Дальний берег Нила

Перспектива попасть в дурдом, пусть и французский, его мало обрадовала, а зная принципиальный характер супруги, на следующий день Нил поплелся к Вальме.

Доктор встретил его любезно, с профессиональной заботой на челе. Кабинет мало напоминал медицинское учреждение. Стильная мягкая мебель, дорогой ковер и живопись в старинных рамах – скорее, хорошая гостиная, но никак не приемная лекаря.

– Что-нибудь с Сесиль? Как она себя чувствует?

– С Сесиль все хорошо, наверное, даже следа не останется. Она просила меня зайти к вам проконсультироваться, хотя я считаю это лишним, я бы и сам справился…

Нил как-то по-школьному стушевался под внимательным взглядом доктора.

– Не волнуйтесь, и не надо ничего объяснять, ваша жена звонила мне, и я понимаю вашу проблему. Сколько вы поглощаете в день алкоголя?

– Да когда как… Честно говоря, не всегда удается вести учет выпитому. Первую бутылку помню хорошо, а вот дальше…

– Вы сказали – первую бутылку. Вина?

– Водки, доктор. Иногда виски, кальвадоса или киршвассера, но чаще – русской водки. Привычней.

– Боже мой, водки! Целую бутылку русской водки!

– Как правило, за ней следует вторая…

– Да-а… С другой стороны, по всем внешним показателям вы не похожи на записного алкоголика, здесь, думается, причина не столько органическая, сколько психологическая. Адаптация, знаете ли, акклиматизация… Полагаю, совместными усилиями мы с вами преодолеем кризис. Семейный доктор, знаете ли, в первую очередь должен быть неплохим психотерапевтом, собственно, это и есть моя специализация согласно диплому, а депрессионные состояния – это мой конек. Болезнь двадцатого века, если хотите знать мое мнение, а ведь многие и не подозревают, что она подлежит лечению. Попробуйте, и вы потом мне скажете спасибо… Я могу быть вам полезен и по второму вопросу, хотя, я смотрю, вы и не думаете обсуждать его. Ваша жена меня просила поговорить о сексуальной проблеме. В России, Сесиль сказала, трудностей у вас с этим не было. А сейчас у вас есть жалобы? Я постараюсь помочь вам. Конечно, связь с принятием алкоголя я не исключаю, но в вашем возрасте и чтобы такое влияние на потенцию… Думаю, здесь все та же причина, трудности адаптационного периода. Вам надо всего лишь снять накопившееся напряжение… Если желаете, я проведу обследование; Сесиль – молодая и здоровая женщина, отсутствие нормальной жизни с мужем может очень сильно сказаться на ее здоровье…

– Нет-нет, не надо никакого обследования… Я тоже думаю, что это связано с медленной адаптацией, со временем все придет в норму.

– Вам может помочь… как это сказать… переходной вариант. У меня есть кое-какие знакомства с женщинами, они же и мои пациентки… все останется в строжайшей тайне, не беспокойтесь. Я дам вам телефон, позвоните и скажите, что Вальме передает привет, больше ничего не надо. И не бойтесь, даже люди из высшего общества частенько прибегают к подобному лекарству и, поверьте, прекрасно живут с женами до старости. – Вальме быстро набросал телефон и протянул Нилу.

Да, на родине такое лечение не придумал бы ни один врач…

Нил решил не вступать в полемику по поводу столь странного рецепта, но для успокоения все-таки на прощание сказал, что едва ли воспользуется предложенным методом.

– Заходите, всегда рад быть полезным вам и Сесиль. – Доктор пожал руку, и Нил понял, что его мнения особо и не спрашивали, аудиенция закончилась.

Нил вышел на улицу с тревожным чувством, и первая мысль, конечно же, была пропустить стаканчик. Записка с телефоном вместе с пачкой сигарет очутилась на столике, и Нил невольно прочитал: «Ира». Ниже стоял восьмизначный парижский номер.

Подумать только – Ира! Вот уж не рассчитывал он на русскую проститутку нарваться в Париже, была бы француженка – другое дело, а то Ира… Совсем неинтересно, но не идти же обратно, чтобы поменяли, уж и вовсе смешно. Да и не собирается он звонить никому. Но, уходя, засунул записку обратно в карман.

Однако не прошло и недели – и Нил старательно перерывал свои рубашки и брюки в поисках «лечебного» телефона. Сесиль уехала на выходные в Нормандию. На целых два дня. Пьянящее чувство свободы вдохновляло Нила на подвиги.

Записка превратилась в скомканный комочек. Нилу пришлось расшифровывать почти стертые цифры. Руки вспотели, пока он набирал номер.

Трубку долго никто не брал, и Нил хотел было вернуть ее на рычаг, как услышал на том конце голос:

– Ира слушает.

Нил почему-то сразу перешел на русский, почему-то он не сомневался, что говорит с соотечественницей. После необходимого привета от доктора Нил замялся, не зная, как перейти к сути, но этого и не потребовалось. Девушка сама взяла инициативу в свои руки. Она не переспросила его, значит, все-таки понимала по-русски, хотя сама на русский так и не перешла.

– Если вы сегодня свободны, то я буду вас ждать в восемь часов у фонтана на Сан-Сюльпис. Знаете, где это?

– Да. Как я вас узнаю?

– На мне будет черный шарф.

Нил готовился прямо как на свидание. Отгладил брюки, до блеска надраил ботинки, тщательно почистил зубы. Туалетная вода, подаренная Сесиль, на этот раз не вызвала у него обычного отвращения. В последний момент он сообразил, что в доме напрочь отсутствуют презервативы. В целях конспирации он решил не покупать их в угловой аптеке мсье Нунгулу, а спустился в метро, по прямой доехал до бульвара Сен-Дени, где и обзавелся пакетиком резинок, благо в этом веселом квартале они продавались в каждом секс-шопе. Отбиваясь от назойливых жриц любви, навязчивых зазывал и настырных сутенеров, Нил снова нырнул в метро и по той же ветке без приключений доехал до площади Сан-Сюльпис.

В ярком свете ртутных фонарей он сразу узнал ее. Высокая, стройная, в длинном черном пальто, в черном шарфе, повязанном поверх пышных распущенных черных волос, она деловито шагнула из-за угла и, не посмотрев в сторону фонтана, возле которого томился на скамейке Нил, стала подниматься по ступенькам собора.

– Ира! – привстав, окликнул ее Нил.

Она резко повернулась и остановилась, не сделав ни шага навстречу, словно уступая ему всю инициативу по сближению.

Он ускорил шаг и через несколько секунд стоял рядом с ней на ступенях.

– Ира… – чуть задыхаясь, проговорил он. – Я…

Она подняла руку, и Нил замолчал.

– Мы, кажется, договаривались ровно на восемь. Сейчас без четверти. У меня есть пятнадцать минут. Ждите здесь.

Она толкнула высокую резную дверь и исчезла за ней.

Нил постоял, выкурил сигарету, вздохнул, посмотрел на часы.

Потом тоже вошел в храм…

Изнутри собор Сан-Сюльпис казался еще больше, чем снаружи. Лишь по периферии вокруг нефа лепились маленькие, невысокие ниши, каждая со своим алтарем, со своими плитами и надгробиями, со своими статуэтками и барочной живописью, замещающей в здешних церквах иконы. Нил, человек совершенно невоцерковленный, не знал, как они, эти ниши, называются, – в голове вертелись какие-то «притворы» и еще почему-то «базилики».

Чувствуя себя полным идиотом, Нил подошел к огромному ларю в центре зала, взял свечу, бросил в щелочку для монет положенные десять франков.

Ему некстати вспомнились две комсомольские дуры из курсового бюро, тайком бегавшие на Смоленское кладбище писать записочки Ксении Блаженной. «Ксюшенька, помоги спихнуть диамат!.. Ксюшенька, сделай так, чтобы Петров на меня посмотрел…»

Ксюшенька, помоги мне…

Он зажег свечу зажигалкой, медленно двинулся вдоль ниш.

Ксюшенька, помоги мне…