Дама пик
Шрифт:
Марион приподнялась, опершись на локоть.
– Но ты же только что ее выпустил!
– Да, она не теряла времени зря.
– Черт возьми! – Марион вытащила подушку, прислонила к стене и оперлась на нее спиной. – Как ты думаешь, мне можно будет об этом написать?
– Если захочешь. Только дождись окончания расследования. Напиши свою статью в форме вопросов. Но в любом случае всех ответов мы никогда не получим, нечего и мечтать.
– А что она будет делать сейчас, как ты думаешь?
– Она уже далеко.
– И снова
– Ну, это-то очевидно.
Она удивленно вскрикнула.
Он положил руку на живот подруги. С левой стороны образовался подвижный горбик.
– Мадемуазель потягивается, – сказала Марион. – Я разбудила ее.
Мартен осторожно погладил живот, и горбик расправился.
– Мы пока не выбрали имя, – напомнил он.
– Боюсь, мы никогда не придем к согласию, – вздохнула Марион.
Он обдумывал это какое-то время, а потом направление его мыслей поменялось.
– Магдалена, – произнес он.
– У тебя крыша поехала? – не поверила Марион. – Ты хочешь назвать нашу дочь именем твоей убийцы?
– Нет, – ответил он. – Мне пришло в голову, что она еще здесь не все закончила. Она вернется.
Марион ни на мгновение не усомнилась в услышанном. В некоторых вещах Мартен не ошибался никогда.
– Ты их предупредишь?
– Безусловно. Но мне не поверят.
Марион вдруг стало холодно, и она натянула на себя одеяло.
– Она зла на тебя? – спросила Марион.
– Не думаю. Она вернется не из-за меня.
– А из-за кого тогда?
Мартен не ответил. Он закрыл глаза. Она подумала, что он уснул, однако неожиданно услышала:
– А если я выкрашу в белый цвет еще и гостиную, ты на меня не рассердишься?
Она рассмеялась.
Глава 45
В конце апреля деревья такие же зеленые, как и в разгар лета. Особенно в Париже, где средняя температура на несколько градусов выше, чем в близлежащих департаментах.
Вечер был теплым.
В Пасси молодая, элегантно одетая блондинка села в такси в двадцать два сорок и сказала, куда ехать, женщине-водителю в фуражке, закрывающей волосы и часть лба.
Это было третье свидание блондинки, и она нервничала несколько меньше, чем в прошлые разы. Она все предусмотрела. Ее муж, депутат Европарламента, находился в Брюсселе, дети – у матери, а лучшая подруга была готова предоставить непробиваемое алиби, но при одном условии – все рассказать ей на следующий день за обедом. И она это сделает, несколько приукрасив картину и опустив унизительные детали.
Такси свернуло вправо к набережным, вместо того чтобы направиться в центр.
Погруженная в свои мысли клиентка не сразу заметила это.
– Эй, вы не туда едете! – сказала она.
– Извините. Мне нужно заправиться. На набережной одна заправка еще открыта.
Женщина говорила с легким иностранным акцентом или, скорее, с не совсем привычной интонацией. В парижских такси работает все
больше иммигрантов.– А лишний крюк придется оплачивать мне? – возмутилась клиентка.
– Нет, я вычту из окончательной суммы, – успокоила ее Магдалена.
Клиентка в ярости уселась поглубже на заднем сиденье. Она опоздает. Он будет недоволен. Она немного побаивалась его. И в то же время… Она остро ощущала прикосновение шелка платья к своей коже. Легкие нежные касания волос на затылке и обнаженных плечах заставляли ее вздрагивать.
Уже долгие годы она не чувствовала себя такой… возбужденной? Нет. Оживленной? Тоже не то… Она поискала точное, живое слово – вот, нашла! Именно что живой!
Вывеска заправки была погашена. Но цепь на въезде отсутствовала, и машина въехала под навес, затормозила.
Таксистка вышла, погасив фары. Вдруг стало абсолютно темно.
Только в этот момент клиентка поняла, что что-то не так.
Ее возбуждение превратилось в страх, когда дверь открылась и таксистка вырвала у нее из рук маленькую сумочку Herm`es, которую она прижала к груди в нелепой попытке защититься.
– Раздевайтесь, – скомандовала таксистка.
Клиентка застыла, в ужасе глядя на нее:
– Но вы женщина, не собираетесь же вы меня изнасиловать! Возьмите деньги, кредитную карту…
Таксистка ударила ее по губам.
– Снимайте плащ и платье.
Клиентка застонала и стала раздеваться, вертясь на сиденье. Таксистка вырвала у нее платье из рук и швырнула на переднее сиденье к сумке.
Клиентка собралась снимать белье.
– Сойдет и так. Код.
– Код? Код чего?
Она схлопотала новую пощечину.
– Код входной двери дома одиннадцать.
Клиентка покачала головой.
Таксистка замахнулась.
– Нет, пожалуйста, не надо… 79–11. Да, все правильно, 79–11.
Таксистка схватила ее за волосы и резко потянула назад.
Кончик иглы вонзился в горло, и вещество попало напрямик в мозг. Она спала, уже падая на сиденье.
Таксистка вытащила ее за ноги и бросила за бензоколонкой.
Потом, в свою очередь, быстро разделась, натянула платье и плащ и села за руль.
На коротко стриженные волосы она надела светлый парик с такой же прической, как у клиентки, поправила его в зеркале заднего вида, тронулась с места, выехала с заправки и влилась в общий поток машин.
Она остановилась в двух кварталах от места назначения.
К дому одиннадцать она подошла с пятиминутным опозданием и набрала код, постоянно смотрясь в карманное зеркальце, чтобы скрыть лицо от возможных наблюдателей.
Потом надела черные очки и позвонила в лакированную дверь. Он открыл. На нем был тот же самый серо-голубой кашемировый кардиган, в котором он встретил ее в первый раз. Он говорил по телефону. Не глядя на нее, пригласил гостью войти. Высокая политика монополизировала все его внимание.