Дамы убивают кавалеров

– Посмотрим на электронное табло. Обратим внимание также на то, в какую часть круга бросает шарик крупье. Так вот, в этот раз дилер бросал шарик с цифры «пять». А в предыдущий раз – это случилось за десять игр до нынешней – после пятерки выиграла цифра «тридцать один».

Красотка сделала паузу, проверила реакцию. Ее заинтересованно слушали. Петр при этом ухмылялся, его девки скептически морщили носы и ни черта не понимали, а крупье с супервайзером внимали хмуро-заинтересованно.

– Обычно один и тот же дилер, – продолжила лекцию холеная дамочка, – бросает шарик примерно с одинаковой силой. И в этот раз он снова швырял с пятерки. Значит, есть шанс, что шарик снова остановится около цифры «тридцать один». Посмотрим на круг рулетки. В районе числа «тридцать один» расположены также «двадцать два», «девять» и «четырнадцать». Когда господин дилер сейчас бросил шарик с цифры «пять», – дама благосклонно кивнула крупье (тот недопустимо задерживал игру и, развесив уши, слушал импровизированную лекцию), – я поставила именно на те цифры, что расположены вокруг прошлого его попадания. А именно: «тридцать один», «девять», «двадцать два» и «четырнадцать». Раз он после пятерки лупит именно в тот район – значит, думаю, поставлю-ка туда и я… – Телка сделала паузу, лукаво подмигнула Петру, чуть приблизилась к нему и прошептала: – Вот вам и вероятность-хреноятность!

Сразу же после импровизированной лекции супервайзер моментально сменил крупье. Тот ушел поникший. Петя, набычившись, молчал. Смугляночка с Беляночкой придвинулись к нему – как бы желая своими телами защитить от непрошеной гостьи свою собственность. Петя не все понял из того, о чем вещала телка. Однако почувствовал, что она, без сомнения, самая головастая баба из числа тех, что он встречал в казино. И, может, вообще где бы то ни было. И поэтому – а главное, потому, что ей везло, – он вдруг дико захотел ее. Даже обычно вялый дружок (над которым частенько трудились поочередно ротиками Смуглянка с Белянкой) вдруг чуть не выпрыгнул из штанов. Петя потянул лапу к незнакомке. Дамочка легко отстранилась. Тогда он туповато спросил:

– И много у тебя способов надирать казино?

– Мы с тобой брудершафт не пили, – ласково ответила дамочка. И добавила многозначительно: – Пока не пили. Но еще об одном способе надрать казино я, так и быть, расскажу. Он таков: выиграл – и сразу уходи.

Она быстро поднялась.

Смуглянка и Белянкой не смогли скрыть своей радости.

Волосатый мужик за спиной дамочки тоже оживился.

– Подожди, – буркнул босс в сторону тетки. – Пошли похаваем.

Его модельки скривились. А орангутанг за спиной женщины нахально просипел:

– Между прочим, девушка со мной.

Она дернула плечиком. Сначала обратилась к своему вроде бы спутнику:

– Я – не с вами. Я – сама по себе. – Потом обернулась к боссу: – Хавать? – протянула чуть презрительно. Улыбнулась и мило добавила: – Спасибо, сыта.

Быстро отвернулась и сделала один шаг прочь от стола.

Петр почти крикнул:

– В Монте-Карло полетишь? Со мной? На неделю?

Телка бросила на него благосклонный взгляд через плечо. Промурлыкала:

– С незнакомыми людьми я не езжу даже в булочную. Но… Вот если вы оставите мне свою визитку…

– Колька, визитки! – крикнул босс охраннику.

А Смуглянка воровато выскочила из зала.

«Сейчас вызнает, на чем я приехала, и проколет мне колесо!» – весело подумала Даша.

Дебют ей явно удался.

Катя Калашникова. В то же самое время

Катя Калашникова впервые в жизни возненавидела свой возраст.

Еще вчера тридцать два года казались ей в самый раз. Уже не юность, но и до старости далеко. Самый сок. И любой мужчина (кроме безнадежно тупых) понимает: вот она, настоящая женщина. У нее уже есть статус, жизненный опыт, уверенность в себе. А лицо – еще молодо, фигура – стройна, волосы – густы и блестящи.

Катя снисходительно поглядывала на глупышек студенток. Среди девчонок имеется, признаться, немало весьма симпатичных. Но, боже, что эти дурочки с собой творят! Кладут на веки сиреневые тени, носят бесформенные штаны, красят шевелюру в зеленый или синий цвет… И потом еще злятся, что парни-однокурсники от них шарахаются, а цветы дарят – своей любимой «преподше» Екатерине Сергеевне Калашниковой.

Да, есть за что ценить тридцатилетний возраст! Метания юности и эксперименты над собой позади. Ты уже худо-бедно знаешь людей. И немного – самое себя. Одеваешься стильно, красишься строго. Ты вряд ли потонешь в безумной любви или зависнешь на круглосуточной вечеринке.

«Зрелым женщинам жить легче», – еще вчера полагала Катя.

Еще вчера она – любила себя. И – ценила.

А сегодня Катя отчаянно думала: «Ну почему мне уже далеко не двадцать лет?!»

Она впервые обнаружила у своего тридцатилетнего возраста существенный минус.

Катя вспоминала, как в двадцать лет она могла за пару ночей подготовиться к экзамену по кошмарным «основам структурной лингвистики». Как за три дня проходила семестровый курс литературы эпохи Возрождения. Да что там литература! Когда понадобилось сдавать экзамен перед неожиданно свалившейся на нее поездкой в Сорбонну, она за неделю умудрилась освоить непростую французскую грамматику. Выучила сотни неправильных глаголов. Расширила словарный запас – на пятьсот слов! Запомнила наизусть двадцать стихов Верлена!

Сейчас же подвиги студенческой и аспирантской юности казались ей подлинными подвигами Геракла.

Калашникова понимала: ей не справиться с той задачей, которую она добровольно на себя возложила. И теперь Катя в отчаянии перелистывала свои тетради. Бесполезно! Все изученное смешалось в бестолковую кашу. «Если бы мне надо было не учить, а анализировать, делать выводы! – отчаянно думала Калашникова. – Но мне же нужно просто запоминать. Зубрить. Долбить».

Она честно «долбила». И понимала, что это – бесполезно.

Все старания окажутся напрасными, если она не придумает чего-то кардинального. Срочно не придумает.

Катя позвонила знакомому психоаналитику. С трудом выдержала обязательный трехминутный треп о политике и погоде и нетерпеливо спросила:

– Мне нужно за очень короткий срок усвоить большой объем информации. А память уже, увы, не та. Подводит. Запоминаю, но – медленно. Есть способы?..

Доктор ее расстроил.

Способы улучшить память, безусловно, имелись. Врач посоветовал медикаменты, специальные тренинги, сеансы гипноза. Но даже самые новомодные лекарства «для памяти» оказались не рассчитаны на экстремальную ситуацию.

– Самое лучшее – это добрые, хорошо проверенные средства, – весомо проговорил на прощание доктор. – Ну, к примеру, ноотропил. Начинайте принимать ноотропил прямо сегодня. По две таблетки четыре раза в день. Через пару недель заметите явное улучшение, – посоветовал доктор.

«Через пару недель мои знания, похоже, никому не понадобятся», – подумала Катя.

Оставалось попробовать еще один, радикальный способ.

Катя позвонила коллеге, профессору Бахтиярову.

Анвар Шойвович Бахтияров, языковед, балагур и любимец всей кафедры, внимательно ее выслушал.

– Я очень сочувствую вам и вашей семье, – мягко сказал он. – И идея мне ваша в принципе нравится. – Бахтияров помедлил.

– Но есть у меня хоть какие-то шансы? – робко спросила Катя.

Профессор задумался.

– Вы уже занимались? – спросил он.

– Немного. Несколько дней.

– И сколько у вас еще времени?

– Точно не знаю. Но тоже немного.

– Недели, дни?

– Скорее дни.

– Тогда бесполезно, – мгновенно отреагировал профессор.

Катя непроизвольно всхлипнула.