Дама непреклонного возраста

– Ну! Подходи! – звала она злоумышленника.

– Зин, я тебе шляпу принес, – пробурчал знакомый голос, и на свет вышел Плюх.

– Игнатий? Так это ты? – чуть не расплакалась Зинаида. – Да чтоб ты с этой шляпой… Ты… ты… Знаешь что? А вот ничего! И не ходи за мной! Еще, главное, порядочным бандитом прикидывается! Робин Гуд! Отдавай шляпу!! У-у, всю помял… Жевал ты ее, что ли?

Игнатий Олегович подал шляпу и скупо бросил:

– Я тебя специально до дому провожал, чтобы никакие порядочные и непорядочные бандиты не позарились на твою непутевую голову. А ты вместо…

– Ага, специально, да? – мартышкой извернулась Зинаида. – А почему тогда не на машине? Я сначала так и подумала, что это тебя носит, а потом все же решила, что у тебя ума хватит на машине меня подвезти, а ты…

– А я и хотел! Только вдруг бы ты в машину сесть не захотела? Я за тобой на такси. Нельзя же тебе одной по темноте, неужели непонятно?

У Зинаиды от мужской заботы громко заурчало в животе. Она уже и вовсе хотела было простить Плюху «любимую жену» и пригласить его на чай с ворованным сервелатом, но Игнатий вдруг просто развернулся и молчком пошел к остановке.

– Стой! – кинулась за ним Зинаида. – Вот только оказалось, что у тебя благородное нутро, как ты уже и удираешь. Постой же! Нам же еще надо один вопрос решить!

Плюх остановился и, глядя куда-то в сторону, покачивался с пятки на носок.

– В общем… я не права была, – извинилась Зинаида. – Ну хочешь, назови меня дурой.

– Дура!

Зинаида резко захлопнула рот и возмущенно выкатила глаза.

– Негодяй! – по привычке огрызнулась официантка и сникла. – Прости, забылась. Пошли чай пить. Я думаю, твоя любимая жена не заругает?

Плюх с места не трогался. Теперь он смотрел в другую сторону.

– Я вот никак не могу понять, какую жену ты мне лепишь все время? Ты что, видела меня в фате?

– Ты сам сказал… На кухне уснул, я хотела тебя в комнату затащить, а ты и давай распинаться: не домогайся, мол, меня, Анечка, у меня есть любимая жена и семеро детей с алиментами!

Плюх запыхтел, поджал губы, а потом выпалил:

– Знаешь, я от твоей Анечки скоро в барсучьи норы прятаться буду. С ней и не такого на себя наговоришь. Пошли, где там у тебя чай?

Зинаида, осмелев от переживаний, уцепилась за руку мужчины, почувствовала сильное тепло и расслабилась. И, как оказалось, преждевременно. Возле подъезда толкалась небольшая кучка подростков и кого-то явно поджидала.

– Саня, назад! Она не одна! – вдруг выкрикнул кто-то из толпы, и подростков смело в мгновение ока.

– Слушай, ветер-то какой! Прямо с головой шапки рвет, да? Я люблю, когда прямо с головой… Знаешь, я все хотела тебя спросить, – мурлыкала Зинаида, прижимаясь к плечу кавалера, – с чего ты взял…

– Подожди-ка! – насторожился Игнатий Олегович и попытался высвободить руку. – Зачем здесь стояли эти люди?

Зинаида руку не выпускала. Только-только у них начали складываться отношения, а тут какие-то люди, помехи!

– Ой, ну мало ли зачем? Чего ты вздыбился? Это же подростки! Сейчас у них все клубы позакрывали, а стоять-то им где-то надо, – отмахнулась Зинаида и снова уставилась на Плюха восторженными глазами.

Однако тот ее восторгов не разделял и упрямо не хотел любоваться сумасшедшим ветром.

– Нет, они не просто толкались от безделья. Они… они ведь тебя, Зина, поджидали. Ты слышала? Их спугнуло то, что ты не одна…

Возле крепкого плеча Игнатия Зинаиду не испугало бы и цунами, а уж какие-то подростки… Тем более что в центре агрессивной группы она явно разглядела Кристину. И хоть девчонка обещала ей какие-то жуткие страсти, Зинаида видела в лице Кристины своего человека. Ну, негодяйка, конечно, но чего уж она такого сотворить может?

– Успокойся, – отмахнулась она, – это Кристина была. Помнишь, я тебе о ней рассказывала? Она мне грозилась гадость устроить. Сейчас, наверное, на весь подъезд будет лозунг: «Зинка – от трусов резинка!» Меня так в детстве дразнили, я уж и обижаться перестала.

Однако стены в подъезде, кроме прежних надписей, ничем новым похвастаться не могли.

Заглаживая свою вину перед Плюхом веселым щебетом, Зинаида ввалилась в прихожую.

– Ой, ну наконец-то, – встретила их у порога Юлька. – А-то вас тут дожидаются. Дама какая-то печальная. Я уж ей и журналы показывала, и петь пыталась, а она никак не хочет радоваться жизни. Не понимаю, зачем с таким настроением в гости ходить?

– Например, чтобы поделиться горем, – отрезала Татьяна, появляясь в дверях. – Жду вас, жду…

У Зинаиды екнуло сердце.

– Таня, что? Звонили? – затараторила она. – Сколько просят? Тань, если много, ты торгуйся! Нет, на фиг, не надо торговаться, мы лучше фальшивок напихаем. Я видела, в магазине сторублевки продаются, правда, стоят, как натуральные. Ой, ну что ж мы у порога? Пойдемте в комнату. Юля, борщ я потом поем.

Татьяна что-то пыталась сказать, но Зинаида ее просто силой утащила к себе.

– Ну, и что вы мне говорили? – уставилась Таня Боева почему-то на Плюха. – И никто мне не звонил! И зря я только вас послушалась! И вовсе он не сам пропал!

– Подожди, Тань, ты что городишь? – ласково попыталась погладить подругу по голове Зинаида.

Подруга принципиально уворачивалась от дружеской пятерни, отчего голова ее болталась в разные стороны.

– Тебе надо… Выпить тебе надо, вот что! – решила Корытская и полезла в сумку. – Я вот тут… купила. Где же у меня фужеры?

Татьяна хоть и была крайне встревожена, при виде бутылочки вытаращила глаза:

– Зин, ты чего, хочешь меня уморить? Я не буду пить виноградный уксус.

– А это что, уксус? – дернула носом Корытская.

– Ну да, виноградный. Венгерского производства. Ты его «купила» у нас на полке? На стеклянной такой, в уголке, да?

Зинаида обиженно раздула ноздри:

– Как ты могла подумать? Я его в супермаркете взяла, вот здесь, возле дома!

– Татьяна, так что у вас произошло? – напомнил Игнатий.

Татьяна тут же забыла про уксус, снова разволновалась, достала платочек и попыталась успокоиться.

– Игнатий, вот вы мне сегодня говорили, что, скорее всего, Вадик сам исчез. А он не звонит!