Дама кроет Короля

— Не знаю дорогой. Правда не знаю. Ну нет у меня такой практики. Я всё выясню, созвонимся. Но ты ещё раз проверься, обязательно.

Распрощавшись с Изотовым, сразу заехал в клинику, договорился наутро следующего дня. Не терпелось отделаться от этой предательницы раз и навсегда. Не станет же она упираться и продолжать врать о каком-то там чуде, когда получит свежий результат анализов.

И как только эта проныра влезла к Изотову?! Вот всегда знал, в тихом омуте, как говорится.

Долго гадал пока не дошло кто в подругах у неё... Мозг словно атрофировался, вообще давно мог догадаться, что Маринка поможет. Они как-то сразу сдружились. И на Степана Геннадьевича только она могла вывести эту дрянь. После клиники поехал по делам, которые из-за этой ситуации ни хрена не спорились. Вернулся домой злой, как чёрт и то только из-за малого. С утра совершенно забыл про него и что пацана нужно как минимум накормить. На мой зов Костик не отзывался, я обошёл всё, но дом был пуст. Этот засранец мало того что слинял, оставив записку о том, что жить хочет с мамой, так ещё и телефон целенаправленно оставил. И непросто, а положил рядом с телефоном этой суки.

Не стал терять времени, сразу поехала к ней, точно знал, что она скрывается у Маринки на старой квартире. Больше пойти ей было некуда. И оказался прав. В окнах Маринкиной квартиры горел свет. А эта гадина не хотела открывать двери, что значило для меня лишь одно. Малой точно у неё, и я был в этом уверен. Но обойдя всю квартиру, не нашёл мальчишки.

Сделал минутную паузу, глядя на пакет пирожков на кухонном столе от Изотовской поварихи. Всё верно. Это я знал про Маринкину квартиру, а Костик не знал. Значит, просто убежал паршивец и болтается где-то по городу, на свою тощую задницу ищет приключений. Выглянул в окно, скрепя от злости зубами, солнце быстро село и уже было темно. И как бы ни хотел не общаться с этой дрянью, но мне пришлось. Ведь, как ни крути, должен признать, она больше времени проводила с пацаном, знала наверняка где его искать. Нашёл её страдающей в коридоре, не веря ни единой слезинке.

— Ты знаешь где он может быть? — спросил её, но она совершенно не слышала меня.

Не сразу-то и сообразил, что с ней, да и не разбираюсь я в этих женских делах. Только когда увидел по ногам кровь, понял, что всё херово. При беременности такого точно же быть не должно. И судя по выражению лица Ольги она это знала.

Я никогда особо не вникал в её прошлое, запрещая совать нос в моё. Только знал, что первого ребёнка она потеряла и очень тяжело это перенесла. Потому и к Костику так привязалась быстро и легко. Заменила им свою потерю, что мне было даже удобно. Няньки менялись как перчатки, не с каждой малой шёл на контакт, а я тогда задолбался быть для пацана мамашей. С меня для него и отец херовый выходил, хотя вроде и быстро подружились благодаря обычному детскому дурачеству.

— Оля! Ты слышишь меня?! — потряс её за плечи, пытаясь привести в чувства, но Оля на мои слова никак не реагировала, только скукожилась ещё сильней.

Я не врач и понятия не имел насколько это всё серьёзно, но пришлось брать все свои руки. В буквальном смысле. Не нашёл ничего во что её можно было быстро одеть, сорвал с верёвки простынь и накинул на её плечи, укутав тканью. Подхватил на руки и матерясь отнёс в машину. Мне нужно было искать пацана, но несмотря на моё состояние и Олино предательство бросить её не мог. По дороге в больницу она уже ревела навзрыд.

— Болит что-то? — спросил её, но ответа не получил.

На светофоре подсунул руку ей под бедро, ощутив влагу.

— Блядство! — вытер кровь о брюки, параллельно плюя на правила и цвета светофоров.

Ещё пытался вывести Ольгу на разговор, но она по-прежнему не реагировала на мои вопросы. Просто ревела, и всё. Понял, что бесполезно, отвёз в больницу так и сдал её медсёстрам, ни на что не реагирующей.

— Что с ней? — спросил Константин Дмитриевич, заполняя какие-то бумажки.

— Ты же у нас врач, я только смерть могу констатировать. Беременна, вроде, должна быть, — на мой ответ у Кости взметнулись брови.

— А срок? — спрашивал он, что-то записывая в карту.

— Не ебу. Не моё. Я поехал, — развернулся, уже хотел свалить, дальше не моя забота, но Костя обломал мне всё.

— Документы. Я её что, как бомжиху оформлять буду?! Вы совесть-то имейте, мне потом писанины после вас по горло, — ворча возмутился Костя.

— Завезу до утра, — хотел вот уже точно уйти, малой же, но нога словно к полу прилипла, — Она не умрёт? — уточнил у Кости, развестись хотел и не видеть её лживого лица больше никогда, но смерти ей точно не желал.

— Умрёт, конечно. Лет через шестьдесят, при хорошем раскладе, — с равнодушным цинизмом заявил Константин Дмитриевич, — Документы вези, — напомни требовательно, — Паспорт, полис, снилс тоже.

Вышел на улицу в полном раздрае. Просто разрывался на части, нужно было искать Костика и везти документы Ольге в больницу. Ещё курево закончилось. Пачка, которая была при мне, улетела сразу после обеда у Изотова. Вспомнив свою нищую молодость, стрельнул у прохожего сигаретку и пока курил, попытался сообразить, где же может болтаться малой.

6

Олег

Решив, что Дмитриевич не облезет и подождёт документов, я медленно ехал по городу с правой стороны. Искал малого на остановках, в парк заехал, обошёл все лавки, но там его не было. Подъезжая к дому, набрал знакомого мента Кирилла.

— Я выходной, звони Серёгину, — вместо приветствия отрезал он.

— У меня пацан сбежал, искать надо, без телефона и ключей слинял поганец. Были бы у него ключи, я бы по маячку пробил, а так чёрт знает где искать.

— Ладно. Подъезжай в сто третье, я туда подкачу.

— А что надо?

— Фото нужно, номера друзей, места, где может быть, — перечислил Кирилл, но на мне ещё висели эти документы.

— Понял.

Сбросил вызов, уже заходя в дом.

Сразу направился в кабинет, все документы всегда лежали у меня. Но в папке Ольгиных документов не оказалось. Закуривая, свободная рука сама потянулась к нижней папке со всякой больничной приблудой. В ней и те результаты обследования. Нашёл. Пробежался взглядом по строчке. Чёрным по белому; В эякуляте сперматозоидов не обнаружено. Вообще никаких. Ни живых, ни дохлых. Ещё бы усомнился в том, что Ольга предала, если бы не по нолям, но вот же!

Хотел смять бумажку из клиники, уже замял пальцами угол, но остановился в последний момент. В суде пригодится. Вернул результат в папку, прихватил с собой несколько пачек сигарет и отправился на поиски Олиной сумки. Раз документов нет у меня, значит они где-то у неё.

Нашёл сумку в прихожей, в ней было всё что нужно. Полис, паспорт, снилс этот и между ними чек из клиники. Ну конечно, она же сдавала анализы.

Сначала начал искать в сумке её кошелёк, только когда он оказался в руке, понял зачем. Знал, что в нём наше фото. Семейное. С отдыха в Париже. На фоне эйфелевой башни. Как раз перед тем обследованием и гоняли туда. Две недели наблюдал, как она слюни пускала на мелких, потому и согласился сдать анализы, ведь два года в неё кончал и никого. Но после диагноза и предложения от врача продырявить мне яйца с сомнительным процентом на удачный исход всё как-то застопорилось тогда.

— И чего же тебе сука не хватало? — спросил у её изображения, сминая после, и мысленно сам же ответил на свой вопрос.

Ребёнка ей не хватало. Но можно же было решить вопрос иначе, а не блядствовать! Но, видимо, у всех баб так, вижу цель не вижу препятствий. Копаться до истины не было ни времени, ни желания. Возвращаясь за телефоном малого, зашёл ещё и в гардеробную. Быстро накидал в дорожную сумку Олины шмотки, туда же полетели её документы и телефон.

По пути в отделение полиции заехал в больницу. Константин Дмитриевич сидел на своём месте в приёмной. Медсёстрам, которые занимались Ольгой когда я её привёз, уже скучали без дела, гоняя чай. Значит, она уже в палате.