Данфейт

– Строишь из себя обиженного, будто мои суждения о тебе и твоем отце имеют для тебя значение! Признайся, ты всего лишь желаешь понять, для чего Великий Ри свел нас. Не стоит играть в заступника, летать со мной на Атрион и вызывать Главу Ассоциации на поединок. Айрин и так высокого мнения о твоих моральных качествах. А если ты хочешь этим отомстить моей сестре, которая вроде бы и любила тебя, но не настолько, чтобы принести на жертвенный алтарь свою свободу, ты уже проиграл. Айрин и так знает, что ты все еще стоишь перед ней на коленях!!!

– Уходи, - прошептал Кимао и присел на стул.

Дани с трудом поднялась на ноги и, пошатываясь, направилась к двери.

– Они выбрали меня покровительницей их дома, - вдруг, прошептала она.

– Я должна была стать второй матерью их не родившимся детям. Она ушла первой, но их сожгли на одном костре. Они часто приходят ко мне во сне и просят спасти их. А я ничего не могу сделать. Если это был первый удар Сатриона, нас всех поглотит пекло Амира. И не уверена, что во второй раз я смогу это пережить... Я хочу знать правду. Я хочу знать, что сделал Ри, что предпринял Совет, что сделали все вы для того, чтобы этого не случилось!

– Что ты собираешься изменить, если все равно ничего не сможешь им противопоставить? Совет вытрет о тебя свои ноги и плюнет на прощание!

– Так же, как плюнул ты сегодня?

Кимао резко обернулся и посмотрел на нее.

– Значит, задело, все-таки...

– Подавись!
– ответила Данфейт и выставила три пальца на прощание.

Спустя несколько секунд, Кимао и Орайя услышали грохот, донесшийся до них из холла.

– Кто потащит ее до дивана?
– спросил Орайя, глядя на брата.

– Я не потащу, - ответил Кимао и налил в пустой бокал Данфейт "Сильзон".

Опрокинув его, он налил еще одну порцию и тут же залпом осушил и его.

– Оливку?
– предложил Орайя.

– Я не заедаю "зеленую правду".

– Вряд ли бы она осмелилась выдать все это без "Сильзона".

– Она говорила, что ее выбрали покровительницей дома мийянкой семьи. Слишком большая честь для избалованной девчонки, - произнес Кимао и опустошил третий бокал.
– Мы не были в деревне с тех самых пор, как прилетели сюда учиться. За это время она сделала то, что не удалось сотворить нам - принесла прогресс в общество, где его отказывались принимать. Она убедила Эрику, Террея и Йори полететь с ней на Атрион, вселив в них веру, что они вполне справятся с ролью ходоков. Она взяла в свою команду Бронана Ринли и умудрилась хоть как-то примирить их с Эрикой. Преподобный Матье питает к ней странную доброжелательность, хотя женщин ненавидит в принципе. Пире Савис, известная своей ненавистью к нам с тобой и всему, что связано с нашим отцом, утверждает, что не разочаровалась в ней. Роэли Гвен, который попытался сломать ее сегодня, улыбнулся, когда она отколола номер с листом обшивки. Деи Рой - секретарь Гвена - подсказал ей, как следует проходить тестирование и пожелал удачи. И, наконец, ты, Орайя, который при всей своей отстраненности и способности к абсолютному самоконтролю, испытал похоть только потому, что она захотела вызвать это чувство в тебе. Я упустил что-то?

– Да. Ты не упоминул, что Айрин в ее присутствии теряет над собой контроль, да и ты перестал блистать хладнокровием, выставляя напоказ свое болезненное желание охранять то, что, как ты изволил выразиться, "принадлежит тебе".

– Психоэмоциональное управление?

– Чистой воды.

– Она не осознает, каким образом воздействует на окружающих.

– И при этом ничего не чувствует.

Кимао налил в бокал очередную дозу "Сильзона" и снова принял яд.

– Самое смешное, - произнес он, соскакивая со стула, - что даже в невменяемом состоянии она способна вызвать во мне это поганое чувство ложной заботы!

Кимао вышел в холл и, подняв распластанное тело Данфейт с пола, понес ее на диван в гостиной.

– А почему ты решил, что оно "ложное"?
– произнес Орайя, протягивая брату свернутый плед.

Кимао посмотрел на Орайю и прищурился.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Она избегала тебя все эти дни, потому что не хотела знать правду. Они посадили в ней росток сомнения, который прижился в ее сердце и начал разрушать ее веру во все, что ее окружало. Они желали, чтобы она усомнилась в своем Учителе, в тебе, чтобы начала бояться, как боятся они. Ей легче было заглянуть в мои глаза и спросить о том, правда это или нет, потому что от тебя она это услышать не готова! А ты мечешься, не понимая, почему нечто, к чему ты начал привыкать, ускользает от тебя. И ты не готов это терять! Нет, дорогой брат, это - не ложная забота, а самая, что ни на есть искренняя, и непосредственный источник этих эмоций стоит перед мной с пледом в руках.

– Не забудь подложить мне под голову подушку, - произнес Кимао и упал на пол, отключившись.

– Ты опять проиграл, - хмыкнул дерева.
– Никто не поборет меня по части употребления "Силь..."

Орайя рухнул на пол в ногах брата. "Зеленая правда", без сомнений, способна была не только развязать язык, но и подарить жертве настоящий девятичасовой сон в любом удобном или неудобном положении.

***

Данфейт открыла глаза и приоткрыла рот, пытаясь что-то произнести, но не смогла. Приподнявшись, она осмотрелась и пихнула ногой спящего на полу Кимао. Орайю она трогать не стала, и, переступив через тела обоих дерев, направилась в туалет, который искала минут десять.

Когда Кимао поднялся с пола и толкнул брата ногой в бок, в дверь позвонили. По коридору фривольно прошлась Данфейт в синем махровом халате и, распахнув ее настежь, начала с кем-то разговаривать. Кимао вышел в коридор и выглянул в холл.

– Спасибо, - произнесла сайкаирянка и, забрав у курьера пакеты с едой, закрыла входную дверь.

Оглянувшись, она встретилась глазами с Кимао и, ничего не ответив, передала пакеты ему.

– Давно проснулась?
– спросил зрячий, шагая следом за ней на кухню.

– Час назад.

– Понятно...
– протянул Кимао и начал распаковывать завтрак, который она заказала.

– Доброе утро!
– поздоровался Орайя, вваливаясь на кухню и тут же выхватывая из рук брата пластиковый контейнер с едой.
– Спасибо, что заказала. Кстати, это - мой халат.

– Я заметила, - ответила Данфейт, поправляя закатанные рукава.

– Я вам не мешаю?
– произнес Кимао, застыв со стаканом бульона в руках.

– Совсем нет, - ответила Данфейт и забрала у него свое "лекарство".

– А я?
– не понял зрячий.

– Завари себе чай, если хочешь, - хмыкнула Данфейт и пригубила горячий бульон.

Кимао спокойно подошел к ней, выхватил из руки стаканчик и приложился к нему сам.

Данфейт попыталась отобрать его, схватив зрячего за запястье, но Кимао перехватил стакан другой рукой и отвернулся.

– Ты засранец, Кимао!
– буркнула Данфейт и раскинула руки на столе, уронив на них свою голову.

– Не расстраивайся, - поддержал ее Орайя.
– Я заварю нам чай.

Кимао поставил пустой стакан на стол и, зевнув, потянулся.

– В следующий раз закажешь бульон на всех.

Данфейт ничего не ответила, продолжая лежать на столе.

– Эй, ты жива, вообще?

– Не твое дело.

Кимао тяжело вздохнул и подошел к ней, прикладывая свои руки к изгибу тонкой шеи, спрятанной под влажными волосами. Его ладони скользнули на затылок и замерли у самых ушей. Сжав пальцами мочки, Кимао повел ладони вниз и остановился у кромки ворота ее халата. Первые пальцы опустились ниже и погладили напряженные мышцы. Одно нажатие - и Данфейт протяжно застонала.