Дама Пик

— Сударыня! — нарушил, наконец, король повисшее в гостиной молчание. — Вы утверждаете, что вы графиня Консуэнская, я правильно понял?

«Сударыня», — отметил Август прозвучавшее обращение. — «Утверждаете. Ну-ну!»

— Нет, ваше величество! — возразила Теа с мягкой улыбкой на чудных губах. — Я не утверждаю, я являюсь. Я Теа д’Агарис графиня Консуэнская. Это не утверждение, ваше величество, это факт.

— Не будем спорить о семантике, — поморщился Максимилиан. — Мои советники утверждают, что графиня Консуэнская скончалась сто девятнадцать лет назад, не оставив наследников, имеющих право на ее титул.

— Ваши советники правы, ваше величество. Все так и случилось, — женщина говорила спокойно, и легкая улыбка блуждала при этом на ее губах. — Я умерла. Это неоспоримый факт. Это прискорбное событие произошло сто девятнадцать лет назад. Это тоже факт.

— Постойте, сударыня! — поднял руку в протестующем жесте король. — Это шутка?

— Нет, ваше величество! Как можно! — возразила Теа все с тем же «простодушием». — Но я понимаю ваше недоумение. Однако никакого противоречия между тем, что я Теа д’Агарис, и что я присутствую здесь и сейчас во плоти, и между тем, что однажды я уже умерла, нет. Я вернулась.

Что ж, этот разговор Август предвидел, и они с Теа обсудили его во всех подробностях. Другое дело, что ни разу до сих пор Теа не была настолько естественна в изложении своей версии событий. Она не играла. Она жила. И она действительно была Теа д’Агарис, кто бы что ни говорил.

— Откуда вы вернулись? — спросил король чуть дрогнувшим голосом. Он был обескуражен и дезориентирован.

— Из-за Края Ночи, откуда же еще? — пожала плечами женщина.

— С Елисейских полей? [27] — уточнил король.

27

Елисейские поля — прекрасные поля блаженных в загробном мире, куда по окончании бренной жизни попадают любимые богами герои.

— Нет, ваше величество, это место не похоже на парадиз, [28] — покачала она головой. — Да и не место это, вовсе. Там, видите ли, нет пространства и времени, ваше величество. Чистое нигде.

Король тяжело вздохнул и, словно бы, обессилев, откинулся на спинку кресла.

— Позволите, ваше величество? — подал голос гроссмейстер де Вексен.

— Да уж! — взмахом руки разрешил Максимилиан.

— Сударыня, я правильно понял, что вы утверждаете, что находились в Посмертье во плоти?

28

Парадиз — то же, что и Рай.

— Серьезно? — подняла бровь женщина. — Я такое могла сказать?

— Но… — начал, было, гроссмейстер.

— Душа, уважаемый! — усмехнулась Теа. — В Посмертье находилась моя душа. Вы понимаете разницу?

— Но, — возразил неугомонный де Вексен, — откуда же, тогда, взялось тело, в котором вы сейчас предстали перед нами?

— Его создал, вернее, воссоздал кавалер де ла Аури, — мягко, как ребенку, объяснила гроссмейстеру Теа. — Он же помог мне вернуться из Посмертья.

Она посмотрела на Августа и тепло ему улыбнулась. Намек более чем ясный. Во всяком случае, для людей, собравшихся в Зеркальной гостиной.

— Ни то, ни другое невозможно! — закричал Гроссмейстер, вскакивая со стула. Переход от снисходительного величия к истерике оказался неожиданно резким. Гроссмейстер проявил слабость, и Августу это понравилось.

«Так тебе и надо, сукин сын! Будешь знать!»

— Для вас, — в голосе Теа зазвучала неприкрытая издевка, еще более уничижительная в устах бесспорной красавицы. — Для вас невозможно, сударь, но не для моего Августа!

Гроссмейстер не нашел, что ответить, или попросту потерял голос от переполнявших его чувств, но он молчал, и в разговор снова вступил король.

— Август, я хочу услышать это от вас! — сказал король.

Августом Максимилиан не называл его давно, но сейчас, похоже, король начал кое-что понимать, и это понимание заставило его искать пути к отступлению.

— Что ж, ваше величество, я подтверждаю слова графини Консуэнтской, — ответил Август, стараясь говорить, как можно спокойнее. — Тридцать один день назад, ночью я осуществил Великое Колдовство, воссоздав тело графини из пряди ее волос. Поскольку эту прядь графиня срезала в возрасте двадцати лет, такой она и возродилась. Поиск души, ее призыв и сошествие также стали частью вышеупомянутого колдовства.

— Вы способны создать человека? — прищурился король, явно напуганный тем, что услышал от Августа и Теа.

— Не создать, а воссоздать, ваше величество, — поправил короля Август. — Но да, я на это способен.

— Но это невозможно! — снова заговорил гроссмейстер, несколько пришедший в себя после первого удара.

— Я тоже так думал, — кивнул довольный донельзя Август. — А потом я спросил себя, откуда известно, что это невозможно?

— Из опыта! — вскричал рассерженный де Вексен. — Из опыта, демоны вас побери, Август! Из опыта и теории!

— Что если теория неверна, а опыт принадлежит людям меньшего, чем мой, дарования? — Август смотрел на гроссмейстера со спокойной уверенностью. Сейчас победителем был он, и ему не нужны были внешние признаки победы.

— Вы хотите меня оскорбить?! — подался к нему де Вексен.

— Ну, если признание того, что вы знаете и умеете меньше, чем я, является для вас оскорблением, то я вас действительно оскорбил.

— Минуту! — попросил Август, останавливая и короля, и гроссмейстера.

Готовясь к встрече во дворце, Август проверил себя, просмотрев множество книг в своей обширной библиотеке. И чем больше он читал, тем яснее ему становилось, что способ, которым он создал для Агаты ван Коттен веточку сирени, никем никогда прежде не применялся. Но и это не все. Способ этот оказался наименее трудоемким и наиболее эффективным, не говоря уже о том, что он был невероятно эффектен в исполнении. Настоящее «сказочное» волшебство, доступное, похоже, одному лишь Августу. И сейчас, в Зеркальной гостиной, Август исполнил свое колдовство в пятый или шестой раз. Ветка сирени получилась ничуть не хуже той, которую он подарил Агате.

— Это не иллюзия, ваше величество, — сказал он, вставая и подходя к королю. — Вот, возьмите, пожалуйста. Это настоящая ветка сирени. Она физически реальна и обладает всеми необходимыми характеристиками растения. Фактурой, запахом…

Король взял ветку, осмотрел, понюхал и, пожав плечами, передал де Вексену.

— Что скажете, гроссмейстер?

— Эт-то к-красивый фокус, ваше величество! — начав говорить, гроссмейстер справился, в конце концов, со слабостью и продолжил, не заикаясь. — Создание предметов не является чем-то новым…

— Без инсталляций? — поднял бровь Август. — Без готового аркана?

— Вы сильный визионер, профессор… — вынужденно признал де Вексен.

— А вы, гроссмейстер, сможете повторить? — повернулся к нему король, который явно ухватил главное: колдун, способный на месте создать цветок из ничего, возможно, способен и на большее.

— Нет, ваше величество, — наливаясь кровью, ответил гроссмейстер. — Я не настолько хорошо владею визионерством и вербальной магией.

— А кто-нибудь другой смог бы? — не отставал король.