Дань с жемчужных островов

— Я к тебе обращаюсь, — раздался тот же голос, и до юноши наконец-то дошло, что с ним разговаривает хищник, вальяжно развалившийся на дереве. — Что за народ пошел? С ними говоришь по-человечески, так нет, даже словечка не вымолвят. Еще раз спрашиваю: испугался?

— Н-н-не оч-чень… — выдавил из себя Фартан.

— Скажешь тоже, не очень! — фыркнула кошка, сощурившись и окидывая Фартана оценивающим взглядом. — И дураку ясно, что у тебя коленки дрожат.

— Н-н-но п-п-поч-чему ты… — начал вдруг заикаться юноша.

— Почему я разговариваю? — Фартан мог чем угодно поклясться, что зверь улыбнулся. — Поживи в нашей деревне и не такое увидишь.

— Я… Я… — Ему явно не хватало воздуха.

— Да перестань ты трястись! — рыкнула кошка. — Не съем я тебя. Я вообще людей не ем. — Она вздохнула. — Нельзя мне. Вот зверя какого-нибудь — пожалуйста. — Она снова вздохнула, а затем, сладко потянувшись, мягко и совершенно бесшумно спрыгнула вниз. — Впрочем, какие теперь звери! У тебя так стучат зубы, что даже глухой услышит. Прекрати! Ты начинаешь мне действовать на нервы.

— Я… Я и не боюсь уже, — попытался оправдаться Фартан.

— Бабушке своей расскажи! — подернула плечами кошка. — Ладно. Я могу тебя понять. К этому надо привыкнуть.

— К чему привыкнуть?

— Ты куда направляешься? — словно не замечая его вопроса, поинтересовалась кошка.

— Да так, никуда, — ответил Фартан. — Мир посмотреть.

— Давно идешь? — продолжала расспрашивать кошка.

— Четвертый день.

— Устал, поди? — В ее голосе промелькнули те же интонации, что когда-то были у его матери.

— Немного, — неожиданно смутился он.

— Ну пойдем, — пригласил странный зверь. — Поживешь у нас, отдохнешь, на диковинки посмотришь. Да, кстати, меня Караной зовут, а тебя как?

— Фартаном.

Кошка важно кивнула и зашагала вперед, мягко ступая крупными, сильными лапами по корням и веткам, не производя при этом ни малейшего шума. Все еще не оправившийся от изумления, Фартан послушно побрел за ней. Однако вскоре он забыл и об испуге, и об удивлении. У него вообще часто менялось настроение. Тем более Карана что-то говорила о диковинках, а ведь именно за этим он ушел из дома: как можно больше увидеть и узнать.

Шли они довольно долго. Непроглядная ночная темнота постепенно начала сменяться серыми предрассветными сумерками, когда лес неожиданно расступился и вперед показалось небольшое селение.

— Пришли, — повернулась Карана к своему спутнику. — Видишь, на противоположном конце деревни самый больший дом? — Фартан кивнул. — Там живет Лемпситей. Иди туда. У него и поживешь. Ему, кажется, были нужны помощники.

Она прибавила шагу и, поравнявшись с крошечным домиком, смотревшим на дорогу двумя темными окнами, одним прыжком перемахнула забор, толкнула лапой дверь и скрылась внутри.

Юноша огляделся по сторонам. Селение, в которое придела его необычная кошка с кисточками на ушах, было самым обычным и, пожалуй, ничем не отличалось от родной деревни Фартана, кроме одного: тут дома были отделены друг от друга высокими заборами, словно селяне не доверяли кому-то или опасались, что на них могут напасть, п может, просто хранили каждый свою тайну и не хотели, чтобы посторонний увидел лишнего. Будучи по природе своей любопытным, юноша попытался заглянуть хоть в один двор, но щелей между камнями, из которых были сложены заборы, не нашел, и потому его любопытство осталось неудовлетворенным. Пожав плечами, он двинулся к дому, на который указала Карана.

Этот дом был самым заметным в селении. Просторный, высокий, он сразу бросался в глаза. Его тоже окружал забор, но калитка почему-то оказалась распахнутой настежь. Сочтя это за безмолвное приглашение, Фартан быстро поднялся на крыльцо дома и громко постучал кулаком в дверь. Внутри послышалась тихая возня, дверь с противным скрипом отворилась, и на пороге возник маленький сгорбленный старичок. Он был одет в какую-то серо-коричневую бесформенную хламиду, на седой голове, покрытой редкими пучками волос, ловко, даже слегка кокетливо, сидела круглая коричневая же шапочка. Из-под лохматых бровей на неурочного гостя внимательно смотрели желто-карие глаза.

— Ты Лемпситей? — спросил Фартан и, когда старик кивнул, продолжил: — Меня послала к тебе Карана.

— Заходи, — просто ответил старик и посторонился, пропуская юношу в дом.

Старик явно жил один: Фартану, не отличавшемуся особой аккуратностью, никогда еще не приходилось видеть такого беспорядка. Повсюду: на скромной мебели, на полу, на полках, висевших на стене, — толстым слоем лежала пыль. С закопченного потолка свисала паутина, всевозможный мусор валялся и тут, и там. Из комнаты вело несколько дверей, одна из которых была приоткрыта, но Фартан, сколько ни силился, ничего не смог за ней разглядеть. Повернувшись к хозяину и понимая, что молчание затянулось, он решил пояснить, что привело его сюда:

— Я путешествую. Хочу посмотреть на мир, узнать что-нибудь новое; В лесу я встретил Карану, и она сказала, что тебе нужны помощники.

— Как она выглядела? — поинтересовался старик.

— Пятнистая крупная кошка с кисточками на ушах и коротким хвостом. — Старик кивнул, а Фартан отважился спросить: — Ты содержишь зверинец? Как ты научил эту кошку разговаривать?

— Она умела это от рождения. Впрочем, если ты хочешь пожить у меня, лучше, наверное, будет рассказать тебе все с самого начала. Но прежде ответь на один вопрос. Что ты умеешь делать?

— Я могу ухаживать за животными. Правда, мне приходилось иметь дело лишь с овцами… Еще немного умею строить. По дому могу кое-что делать… — Фартан смущенно замолчал, неожиданно для себя обнаружив, что мастером на все руки его назвать нельзя.

— Не густо, — усмехнулся Лемпситей. — Но это поправимо. Ты еще молод, у тебя вся жизнь впереди. Многому успеешь научиться. Присядь, отдохни, а я пока расскажу тебе о том, куда ты попал.

Фартан осторожно опустился на пыльную деревянную скамью, даже не обтерев ее, чтобы не обидеть хозяина, старик сел напротив и принялся рассказывать.

Родился Лемпситей в Коринфии, в одном из небольших городов-государств, расположенном близ Дороги Королей — торгового пути, идущего с востока на запад, благодаря которому Коринфия вела довольно оживленную торговлю.

Лемпситей рано выучился читать и писать, а когда ему было десять лет, смышленого мальчика заметил старый цат, принадлежавший к Серому Квадрату — сообществу ученых, которые интересовались чистой наукой и магией и которых вовсе не волновали никакие моральные принципы. Они не жаждали творить ни добро, ни зло, а просто постигали суть вещей, стремясь к знанию ради самого знания. Маг этот был уже достаточно дряхлым, нуждался в ученике и помощнике, и Лемпситей с радостью согласился перейти в его дом.