Даниил Галицкий. Первый русский король

Долго не спал в ту ночь старый Субедей, он даже забыл о своей мечте поскорее вернуться домой, вернее, не забыл, а старался не думать, воин должен быть собран, и никакие мысли о доме отвлекать не могут. Если это произойдет, бой будет проигран, а проигрывать Субедею никак нельзя, он со своим войском слишком далеко от дома, чтобы ослабнуть, он должен оставаться сильным. И хитрым. И разумным. Таким, каким был много лет, пока водил сначала сотню, потому тумен, а теперь вот целое войско для Потрясателя вселенной.

Не спал и Мстислав Удатный, что-то беспокоило князя. Не нравилось разъединение дружин в решающий час, но он все же был уверен, что, как ни заносчив Мстислав Киевский, стоит ввязаться в бой, на помощь придет. Хотя бы уже из желания урвать и свой кусок добычи. Мстислав со вздохом посмотрел на сладко спавшего зятя. Светловолосому крепкому Даниилу снилось что-то хорошее, во сне улыбался… Надо приглядывать за молодым князем, он еще слишком неопытен и лезет в драку очертя голову. Не осиротить бы дочь-то… Мстислав тихонько вздохнул: сколько сиротинушек останется после завтрашнего боя? Но таков удел ратника, никто не ведает, вернется ли домой или сгинет в дальней земле. Главное, чтоб не опозорил род, свое имя и память о себе…

На рассвете, едва взошло солнышко, разбрасывая вокруг свою благодать, в стане русских заиграли трубы, Мстислав дал сигнал к бою. Даниил прислушался, ожидая оживления и у остальных князей, но ничего не услышал. Дольше размышлять некогда, половцы, ведомые Яруном, пошли первыми.

– Вперед! – Даниил птицей взлетел в седло. Руки чесались пустить в дело скучавший в ножнах меч.

Он не заметил, как Мстислав кивнул Немому, чтоб приглядывал за его зятем.

В бой вступили не сразу, чего-то ждавшие татары привычно бросились отступать. Русским бы задуматься: почему враги этого не сделали до рассвета, зачем ждали, пока их заметят и погонятся? Но Даниил так рвался в бой, что ни о чем не думал, главное, добраться до врага и сносить головы одному за другим! Догоняя удиравших всадников, они так и делали, меч Даниила заходил налево-направо, разя и разя противника.

Татар было немного, казалось, их вот-вот сомнут и уничтожат, как вдруг… Даниил не поверил своим глазам, удиравшие враги просто заманили русских и половцев в ловушку! Из оврагов, лощин, из зарослей появлялись все новые и новые всадники, мелькнула мысль: «Их действительно тьмы!» Причем они не нападали все сразу, в атаку пошла только часть, остальные ждали. Но и тех было достаточно, первыми, получив сильнейший удар, дрогнули по бокам половцы. Не просто дрогнули, а побежали!

Это оголило фланги волынских и галицких полков, а главное, удиравшие со всех ног половцы смели лагерь оставшихся на том берегу лужан и новгородцев! Увидевшие, что на них несется волна всадников, и еще не слишком понимая, что происходит, дружинники даже не успели толком вооружиться. Выставленные вперед заслоном восемь десятков богатырей, среди которых был Александр Попович, сам натиск бы выдержали, да были попросту расстреляны татарами из луков на подходе. Каленые стрелы не отобьешь палицей или мечом, бездоспешные дружинники гибли один за другим.

А дружины Даниила и Мстислава Удатного бились не на жизнь, а на смерть. Приди им на помощь вовремя Мстиславы Киевский и Черниговский, кто знает, как повернуло бы, но те предпочли отсидеться. Мстислав Киевский видел неравный бой между дружинниками Удатного и наступавшими татарами, его воеводы даже требовали выйти из укрепления и помочь галичанам и волынянам, но князь только морщился:

– Пусть немного потеребят. Когда чуть поучат уму-разуму, чтоб не задирался супротив старших, тогда и пойдем на помощь.

А на левом берегу Калки и в воде брода сеча шла не на жизнь, а на смерть. Даниил, который успел и меч затупить, в какой-то миг почувствовал сильный удар в грудь, но на коне удержался, от второго удара увернулся и сам снес сильного татарина, который ловко действовал копьем.

Отбивал одну за другой нападки и Мстислав Удатный, он, видно, и впрямь был удачлив: ни одной раны! Крутя головой, старший князь пытался разглядеть, где его зять. Немой, видно, понял, показал на левый берег, где татары плотно окружили остатки волынян. И так же молча бросился на выручку. С левого берега послышалась небывалая ругань, это Мстислав Немой показал наконец, как умеет кричать. Ярость, с которой он напал на татар вокруг Даниила, а еще небывалая сила, с какой попросту расшвыривал тех вместе с конями, на какое-то время даже обезоружили врага.

– Держись, князь!

Даниил крикнул в ответ:

– Спасибо!

Разговаривать было некогда, враг наседал плотным строем, оба князя снова оказались в окружении. Теперь биться предстояло только до собственной смерти, надежды вырваться из этого страшного кольца не оставалось. Но ни Мстислав Немой, ни Даниил об этом не думали, главное, убить как можно больше татар, чтоб их меньше осталось на остальных дружинников. Даниила брало зло: да где же полки Мстиславов Киевского и Черниговского?! Чего они ждут, чтобы волыняне и галичане все головы сложили в неравном бою?!

Все было так и немного не так. Полки Мстислава Черниговского вступили в бой с опозданием и тут же были опрокинуты сначала бегущими половцами, а потом волной всадников на невысоких лошадках. Запели тугие луки, затенькали тетивы, засвистели стрелы, и сотни русов полегли, даже не успев поднять свои мечи и вскочить на коней.

А Мстислав Киевский, видя, что бой проигран и проигран так быстро, поспешил запереться внутри своего укрепления, надеясь переждать, пока татары промчатся за удирающими половцами, а потом выскочить и ударить в спину. Это показалось хорошим выходом, так можно и собственную дружину спасти, и остальным помочь.

Субедей издали с холма наблюдал битву. Он усмехнулся, увидев, как первые полки урусов снова поддались на обман, рванули вперед, вернее, вперед рванулись кипчаки, быстро не выдержали удара и бросились обратно, сметая своей охваченной паникой волной урусские ряды.

– Хорошо… хорошо!..

Рука полководца сжала рукоятку плети. Все получалось даже лучше, чем они с Джебе придумали, а помогли татарам сами урусы. Разделиться перед решающей битвой, полезть невесть куда без толковой разведки (он не сомневался, что разведки не было, иначе не было бы и столь глупого поведения)…

Привычные к степным просторам глаза Субедея (один он потеряет позже) легко различали происходившее вдали. Ход боя полководцу очень нравился. Вдруг Субедей обратил внимание на двух урусов, по одежде не последних нойонов, видно, коназей, как называли. Один явно молодой, второй постарше, эти двое бились, словно барсы. Субедей вздохнул: даже жаль, если убьют. Надо сказать, чтоб взяли в плен. Полководец сделал знак одному из нукеров приблизиться, показал рукой с плетью на двух крепких урусов:

– Видишь тех двоих? Не убивать! – И вдруг неожиданно для себя добавил: – Дайте им уйти.

Нукер исчез и почти сразу показался внизу, спеша в гущу боя. Прокричать приказ Субедея успел, но тут же сам упал, сраженный чьей-то рукой.

Даниил с Мстиславом Немым с удивлением почувствовали, что им стало чуть легче, не так уж наседали проклятые. Но раздумывать оказалось некогда, Даниил с ужасом увидел, что татары просто затоптали лагерь на другом берегу и не успевшую изготовиться к бою дружину Мстислава Черниговского. Оставалась надежда на Киевского князя, но Немой прокричал, показывая на ограждение, что киевляне поставили в предыдущий день: