Дамир. Любой ценой

– Не ожидал? – ухмыляется.

– Нет. Что ты здесь забыл, Давид?

Вздыхает. Поджимает губы. Пытается выглядеть спокойным, но я-то вижу, как его сжирает злость. Не рад, что я вернулся? А мне похуй. Я, может, тоже не хочу видеть его счастливую рожу, но приходится.

– Поговорить хочу, – сухо произносит.

– Говори, – теперь ухмыляюсь я, а затем бросаю взгляд на циферблат наручных часов, – у тебя есть триста секунд. Время пошло.

Он скалится. Смотрит на меня, как ну кусок дерьма, а в глазах читаю: «Убью».

– Если не хочешь оставить своего, – делает акцент на последнем слове, – сына безотцовщиной, то съебись куда-нибудь. Не подкатывай к Динке. Никогда. Узнаю, что ослушался – поломаю к ебеням.

– Смело, – криво улыбаюсь. Тянусь к заднему карману джинсов и достаю пачку сигарет. Закуриваю. – Что-то ещё?

Он не ожидает. Приподнимает бровь, удивляется.

А я выпускаю изо рта сизые кольца и тупо смотрю, как за несколько секунд Фатхетдинов становится красным как помидор.

Разозлил?

Похуй. Не парит вообще.

– Ты меня не слышал? – цедит сквозь зубы.

– Слышал. Не глухой, – глубоко затягиваюсь и глотаю дым.

– Мир, не будь долбаёбом. У тебя есть жена, сын. Живи и радуйся, а моё – не трогай.

– Твоё? Это ты говорил о моём сыне?

– Санька не твой и ты это прекрасно знаешь.

Теперь злюсь я, но сука…

Триста секунд закончилось и, если я сейчас не уеду, то опоздаю.

– Твоё время вышло, – выдаю ровным тоном, хотя внутри колошматит не по-детски.

Прыгаю за руль, тянусь закрыть дверцу, но Фатхетдивнов дёргает за ручку снаружи.

– Тебе было мало фоток или ты думаешь, я и дальше позволю выставлять себя дураком? – неожиданно выдаёт Давид.

– Не понял.

– Всё ты понял, не хуй прикидываться. Дина просто пожалела тебя, а ты… Лучше посмотри в зеркало, – кивает на зеркало заднего вида, – и спроси у того мужика: хочет он жить или ему посрать на свою никчемную жизнь! Динка – картинка с фамилией… Моей!

Дина

В такси слишком шумно. Водитель, врубив музыку на полную мощь, бубнит себе под нос строчки из песни, не обращая на нас с Санькой никакого внимания.

У меня звонит телефон.

Дамир.

Я специально не занесла его номер в телефонную книгу, поэтому смотрю на цифры, выучившие наизусть, и в неизвестно который раз прошу таксиста убавить громкость в колонках.

Отвечаю на звонок и с замиранием сердца слушаю хриплые ноты знакомого баритона:

– Дин, я не приду.

Мир теряет краски. Дышать становится трудно. Меня бросает в жар, поэтому я тянусь рукой к змейке и расстегиваю молнию на пуховике.

– Спасибо, что предупредил.

Я хочу завершить вызов.

Хочу расплакаться или наговорить гадостей… Но руки дрожат, а кончики пальцев пронзает острыми иглами. Я не в силах положить трубку.

– Динка, – вздыхает, – не обижайся на меня, ладно?

Киваю головой, поджимая губы. Зачем это делаю? Он же не видит сейчас и не знает, какой ураган бушует внутри меня.

– Пока, – выдавливаю еле слышно.

А он неожиданно произносит:

– Будь осторожна! Давид следит за тобой.

– Что?

– Твой муж, – делает намеренную паузу, – приезжал ко мне только что. Он читал нашу переписку, Дина!

Глотаю противный ком, образовавшийся в горле.

Что?

Давид за мной следит?

– Лучше держись от меня подальше. Пока… – Дамир замолкает, но вызов не завершает.

Мы молчим.

На том конце провода – тяжелое дыхание, а я и сама… Дышу через раз.

Что сказать?

А надо ли?..

Всё случилось неожиданно. На грани безумия. Я же понимала, что встреча в парке – неправильно, тогда почему, закусив губу, шмыгаю носом и сдерживаю крик, готовый вырваться из моей груди в любой миг?!

Нет. Я не хотела встречи лицом к лицу. Я просто хотела, чтобы Дамир увидел сына, чтобы посмотрел со стороны на то, как он вырос. Он же его отец. Я не могу быть такой жестокой.

А теперь…

Что теперь?

На телефон поступает звонок. Вторая линия – муж. Я не подписала его «любимый», «зая» или как там называют своих половинок, а половинок ли?

Завершаю текущий вызов и принимаю новый. Сдерживаюсь, стараясь говорить привычным тоном, но...

Получается очень сухо и грустно:

– Привет.

– Доброе утро, – произносит спокойно. К добру ли? – Ты уже забрала Саньку?

– Да.

– Где ты сейчас?

– В такси.

– А точнее? – не требует, но тон властный.

Я называю остановку, мимо которой только что проехала.

– Хорошо. Жду дома.

Он завершает вызов первым, а я смотрю на экран мобильника и понимаю, что домой мне совсем не хочется.

Я соврала, хотя говорила, что ненавижу ложь.

Муж тоже соврал, хотя обещал никогда этого не делать.

А мы ведь самые близкие люди друг другу, наверное.

Диктую таксисту новый адрес и остаток пути стараюсь не думать, что будет потом. Когда наша машина подъезжает к дому, я замечаю черный мерседес, припаркованный возле подъезда. Давид уже дома. Я рассчитываюсь с водителем и, открыв дверцу, выхожу на улицу, держа Саньку за руку.

Поднимаемся в лифте на нужный этаж. Санька без умолку щебечет и это наполняет моё сердце радостью, жаль, ненадолго.

Давид встречает нас прямо на пороге. Такое впечатление, что специально ждал, когда в замке провернется ключ, а затем откроется дверь.

– Папа! – кричит малыш и льнёт в объятия Давида.

Давид подхватывает Саньку на руки. Целует в щеку, снимает шапку и ерошит непослушные кудри.

Я не хочу смотреть на эти нежности, ощущая себя чёрт знает кем.

Папа!

А ведь у тебя, сынок, есть настоящий папа. Жаль, что у судьбы оказались другие планы.

Снимаю с себя верхнюю одежду и сразу же раздеваю Саньку. Пока сын моет руки в ванной комнате, Давид кивает на спальню.

– Что? – вопросительно приподнимаю бровь.