Далеко ли до Сайгатки?

Вера Аркадьевна нагнала её, Ганька с сестрёнкой замерли на меже.

— Вижу, — повторила Ольга Васильевна. — С чем тебя и поздравляю, отважную путешественницу!

Она молча крепко пожала руку улыбнувшейся Вере Аркадьевне, потом ласково погладила по головам обеих девчушек и громко сказала:

— Ну-с, а теперь у меня такое предложение: пусть Спиридон везёт чемодан на лошади, а мы все пройдёмся пешком. Очень мне хочется посмотреть знакомые места. И, кстати, узнать, как живёт кой-кто из моих старых друзей. Согласны?

Конечно, все были согласны.

Ольга Васильевна подождала, пока Спирька в повозке не обогнал их, взяла Веру Аркадьевну под руку и вышла на дорогу. Варя, Ганя и её сестрёнка Домка усердно запылили босыми ногами.

От реки, где было размётано по лугу только что скошенное сено, вдруг гулко ударили в железный рельс. И сразу по близкой уже Сайгатке голосисто и задорно пошли перекликаться петухи.

— Что это, звонят? — спросила Ольга Васильевна.

— Да, перерыв на обед у колхозников. Видите, грузовик бидоны развозит?.. Полдень.

* * *

Варя приложила к щели в заборе глаз, потом уткнулась в неё носом. Ольга Васильевна велела им с Ганькой дожидаться за оградой, на улице. Сама бабушка стояла сейчас во дворе у колодца и внимательно смотрела на торчащую над ним, как хлыст, палку. Вот она подошла к дому, погладила зачем-то рукой резные наличники.

На крыльцо выплыла смуглолицая, в длинной, до полу, юбке старуха. Голова у неё была плотно повязана клетчатым платком. Увидев Ольгу Васильевну, старуха низко-низко поклонилась и не сказала, а точно пропела:

— Милости… милости прошу, неоценная…

Ольга Васильевна по-молодому подбежала к ней, обняла, и они три раза, крест-накрест, поцеловались. Старуха поклонилась опять:

— В избу айда, гостьей будешь… — Обернулась, топнула ногой на подобравшегося к крыльцу поросёнка с закорючкой вместо хвоста: — Я т-тебя!.. — да так, что по всему двору пошло откликаться в закоулках, и уплыла вместе с бабушкой в дом.

— Хочете, я вам галку ручную покажу? Не то бычка махонького? — дёрнула Варю за плечо Ганька.

— Конечно, хочу!

Девочки побежали через огород к сарайчику с трубой. Маленькая Домка припустила было за ними, но Ганька крикнула на неё, и та уселась с разбегу на капустную грядку.

Ганька отворила скрипнувшую дверку. Из сарайчика пахнуло мокрыми половицами. Она позвала:

— Феденька! Федюк!

Со скамейки в углу к девочкам вспорхнул и запрыгал маленький, чёрный как уголь галчонок.

Ганька взяла его на руки. Одно крыло у галчонка было растопырено, перья торчали врозь.

— С гнезда выпал, мы и подобрали. Спирька его черёмушки клевать учит!

— Зачем?

— Хочете, покажу?

— А он тут в сарае так один и живёт?

— Да то ж не сарай, баня!

Ганя передала галчонка Варе. Она неловко прижала его к груди и вдруг вскрикнула: галчонок зашипел, разинул клюв и схватил её за палец.

— Не бойтесь, он слабенько! — затрясла косицей Ганька.

Варя перехватила галчонка подолом, палец сунула в рот. Они вышли из баньки, и Ганя запрыгала через длинные зелёные бороздки по огороду куда-то вниз. Варя, боясь уронить галчонка, — за ней.

У большого развесистого дерева они остановились.

— Давайте, — сказала Ганя, — Федьку-то.

Варя вывалила ей в руку галчонка. Ганя посадила его на ладонь, приподняла и тоненько, ласково сказала:

— Угу, Феденька, угу!

Галчонок посидел, махнул растопыренным крылом и вспорхнул на нижнюю ветку дерева. Потом на другую, на третью и пропал в зелени.

— Угу, Феденька, угу! — пела внизу Ганя.

Листья черёмухи где-то вверху зашевелились, и к Вариным ногам вдруг упала нежно-зелёная веточка с чёрными, блестящими, как бусы, ягодами.

— Есть можно? — спросила Варя.

— А то нет!

Варя сунула веточку в рот и разжевала. Сразу перекосило лицо — рот поехал в одну сторону, нос в другую.

— Сладки? — спросила Ганя.

— С-сладки…

Зажмурившись, Варя подошла к дереву.

— А мож-жно, я тож-же полезу? — спросила, с трудом сведя разошедшиеся губы.

— А то нет!

Варя уцепилась за сук, вскарабкалась на него. По лицу её стегнула упавшая сверху новая веточка.

— Ш-швыряется он! — сказала Варя, прижимаясь к стволу.

— Угу, Феденька, угу! — пела внизу Ганя.

В это время с огорода, от дома, тоненько прокричала маленькая Домка:

— Бежи-те шкорей, ба-бушка кличут!

— Ой, нам это? — встрепенулась Ганька.

Варя перелезла на следующую ветку, наклонилась и сказала, раскачиваясь:

— Знаешь что? Ты, пожалуйста, сбегай узнай, а я пока здесь побуду, хорошо? Немножко только ягод насобираю, хорошо?

Ганька кивнула и замелькала по огороду босыми пятками.

* * *

Варя уселась на развилине веток и спустила ноги. Галчонок сидел против неё и чистил клювом перья.

Есть недозрелую черёмуху очень скоро стало невозможно: язык распух и еле ворочался во рту. Слезть же с дерева было тоже невозможно: к нему, раскачиваясь и похрюкивая, приближалась огромная, заляпанная грязью свинья?

— Феденька, что это она? — тихо спросила Варя, когда свинья начала яростно подрывать черёмуху носом.

Галчонок молчал. Варя потянулась, взяла его в руки и обомлела: черёмуха затряслась, как тонкая осина — свинья зачесалась о неё спиной.

Варя вцепилась в ветку, с ужасом глядя вниз. С одной стороны под черёмухой темнела густая высокая крапива, с другой, задрав рыло и скосив на Варю злые маленькие глаза, стояла свинья. Вот она повернулась боком — черёмуха затряслась ещё сильней. Варя прижала к животу галчонка, ухватилась одной рукой за ствол и встала, но тонкая ветка ходила под ней ходуном.

— Ой! — взвизгнула Варя и вдруг, взмахнув галчонком, прыгнула вниз в крапиву.

Точно кто укусил её за голые икры. Стремительно вылетела она из крапивы и зигзагами понеслась по грядкам огорода, не разбирая дороги, наверх к дому. Свинья перестала чесаться и с удивлением смотрела ей вслед.

У калитки во двор Варя наконец перевела дух. Ноги жгло огнём. На икрах поверх красных пятен быстро вспухали белые бугорки. Галчонок шипел, разевая клюв. Варя похлопала его рукой и, отдышавшись, сказала: