Дань для палача

— Я все слышу.

— А что я сказал? Ты бы хоть гондон снял и прикрылся, здесь, вообще-то, жена моя.

Карим скидывает резинку на пол, прикрывается какой-то тряпкой.

— Жена? — теперь он заинтересованно рассматривает мою крошку, не скажу, что мне нравится, но пусть посмотрит и поймет, кого трогать и пальцем нельзя. — Когда успел, ты ведь откинулся недавно?

— Любовь у нас, ждать не было мочи.

— Он сначала выкрал меня, а потом насильно замуж взял, — Влада жалуется.

— Говорю же, не было мочи.

— Поздравляю, надо выпить. Гера! Гера, сука, ты где? Принеси нам шампанского. Я подумал, о чем ты просил.

— Это хорошо.

— Я в деле, заебали эти посредники, стелись перед каждым, денег давай, а им каждый раз мало, жадные, твари, до бабок, пиздец.

— Когда груз?

— Через пару дней, брат сопровождает.

— Минаев какую роль играет?

— Вроде крыша наша от федералов, ну ты знаешь, здесь пыль от шмали без их ведома не осядет нигде. А Славка жопой крутит в высоких кругах, трет там за весь наш нелегкий бизнес, а еще в депутаты метит. Вот думаю, нахуя он мне, я сам тереть могу, здесь столько погон и чинов тусит, что ночью было бы светло.

Карим, конечно, не прав, но я не стану его переубеждать, всегда кто-то будет контролировать и управлять. Это механизм, где все отлажено, каждый знает свое место и функции, не будет Славки, будет кто-то другой, только не я, мне такого дерьма не надо. Я хочу спокойно жить и радоваться, а не ходить и оглядываться.

— А вот и шампанское, самое лучшее, грех не выпить за молодых.

На столе появляется бутылка, запотевшая, с золотой этикеткой, высокие красивые бокалы, игристый алкоголь пузырится, Влада вроде отказывается, но испуганно смотрит на Карима и берет бокал. Он сегодня особо возбужден и этому есть причина.

— Пей, пей, красавица, такого мужика урвала, мои девки рыдать будут, как узнают.

Сам залпом осушаю бокал хоть и за рулем, но от него ничего не будет, Влада делает маленькие глотки, пьет.

— Гера, Гера, дай с собой ящик шампуня Сафу, от Карима и братьев подарок. Отнеси в его машину. Ты слышишь меня, Гера? И позови мне эту, как ее, ну, что только что стояла раком, я не закончил.

Ну, вот и нужная кондиция у владельца клуба, делать нам тут больше нечего.

— Набери меня, как груз будет на подходе, вот номер, — взяв ручку со стола, пишу на салфетке цифры.

— И что будет? Чего мне ждать? Готовить ствол?

— Будет все красиво. Нам пора, за поздравления спасибо.

Идем обратно, Влада, вцепившись в мою руку, молчит, но как только оказываемся на улице, дергает.

— Что ты задумал?

Снова смотрю на нее, глаза блестят, ротик приоткрыт. Это шампанское так подействовало или что-то еще?

— Прекращай.

— Что? Что прекращай? И о каких это бабах говорил тот человек, которые будут рыдать?

— Не знаю. Поехали, нам еще к Маринке за вещами. Или ну их, может, новые купим?

— Как новые? Там конспекты, книжки, зачетка, я не могу новые.

Открыв багажник, помогаю молчаливому Гере загрузить коробку шампанского, оно никак не помешает, у нас сегодня праздник. Буду пить с груди жены и балдеть. Черт, как подумаю о ее прелестях, член колом стоит.

Странный я какой-то сегодня, в голове эйфория, совсем нет тех бешеных злости и яда, разъедающих меня изнутри. Снова появились цвета, чувства, запахи, в мыслях не только месть, но и планы на будущее.

Это все крошка, она так действует. Хочу сделать ей хорошо, может, куда свернуть в лесок? Влада смотрит в окно, сняла ветровку, под коротким топом нет ничего, соски торчат, ветер развевает волосы.

— Ты голодная? Там есть пакет из ресторана, сзади.

Девушка тянется, круглая попка, я чуть не пропускаю поворот. А потом она ест руками салат, облизывая пальцы.

— Слушай, так вкусно. Я со вчерашнего дня не ела, ты кашу приносил. Кстати, вполне сносная.

— А ты, когда пьяная, мне больше нравишься.

— Я не пьяная.

— Шампанского хочешь?

— Не, мне хватит. Я так испугалась в клубе и выпила целый бокал, а мне нельзя, у меня это, непереносимость, сразу вырубает. Я думала, ты меня там оставишь, тому голому и бородатому.

— Что за мысли?

— Не знаю, так всегда поступают злодеи в кино.

— Я злодей?

— Конечно.

— Что еще думала?

— Много, но ничего хорошего. А потом Марина, ее признания, то что вы были знакомы, и у вас были отношения. Я и не знала, думала, что мы близки, но сестра, ни разу не упоминала твое имя.

Она сейчас забавная, болтает, есть руками, но так сексуально облизывает губы, что мне хочется ее ротика.

— Куда мы? Зачем свернули? Нам дальше по трассе.

— Я кое-что должен тебе.

— Что?

Застыла с контейнером в руке, притормозил, окна тонированные, никто ничего не увидит.

— Дай сюда, вот так, выходи.

— Что ты задумал? Убить меня?

— Совсем ненормальная? Давно бы это сделал, если бы надо было.

— Но…

— Глупая.

Влада вскрикивает, когда я, приподняв под бедра, усаживаю на себя, не хочу ждать, чтоб сделать то, что обещал. А ночью сделаю еще, чтоб эта маленькая сучка, что уже забралась в мое ледяное сердце, знала, что такое секс. Настоящий, жаркий, чтоб просила еще и еще, а я ей все это дам.

Открыв заднюю дверь, бросаю ее на сиденье, снимаю кроссовки, одним рывком лосины и трусики. Влада испуганно пятится назад, но я быстро оказываюсь на ней, давлю своим телом, касаюсь пальцами раскрытых половых губок, вздрагивает.

— Не бойся, я не сделаю больно, обещаю. Ничего не будет, не сейчас, рано. Смотри на меня, смотри.

Она смотрит, глаза огромные, кусает губы, когда я нежно касаюсь плоти с легким нажимом, массирую клитор, чувствую, как расслабляется.

— Ничего?

— Не сейчас крошка, не сейчас.

Сука, вот сам не пойму, что меня останавливает, не хочу быть в ее глазах подонкам и зверем. Не хочу, чтоб помнила наш первый раз и мой срыв. Сам не хочу быть таким в ее глазах. Но и не понимаю еще, откуда и почему такие желания возникают во мне?

Целую, нежно касаясь губ, она приоткрывает ротик, наши языки встречаются, вкусная малышка. Делаю это долго, член болезненно упирается в ширинку, яйца гудят, в голове шум, на пальцах влага.

Задрав топик, терзаю сосок, Влада часто дышит, у нее безумно чувствительная грудь. Клитор увеличился, массирую его, оттягивая губами сосок. Малышка срывается в оргазм, так быстро, красиво стонет, разрывая мое сознание на части.