Далекие огни

— Довольно болтать, — с металлом в голосе произнес он. — Собирайтесь, и едем.

— А если я откажусь?

Свирский опять нахмурился.

— Такой глупости вы не сделаете, Ростовский. Помните, что условием освобождения вашей дочери…

Сергей угрожающе двинулся на него.

— Я же просил обходить эту тему в разговоре, — процедил он сквозь зубы.

Свирский прижался спиной к стене и еще больше побледнел. В руке его блеснул черный металлический корпус небольшого пистолета. Пальцы судорожно вцепились в рукоятку, с силой сжимая вороненую сталь. Однако пустить его в ход он не успел.

Сергей вдруг почувствовал, как из глубин его существа, откуда-то из самых недр, из тайников души поднимается, охватывает его всего неудержимое желание врезать этому типу, врезать так, чтобы вышибить из него дух, распылить на мельчайшие атомы, уничтожить. Случайно уронив взгляд на отражение в большом трюмо, стоявшем в углу комнаты, он увидел вжавшегося в стену, позеленевшего, трясущегося от страха Свирского — и самого себя, нависшего над ним, подобно разъяренному раненому медведю, со звериным оскалом на искаженных от ярости губах, пылающими от гнева глазами, каким-то плотоядным вожделением хищника во всей позе, с побелевшими костяшками пальцев на крепко стиснутых кулаках. Еще мгновение, и он бы…

Титаническим усилием воли он сумел удержать себя в руках, обуздать свои эмоции. Все это было только игрой, умело разыгранным спектаклем, и эту перепалку с мерзавцем Свирским он затеял только ради одного: спровоцировать того на такой шаг, который бы давал Сергею право на применение силы. Свирский сделал такой шаг: он схватился за пистолет, намереваясь им воспользоваться — и теперь Сергей имел полное право на применение силовых методов.

Кулак просвистел в воздухе и воткнулся Свирскому в область солнечного сплетения. Удар, в который Сергей вложил всю свою ненависть, хотя и был сильным, но аккуратным, точно взвешенным, рассчитанным на то, чтобы вывести человека из строя, вырубить на определенное время. Свирский охнул, выпучил глаза, побагровел — и рухнул на палас. Сергей поднял выпавший из его руки пистолет и сунул себе в карман.

Нанесенный Свирскому удар был частью недавно родившегося в его голове плана; с точки зрения элементарной логики этот шаг был вполне оправдан и являлся как бы спонтанной реакцией на возникшую угрозу его жизни. Свирский, когда очухается, должен будет принять это объяснение как наиболее очевидное.

На самом же деле Сергею нужно было только одно: вывести на какое-то время Свирского из игры, хотя бы на полчаса. Что он с успехом и сделал, получив при этом истинное удовольствие и мощный положительный эмоциональный заряд. Будучи же мастером своего дела, он прекрасно знал, как и куда нужно нанести удар, чтобы вырубить человека на тот или иной промежуток времени. В данном случае он мог гарантировать себе не менее получаса.

Все это произошло в течение нескольких долей секунды. Уже в следующее мгновение Сергей, подхватив с журнального столика мобильный телефонный аппарат Свирского, мчался по лестнице вниз, к выходу. Остановившись на втором этаже, он быстро набрал номер Владлена на цифровой панели трофейного телефона. Сергей знал: этот аппарат никем не прослушивается, и потому говорить со своим сенсеем он мог открытым текстом. Как только на том конце послышался голос Владлена Никитина, Сергей выпалил:

— Слушай и запоминай. Это произойдет сегодня. Свирский у меня, намерен увезти меня немедленно. Я его выключил, примерно на полчаса. Ситуацию держу под контролем. Постараюсь протянуть время, есть один план. Свяжись с Абреком. Все, даю отбой.

— Понял, — коротко ответил Владлен и положил трубку.

Сергей сунул телефон в карман и ринулся вниз, на первый этаж. Однако, заметив сквозь пыльное подъездное стекло черную «Волгу», дежурившую у входа, тут же отпрянул назад.

* * *

Получив известие от Ростовского, Владлен включил рацию, оставленную ему Абреком, и попытался связаться с чеченцем. Какое-то время на вызов никто не отвечал, однако он понимал: вызов мог застать Абрека в самый неподходящий момент. Он терпеливо ждал, пока, наконец, световой индикатор на корпусе рации не возвестил: связь установлена.

— Сегодня, — произнес он одно только слово, и тут же услышал приглушенный расстоянием и помехами ответ:

— О'кей.

Сигнал принят. Абрек приступает к действиям. Операция началась.

Отложив рацию в сторону, Владлен взялся за телефон. Набрал номер.

— Василий, это Владлен. Готовь свой штурмовик. Пора.

— Сегодня?

— Сегодня.

— О'кей. Когда ждать?

— Через полтора часа.

Ни минуты не мешкая, Владлен спустился вниз, сел в свою машину и, рискуя быть остановленным «гаишниками» за превышение скорости, полетел в подмосковный город Жуковский.

Как и обещал, через полтора часа он въезжал на территорию небольшого аэродрома близ Жуковского. Там, возле двухместного спортивного самолета, его уже поджидал Василий, веселый коренастый здоровяк в армейской форме цвета «хаки» и с сигаретой в зубах. Взглянув на часы, Василий одобрительно кивнул.

— Уложился.

Владлен вышел из машины и обменялся с другом крепким рукопожатием.

— Аппарат на ходу? — спросил он. — Осечки не даст?

— Все в полном ажуре. Работает как часы. Бак полный, амуниция в порядке.

— Отлично.

Владлен расстегнул большую вместительную сумку, которую извлек из багажника своего автомобиля, вынул из нее кое-какую одежду и быстро переоделся. Василий критически осмотрел его: черный обтягивающий комбинезон, на голове — плотно облегающий капюшон, полностью скрывающий лицо и шею и имеющий лишь прорезь для глаз, за поясом — профессиональные нунчаки.

— Да-а, брат, насмотрелся, видать, ты дешевых боевичков. Ни дать, ни взять — вылитый ниндзя.

— Это всего лишь светомаскировка. Работать придется ночью, — ответил Владлен, легко, по-кошачьи подходя к самолету. — Ну что, летим?

Василий выплюнул докуренный до самого фильтра бычок.

— Летим.

Они заняли места в кабине миниатюрного самолета. Взревел мощный двигатель, замелькали, сливаясь в единый полупрозрачный круг, лопасти пропеллера. Самолет вырулил на взлетную полосу и начал разбег.

* * *

Развалившись в кресле, Абрек курил дорогую сигару и пускал кольца дыма в потолок. Напротив, в таком же точно кресле сидел вышколенный и выдрессированный помощник Орлова и любезно, с использованием всех правил светского этикета, нес какую-то околесицу о радужных перспективах многообещающего сотрудничества между концерном Орлова и крупнейшей в мире нефтяной компанией с далекого арабского Востока. Абрек вежливо слушал, изредка бросая кое-какие реплики. Беседа велась, конечно же, на английском языке. На низком столике между ними стояла бутылка армянского коньяка, две хрустальные рюмки, наполовину наполненные темной прозрачной жидкостью, и шикарная ваза с экзотическими фруктами.

Именно за этой никому не нужной беседой и застал Абрека вызов Владлена Никитина. Рация, выполненная в виде стандартного сотового телефонного аппарата и всегда лежавшая у него в кармане, известила о своем существовании мягким мелодичным звуком, также стилизованным под обычный телефонный звонок.

— Прошу прощения, — извинился Абрек на чистейшем английском и включил рацию.

— Сегодня, — услышал он далекий, едва различимый голос Владлена.

— О'кей, — отозвался он и любезно улыбнулся наблюдавшему за ним сладкоголосому приспешнику Орлова. Потом сунул рацию в карман.