшую пыль - летел в обратном направлении с той же скоростью, раскрываясь в безобидную гигантскую орхидею.

По идее, в точке встречи мишени и "паучьей сети", охват последней составит примерно 4 квадратных километра. Но это по идее. Подполковник Поддубный всеми силами искоренял оптимизм курсантов Академии и рекомендовал рассчитывать максимум на два квадратных километра:

"Четыре километра, ха-ха! Это для членов комиссий на полигонах в тепличных условиях при отсутствии гравитации! Снаряды, сделанные прецизионно, поштучно, опытными малочисленными партиями. Те же самые снаряды, сделанные серийно, будут значительно уступать по Тэ-Тэ-Ха из-за многочисленных проблем массового производства! Вопросы, господа курсанты? Нет вопросов!"

– Капитан! Результаты залпа: явное поражение - сорок два процента выбранных целей. Вероятное поражение - шестьдесят один!

– Ого! Мы молодцы, батоно! Оператор СА, потери отстреленных ББ до залпа?
– прорываясь сквозь волны тошноты, процедил Ираклий.

– Тридцать три процента, кэп!

– Суки!

– Так точно, кэп!
– Радостно гаркнул Веня.
– Вторую волну, кэп?

"Боевой коктейль. Тоже принял, наверно. Ну, и правильно!"

– Дели цели пополам и - давай! По два ББ на цель!

Это, конечно же, явное нарушение всех правил, но, видимо, придется сбросить все боевые блоки за один-два раза - дальнобойность флота Хаясы нехорошо удивила.

– Есть!

На фоне кульбитов противозенитного маневра отстрел второй волны боевых блоков прошел вообще незаметно.

– Капитан!
– Сообщила Машка - Сервер "Княжич-3" не отвечает! Выбран алгоритм "Боевой автономный - 14".

"Суки!" - повторил Ираклий. На этот раз мысленно - кто-кто, а он, капитан, будет последним, кто подаст экипажу повод для паники.

– Программа разблокировки запущена! Пять секунд до запроса!

+++

Когда командующему флота Хаясы, адмиралу Тиграну Таривердиеву, доложили о своих и о вражеских потерях, "Тиран Тигран" получил повод изречь историческую фразу. Фраза была изрядно отредактирована в дальнейшем (в одних источника - по соображениям политкорректности, в других - в угоду "историческому моменту"). В действительности же, звучала она так:

– Господа офицеры, на, обломаем рога этим носорогам! К этапу десантирования приступить, на!
– И с блаженной улыбкой "растекся" в кресле и нараспев наконец-то изрек то самое долгожданное "историческое".
– Носорррроги - в рот мне ноги, на!