Дамский выстрел

Мне не понравились его тон и пренебрежительные словечки «укокошить», «непонятные трупы». Но я действительно не Шерлок Холмс. Моя версия провалилась. Я посопела, выражая недовольство, и взглянула на экран смартфона.

— Что это?

— А вот это непосредственно касается нашего расследования, — расцвел Коршунов. — Мое задание отработали и узнали фамилию девушки, родственники которой отдыхали в «Гранд паласе» семь лет назад. По всей видимости, именно она фотографировала мальчика на пони.

— Елена Кормильцева, — прочла я первую строчку. Далее следовал калининградский адрес и телефон.

— Так точно. Ее старший брат с семьей гостил в отеле. Приезжал на отдых из Москвы. Кстати, фотограф был прав, она дочь военнослужащего. И нашли мы ее благодаря тебе.

Кирилл обнял меня и выпятил губы. Я отвернулась. Его поцелуй пришелся в щеку. Какие же мужики циники. Сам тайно сюсюкает по телефону с какой-то Танечкой, а лезет целоваться ко мне.

— Поехали к Кормильцевой. — Я решительно оттолкнула мужа, ни словом не упомянувшего про ласковый разговор с другой женщиной.

23 Второй день, Калининград, 09-40

Близость тел разрушает преграды к секретам. Секс всегда входил в тайный арсенал разведок. Впрочем, гораздо чаще на подобные уловки попадались мужчины. Обычно к ним подсылали женщин легкого поведения. Но в этот раз агент Чайка расширил границы классического жанра, поменяв местами охотника и жертву.

Он проснулся с ощущением, что по щеке бродит муха. Станкевич вяло махнул рукой и открыл глаза. Пальцы задели жесткие кудряшки раскинувшейся рядом Нади-Евы, теплой и доступной. Лет десять назад агент не сразу покинул бы постель, но заводная официантка за неполную ночь сумела опустошить его на неделю вперед.

Станкевич принял душ, прикидывая, как приступить к главной части плана. Он надел трусы, сунул руки в свежую рубашку и вернулся к девушке. Мужские пальцы юркнули под одеяло и нащупали женскую грудь. Девушка хлопнула ресницами, глупо улыбнулась, и аркан из гибких рук обхватил шею Станкевича. Агент не сопротивлялся. Из кармана рубашки выпало удостоверение.

— Что это? — спросила Надя, раскрывая красные корочки. — Ты из милиции?

— Теперь это называется полиция. — Станкевич забрал удостоверение. Оно выполнило свою функцию.

В глазах девушки зарождалась тревога. Весь опыт ее жизни не сулил ничего хорошего от встречи с правоохранительными органами. Станкевич встал, его лицо приобрело жесткость.

— Я не случайно встретился с тобой. Я знаю о тебе все, Надя-Ева.

Услышав прежний псевдоним, бывшая проститутка поджала колени и подтянула одеяло к подбородку.

— Сначала я хотел допросить тебя в кабинете, но когда увидел очаровательную девушку с чудесными волосами и обольстительной фигурой, я… У меня душа перевернулась. Я уже не мог относиться к тебе как к свидетелю. Ты для меня, это… — Станкевич сделал жест, словно хотел изобразить невидимое облако или огромный букет, и скромно умолк. Выдержав достаточную паузу, он выдохнул: — Я пропал.

Агент рухнул на колени перед кроватью. Слезы не получались. Он изобразил тоску.

— Я влюбился в тебя. Ты понимаешь, что это такое?

Губы девушки дрогнули, глаза заискрились, одеяло соскользнуло, обнажив не только грудь, но и живот. Ее требовательные ладошки пустились в путешествие по мужскому телу. Кажется, она понимала любовь совершенно однозначно. Агент не противился и охотно пристроился рядом, не забывая о деле.

— Чудесная моя, ласковая. У тебя удивительная кожа, губы, волосы… — Он приподнялся на локтях и сверкнул глазами. — В этом отеле семь лет назад мой друг попал в скверную историю. Ты его знаешь!

— Кого? — испуганно заморгала Веселова.

— Его звали Олег Назаров. — Станкевич заметил испуг в глазах девушки. — Я хочу найти его врагов. Ты мне поможешь?

— Я?

— Конечно, ты! Я знаю, ты была с ним. — Теперь предстояло в очередной раз сменить праведный пыл на любовный лепет. — Я понимаю его чувства, он наверняка был покорен твоей красотой. Ты роскошная женщина. Ты совершенство, в тебя нельзя не влюбиться. Расскажи все, что знаешь о нем. Я должен отомстить.

— Я помню его. — Девушка, кажется, поверила, что встретила хорошего полицейского. — Он точно твой друг?

— Конечно, сладкая моя. Самый лучший. Расскажи о том, что произошло.

— Олег хотел съездить со мной в Польшу, — виновато сообщила Надя.

— Замечательно. У вас получилось?

— Он обещал, что это будет незабываемое путешествие, дал мне денег на наряды и билеты. Я все сделала, как он сказал, сообщила о времени отправления, но…

— Что?

— Он не пришел к автобусу.

— А ты? Ты позвонила ему?

— Да. Он не ответил, и я примчалась в гостиницу.

— Что ты здесь увидела?

— Меня не пустили. Тут были люди в костюмах, они даже милиционеров не пускали. Я убежала, но в тот же день они меня сами нашли и долго допрашивали.

— Это ФСБ. Наши ведомства вечно конкурируют. Все скрыли, ничем не поделились, а мне надо найти тех, кто помешал твоему счастью с Олегом. Расскажи подробно. Мне надо знать каждую деталь, каждую мелочь. И тогда… — Суровый агент, насколько мог, придал лицу мечтательное выражение. — Мы могли бы совершить другое путешествие. Ты и я. И не в Польшу, а в Лондон. Нет, лучше в Таиланд. Там всегда теплое море. А потом, быть может… — Он заглянул ей в глаза и произвел «контрольный выстрел»: — Я одинок и давно ищу женщину, с которой не хотелось бы расставаться… Мне кажется, я нашел.

Девушка растаяла, как забытое эскимо на пляже. Она всегда верила, что фильм «Красотка» основан на реальных событиях. И вскоре Станкевич выпотрошил ее память до основания.

24 Второй день, Калининград, 10-40

Я постаралась выкинуть из головы неизвестную Таню, с которой Кирилл так ласково разговаривал по телефону. Полностью это не удалось.

Елену Кормильцеву нам пришлось вытянуть из офиса торговой компании, где она работала менеджером. Коршунов предъявил парализующее удостоверение и предупредил, что гражданка проходит свидетелем по важному делу. Девушка растерянно похлопала длинными ресницами и решила, что сама отпросится у руководства.

— Показывайте дорогу к своему дому, — приказал Коршунов, когда Кормильцева села в машину рядом со мной на заднее сиденье.

— А мы разве не к вам? — еще больше испугалась девушка.

— Нет. Закон о защите свидетелей знаете? Для вашей безопасности мы ограничили круг ваших контактов.

Сказанное отнюдь не успокоило девушку. После некоторых сомнений она попросила:

— Покажите еще раз ваше удостоверение.

— Пожалуйста.

Елена изучила раскрытые корочки и поджала губки. Но это ее не портило. Она находилась в той чудесной поре расцвета сил и желаний, которую женщины вспоминают особенно часто на закате жизни. Моих документов Кормильцева не спрашивала. Мой вид, как водится, не таил опасности.