Дамы Амстердама. Жизнь в витрине. Откровенные истории квартала «красных фонарей»
Шрифт:
– Тебе сейчас придется довольствоваться этим.
Люди обычно неправильно все понимают. В Валлене не только трахаются, но порой и занимаются любовью. Да, мы зарабатываем на жизнь, раздвигая ноги, но мы не бесчувственные деревяшки. Впрочем, какая разница, если твой дружок обманывает тебя, выманивая все деньги, которые ты зарабатываешь…
Фонарщик
Мартина, 2011
Он
– Все потихоньку, Мария?
– Да, все хорошо.
Он бросает рубашку на спинку стула и решительно подступает ко мне. Дылде фонарщику кажется, что ему по-прежнему двадцать. Но надо сказать, его штуковина весьма впечатляющая, и он талдычит о ней все время.
– О да, здоровяк, он такой же, как и прежде, – соглашаюсь я.
Такой же, да не совсем… Его член опускается. Похоже на барабанную палочку, которая падает на барабан с глухим трагическим «бум».
– Что ж, похоже, нам потребуется больше времени, но ведь у нас весь день впереди. Ты платишь, и мы никуда не торопимся.
– Да, я бы остался подольше…
Он вытаскивает кошелек и накидывает мне сверх.
– Теперь ложись обратно в кровать.
Фонарщик вытягивается во всю свою длину и спрашивает:
– Как он тебе?
– Он великолепен, ты ведь сам знаешь. Когда станет достаточно твердым, я запрыгну сверху.
– Я сейчас кончу от одной мысли. А он красивый, да?
– Он потрясающий, твой петушок.
– Достаточно твердый?
– Первое место по твердости! Сейчас уж нам друг друга не миновать.
Его член, к счастью, действительно достаточно увеличился и встал.
– Ну, давай, я готов. Покажи все, на что способна.
Член воинственно торчит, но вдруг снова обмякает.
Фонарщик в недоумении смотрит на это дело.
– Что ж это такое?
– Не знаю. Просто сходи завтра к доктору, может, тебя починят.
Фонарщик бормочет что-то невнятное, потом оживляется и смотрит на меня прояснившимся взглядом:
– А если нет, я просто попрошу у него виагры.
Молчаливая Процессия, или Марш пенисов в брачный сезон
Луиза, 1966
В субботу днем я удачно сходила на рынок Альберт Кейп и купила отличные овощи для супа. Вернулась домой, быстро выгрузила покупки в холодильник и собралась ехать на работу. Опля – и я уже в трамвае на пути в бордель. Короткая славная прогулка от остановки до дверей заведения, и я готова приступать.
– Привет!
– Привет, девчонки! Вы все сегодня остаетесь поработать подольше, да?
– В смысле, Лу?
– В том смысле, что на вашем месте я бы запаслась презервативами. У нас сегодня не что иное, как вторая суббота марта, а значит – быть Молчаливой Процессии.
Католики празднуют годовщину Чуда об Амстердаме, и вся толпа верующих потянется через Валлен. Процессия начнется в Хелигевеге, потом пройдет через Спуй, Ньивендейк, Вармоестраат, затем – Нес, Аудезейтс Форбургвал и мимо девочек из квартала «красных фонарей» к церкви Ауде-Керк. И представьте себе – все это тысячи мужчин!– Твоя правда, Лу. В том году я поработала сверхурочно и здорово набила кошелек!
– А я что говорю, Алида! Раскинем тут сети.
День выдался серым и хмурым. Тучи то и дело цедили мелкий холодный дождь. Несмотря на непогоду, в квартале уже собралась толпа.
– Эй, Лу, а что это Мартина запаздывает?
– Она на дне рождения, но должна вот-вот прийти.
В этот момент перед нами тормозит такси, оттуда выпрыгивает Грет, а мужик рядом с водителем ругает ее на чем свет стоит. Грет яростно кричит, что больше не желает его видеть, и что есть силы хлопает дверью.
– Привет, девочки, как вы?
– Отлично. А что такое с Ричардом?
– Ох, этот придурок мне осточертел. Пусть катится куда подальше, а я себе устрою каникулы.
– Правильно! – кричим мы хором.
– Грет, не упусти мужиков сегодня вечером. Мы ждем Молчаливую Процессию!
– А, так вот почему в городе столько народу…
Подкрадывается ночь. Я устраиваюсь на своем стуле в витрине. Алида прохаживается перед дверью, Грет переодевается. И кто же к нам направляется? Малыш Петер собственной низенькой персоной.
– Добрый вечер, Мария. Можно войти?
– Конечно, Петер.
Он торопится в мою комнату. Я слезаю со стула. Петер уже разделся и держит руки за спиной. Спрашивает:
– Мария, правая или левая?
– Хочу обе, Петер.
– Никак нельзя, – лукаво отвечает он.
Я сдаюсь.
– Хорошо, Петер, пусть сегодня будет правая рука.
– Держи.
Сверток приятно тяжеленький. Срываю упаковочную бумагу. Внутри флакон восхитительных духов 4711 de Boldoot.
– Петер, мне очень приятно!
Снимаю колпачок и брызгаюсь ароматной водой.
Петер говорит:
– Ты чудесно пахнешь, Мария! А я Петер-молодец, приходи на мой конец. Ох, Мария, я дрожу, как олень.
– Иди скорей ко мне. Я знаю толк в веселье.
Петер страстно обнимает меня, а я шепчу:
– Ты и впрямь молодец, ничего не скажешь. Ты занимаешься любовью как бог!
Петер падает в изнеможении. Я предлагаю ему стакан воды. Он быстро одевается, снова становясь уверенным в себе и полным достоинства.
– Что ж, я пошел. Спасибо, и до скорого!
– Пока, Петер 4711!
Привожу комнату в порядок. Ох, до чего душно. Открываю дверь, чтобы выветрить запах 4711. Мартина уже приехала и болтает с Алидой.
– Привет, Тин, вот и ты.
– Ага, я уже готова.
– «Резинками» запаслась?
– Алида меня предупредила.
Около полуночи мы видим процессию. Господи, сколько их! Они шли, вытянувшись в линию, а я разглядывала их из витрины. Время от времени небольшие группки отделялись от процессии и исчезали с девушками. Это все были наши клиенты. Тут клювом не щелкай!