Дамы-козыри

Вся родня преданно глядела на Степанова и подчинялась его указаниям. Он — самый близкий родственник, от него зависит многое… Пройдя в предупредительно распахнутую кем-то калитку, Степанов, не медля ни минуты, по-хозяйски направился внутрь дома. Вся компания молча потянулась за ним.

Таня и Алена поднялись на второй этаж и очутились в просторном зале, где вокруг стола расселась родня. В углу комнаты, в кресле, пристроился адвокат, успевший нацепить большие очки и внимательно изучавший бумаги, которые вытягивал по листочку из большого портфеля.

Таня оглянулась по сторонам. Все, пригодное для сидения, занято намертво. Им с Аленой пришлось стоять и наблюдать, как Степанова принялась выгружать из тяжелых сумок водку и закуску. Степанов-младший помогал ей, жадно поглядывая на еду, доставаемую другими. Остальные родственники и знакомые зашелестели пакетами и свертками. Стол на глазах заполнился колбасой, хлебом, огурцами и банками с кабачковой икрой. Степанова чувствовала себя на даче полновластной хозяйкой. Она вынимала из шкафчиков тарелки, звенела вилками.

На Таню и Алену не обращали внимания. Таня не выдержала:

— Степанов! Кто все эти люди и какого черта они косятся на меня?

— Не груби, не дома! — рявкнул Степанов. — Здесь моя родня по линии брата отца, дяди твоего мужа. А ты здесь вообще из милости находишься! Между прочим, это мой брат настоял, чтобы позвать тебя на похороны. Похороны закончились. Тебя никто не задерживает.

Степанов сорвал пробку с водочной бутылки и налил себе полный стакан. Встал, неумело перекрестился и предложил выпить за память усопшего.

— Пусть земля ему пухом… Душа в раю успокоится… С миром пребудет… — вразнобой заголосили родственники и жадно выпили. Затем каждый навалился на принесенную с собой закуску. Комнату наполнило чавканье и хлюпанье.

Подругам стало противно до глубины души. Таня потянула Алену за руку, и они направились к лестнице.

— Эй, вам расписание электричек не нужно? — заботливо пророкотал за их спинами Степанов. — Оно висит на двери курятника, за березками.

В комнате подобострастно засмеялись.

— Постойте, э-э-э… Татьяна! — У адвоката оказался резкий и властный голос. — Вернитесь, пожалуйста! Ваше присутствие необходимо.

Таня восторженно толкнула Алену в бок. Будет дело!

В комнате установилась густая тишина. Она давила на перепонки. Степанов привстал. Его глаза метали молнии. Он смахивал на чудовище Годзиллу, оставленное отливом на береговой полосе японского острова Сикоку. Пальцы дрожали, и он вынужден был поставить стакан на стол. Степанова молча положила свою длань на плечо мужа, изображая поддержку.

Адвокат привстал, держа в руках желтый конверт. Он долго разворачивал его, пока не предъявил присутствующим лист бумаги, испещренный колючим почерком Таниного супруга.

В тишине было слышно, как далеко, на стадионе, страстно замычала отбившаяся от стада корова, щелкнул бич пастуха и прозвучала его же отчетливая матерная брань.

Адвокат строго посмотрел поверх очков. Родственники побросали огурцы и замерли.

— Выполняя последнюю волю покойного… — Адвокат привычной скороговоркой произнес набор дежурных фраз.

Его слушали не перебивая. Все ждали главного.

— …обязан передать брату покойного, который должен вскрыть пакет в присутствии свидетелей. — Адвокат полез в портфель, с трудом вытащил большой толстый конверт и протянул Степанову, не утруждая себя шагом в его сторону.

Степанов, красный как рак, пробрался к адвокату и выхватил пакет. Он нетерпеливо сдернул опоясывавшую пакет толстую бечеву и с громким треском, неприятно прорезавшим тишину комнаты, разорвал бумагу.

Танин муж при жизни обожал фотографироваться. Этот портрет относился к числу лучших. Покойный косился с цветной фотографии, наклеенной на заключенную в дорогой багет картонку, и ласково улыбался Степанову.

«Безвкусица!» — подумала Алена.

Тот с недоумением перевернул фотографию, зачем-то ковырнул картон и растерянно огляделся. Когда его взгляд уткнулся в адвоката, Степанов беспомощно протянул ему фотографию.

— И…

— И все, — сухо ответил адвокат. Он-то привык к крутым поворотам, зато наследники разочаровываются один раз, но сильно.

Повернувшись к Тане, он протянул ей маленький конверт.

— Уважаемая, э-э-э… — Адвокат запнулся.

— Не важно! — мгновенно пришла на помощь Таня. — Валяйте дальше, док!

Адвокат благодарно посмотрел на нее, извлек из портфеля еще пачку бумаг и начал читать.

— В конверте содержатся инструкции по вступлению в права владения движимым и недвижимым имуществом покойного. — Адвокат произносил слова по-казенному четко и ясно, при этом умудряясь выдерживать умеренно быстрый темп речи и не обращая внимания на зловещую тишину в комнате. Родня покойного зачарованно уставилась на белые листочки в руках законника. Как змеи, вошедшие в транс от вида факирской дудочки, они покачивали головами, следя за бумагами, перекладываемыми из папки в папку холеными руками адвоката.

— …двухэтажный дом размером десять на двенадцать метров, а также прилегающий к нему земельный участок площадью около пятидесяти соток, с колодцем и дворовыми постройками, включая гараж на два машиноместа, баню, птичник и прочее…

Алена схватила подругу за руку. Вовремя, иначе Таня с кровью вырвала бы сережку, настолько нервно она терзала пальцами мочку собственного уха. Вмешательство перепуганной Алены предотвратило членовредительство.

— Все отходит его любимой жене и детям, о будущем которых она обязана позаботиться. Будьте любезны, подойдите и распишитесь.

Таня подошла к столу и взяла толстую чернильную ручку. Поставив подпись, она потянулась к адвокату. В тот же миг из-за ее спины просунулась рука с обгрызанными ногтями и выхватила документ.

Проклятый мальчишка Степановых! Он понял, что на мысли остаться в Москве и жить безбедно можно поставить крест. Тогда пусть все горит огнем! С документом в руке Степанов-младший рванул вниз по лестнице на первый этаж. Таня бросилась за ним, но на нее навалились осатаневшие от горя Степановы при поддержке сводного отряда родни по линии дяди.