Даниил Галицкий. Первый русский король
Шрифт:
Одно хорошо: болоховские города Батый не тронул, их князья договорились поставлять татарам корма. Появилась надежда переждать лихую годину, а там как бог даст… Рассчитывать на то, что удалось унести из Владимира, не стоило, да и было его всего ничего. Потому женщины принялись налаживать немудреное хозяйство.
Поутру забил набатный колокол, созывая горожан Холма на площадь. У многих упало сердце: неужто враг у ворот города?! Собирались быстро, кутаясь в шубы, тулупы, платки, потому что мороз стоял нешуточный. Друг дружке передавали плохие новости: враг взял Киев и теперь повернул на Галичину и Волынь! А князь, как на грех, отправился к уграм! Кто говорил, сына сватать, кто,
У Холма ни дружины, ни большого количества оружия, ни большого числа защитников. Стали кричать, что надо добровольно городские ворота открыть, может, оставят в покое? Другие кричали, чтобы в лес уйти подальше… И вдруг вперед вышла бойкая бабенка, вдова кузнеца, погибшего в прошлом году, Олена. Уперла руки в бока, насмешливо оглядела собравшихся, цыкнула на пытавшегося отодвинуть ее в сторону щуплого боярина: «Не мешай!» и крикнула так, что тот же боярин присел:
– Кому ворота открывать собрались?! Добровольно свои головы в полон отдавать?!
– Так ведь князя с дружиной нет.
Олена фыркнула на слова рослого детины:
– А ты сам на что?! Князя нет, биться не можем, но к чему крепостные ворота открывать?!
– А как их защитишь супротив пороков да штурма? У нас и стрел-то столько нет.
– Зато у нас Холм есть! Ныне зима, и коли его водицей полить, так ни одна коняка близко не подъедет, ни одну пороку не подтащат!
На несколько мгновений площадь замолчала, сосредоточенно соображая, а потом со всех сторон взревела сотнями голосов:
– Вот чертова баба!
– Чего удумала!
– А и впрямь, водицей полить ее…
– И то, за ночь на морозе так прихватит…
Теперь поднял руку боярин Крячко:
– Верно говорит. Умна, хотя и баба. Только одно мыслю: поливать надо не прямо со стен, а сначала подальше, чтоб и к стене не подойти, и пороки не подтащить. А потом уж сами стены. Только бы воды в колодцах хватило.
– А чего ее сначала из колодцев-то таскать, сначала нам речная вон поможет, а уж когда не с руки будет, тогда и за колодезную примемся.
Следующие дни холмичи усердно таскали воду и заливали всю округу, работали все, не только мужики и бабы, но и дети. В ход пошла вся посуда, какая нашлась от бочек до плошек. Зато когда Батыева рать все же подошла к Холму, то приблизиться на выстрел не смогла – все подходы и сама гора были превращены горожанами в ледяной каток. Для порядка татары все же попытались подняться, но, поломав ноги нескольким лошадям, отступили, сопровождаемые весьма неприличными жестами со стен.
Удивительно, но сам Батый даже не разозлился, напротив, посмеялся:
– Хитрый народ! Пусть живут. Пока…
Не смогли взять татары и Кременец, тоже стоявший очень удачно, но здесь причина была иная: Батый не желал тратить время на штурм небольшого города, впереди его ждали богатые страны на заход солнца. Уничтожив Каменец, Владимир-Волынский, Галич, татары двинулись к границам угров и второй волной к ляхам.
«ТАРТАРЫ» ИДУТ!
Вот теперь Европа испугалась по-настоящему!
Первым отреагировал отлученный папой римским от церкви император Фридрих II, он разослал призыв вооружиться против страшного врага:
«Время пробудиться ото сна… по всему свету разносится весть о враге, который грозит гибелью всему христианству. Уже давно мы слышали о нем, но считали опасность отдаленною, когда меж ними и нами находилось столько храбрых народов и князей. Но теперь, когда одни из этих князей погибли, а другие обращены в рабство, теперь пришла наша очередь стать оплотом христианству
против свирепого неприятеля».К голосу разумного императора не прислушались, ведь он был отлучен папой римским от церкви! Немецким баронам все еще казалось, что это очень далеко, а зазнаек угров и ляхов не мешало бы проучить. И папа римский презрительно промолчал.
Монголы не заставили себя ждать… В начале 1241 года Бурундай прорвался к Висле, занял Люблин и Завихвост, разорил Сандомир, разгромил польское рыцарство под Турском.
Казалось, спасения от них нет, но нападавшие неожиданно повернули обратно на Русь. Впавшая в панику Европа получила передышку, но воспользоваться ею не смогла… Решив, что Батый испугался или вообще передумал, монархи успокоились, но наступила весна, а с весной возобновилось наступление Батыевых орд.
Перепуганный герцог Силезии отозвал тевтонских рыцарей, выступивших в сторону Пскова: не до русских городов, свои бы сохранить. Не зря боялся, войска Батыя уже стояли под стенами Кракова. Как обычно, убедившись в неприступности городских стен, Батый отправил к полякам послов, и, как обычно, послов убили. Город был обречен… Несколько дней горожане не могли спать, вздрагивая от ударов по воротам и днем и ночью. Татары, подтащив к ним возможно ближе пороки, защищенные специальными щитами, принялись разбивать городские ворота. Спешно был отправлен за помощью гонец к герцогу Силезскому. Когда ворота разлетелись в щепу, по улицам Кракова понесся смерч из татарской конницы, не оставлявшей в живых никого…
Ранним утром 9 апреля 1241 года звуки медной трубы призвали рыцарей из ворот Легницы. Объединенное польско-немецкое войско выступало сражаться с захватчиками. Во главе на белом скакуне гарцевал Генрих Благочестивый. За ним, всем своим видом демонстрируя непобедимость и неустрашимость, ехали рыцари Тевтонского ордена со знаменитым Поппо фон Остерном впереди. За тяжеловооруженными рыцарями следовала легкая конница и только потом пехота.
Решив дать бой по всем правилам, чтобы использовать свое преимущество в виде закованных в тяжелые латы рыцарей с пиками наперевес на таких же закованных лошадях, Генрих Благочестивый бросил вызов Батыю и предложил для боя широкое поле. Татары от сражения в поле никогда не отказывались, а потому вызов приняли. Самого Батыя под Легницей не было, он направился со второй волной в сторону угров, но это не помешало расправиться с рыцарями молодому принцу Бандару, сыну хана Чагатая.
Татары посмеялись над самоуверенными рыцарями, выкопав за ночь перед своими позициями ямы и присыпав их соломой. Бросившиеся в свою знаменитую атаку клином тевтонские рыцари быстро попались в западню, их атака захлебнулась, а при следующей татары, отстреливаясь, попросту заманили тевтонцев в болото, а когда те основательно завязли, перебили! Нечто похожее, только на льду Чудского озера, через год проделает русский князь Александр Невский.
У убитых врагов татары отрезали правые уши и отправили в Каракорум целых девять мешков таких «сувениров»!
После сокрушительного разгрома объединенной польско-немецкой армии тумены Бандара отправились в Чехию.
А в это время Батый со своими туменами прорывался через Русский перевал в Карпатах к уграм. Король Бела вспомнил слова князя Даниила в марте, когда получил известие о подходе татарских войск, а чуть позже и напоминание самого Батыя о давнишнем предупреждении не давать приюта половцам. И хотя хана Котяна уже не было в живых, а его сородичи покинули земли Мадьярского королевства, хан не собирался прощать угров. Войско встало под Пештом, в город были отправлены послы. Послов убили, в ответ начался грохот камнеметов.