Dantalion

Тоши стояла посреди покоев Трес Эспады, пытаясь привести в норму сбивчивое дыхание. Уже целый день она не может найти свою подругу. Да, именно сейчас Орикава позволила себе, наконец, назвать её подругой. Ведь дружба синигами и арранкара слишком противоестественна и кощунственна по отношению к богом забытым законам природы. В этом тоже забытом месте. Неллиель сильнейшая женщина в Лас Ночес, единственная в Эспаде, она не могла позволить себя убить. Нет, это слишком глупо. Но ни её реяцу, ни фракции Трес не было в пределах замках.

Тоши перерыла все записи наблюдений, но тщетно. И сейчас, на трясущихся ногах, сжимая кулаки до хруста, Орикава посмела явиться посреди собрания Эспады. Место Трес пустовало.

Но больше всего сковывало ледяными тисками иголок не от пустующего места, а от его незаметности для окружающих. Орикава понимала, что теряет присущий себе объективизм и позволяет треклятым эмоциям взять верх. Дрогнувший, немного грубоватый голос лишь подтвердил это, когда она посмела нарушить речь Айзена.

— Неллиель пропала.

Повисла тишина, Эспада тут же одарила ворвавшуюся блондинку вниманием, больше из интереса, какая судьба ожидает синигами, что позволила прервать самопровозглашённого бога.

Тоши невольно сжалась, когда Соуске чуть повернулся в пол-оборота в её сторону. Они все это время не виделись с тех пор, как она обнаружила тело Кларенца. Она искусно избегала с ним встречи все это время.

Айзен лишь позволил себе мимолетный взгляд в сторону рядом стоявшей ученой.

— Мы поговорим об этом позже, — словно синигами не поведала ничего важного, без присущей теплоты ответил Владыка.

— Позже? – взорвалась Тоши, чувствуя, как кровь ударила в голову. — Трес Эспады пропала у тебя под носом, а тебе все равно! Она одна из сильнейших, нельзя…

Тоши пришлось замолчать, когда на её плечо легла рука Гина, что поспешил попытаться увести атомную бомбу, что готова была взорваться в любой момент. Со стороны Эспады донесся лишь один надменный смешок, который Тоши не могла не уловить. Ехидный звук был как ножом по стеклу, а противная натянувшаяся ухмылка вонзилась в грудь холодной сталью.

Ннойтора едва сдерживал смех, подавляя его. Глаза засветились, словно бледное пламя.

— Значит, не такая она уж была и сильнейшая, если позволила себя грохнуть, — разнесся эхом голос Джилги.

Орикаве казалось, что он произносил эту фразу вечность, как в замедленной съемке она видела, как скрещиваются его пальцы и тянется улыбка, а наглый глаз едко щурится.

Тоши больше не слышала ничего, она лишь видела его ухмыляющееся лицо своей целью. Ичимару не успел поймать резко вырвавшуюся Орикаву, что переместилась в стремительном сюнпо, оказавшись уже рядом с креслом Джилги. Ннойтора лишь издал удивленный возглас, не успев среагировать, как в руке Тоши загорелось голубое свечение, пальцы лезвием пронзили его грудь, направив удар реяцу, чей свет озарил искрящиеся ненавистью голубые глаза.

Взрыв заставил переместиться соседей Джилги от греха подальше, самого октаву отбросило в сторону.

— Ублюдок, я знаю, что это ты виноват! Что ты сделал с ней?

Тоши отчаянно вытянула руки вперед, пытаясь вцепиться в арранкара, но её тело отдалялось от Джуруги, что сверлил её испепеляющим взглядом, он дотронулся до кровоточащей раны, напыщенно фыркнув от подобной царапины.

— Уведи её, — приказал Айзен так спокойно, словно подобные разборки были обычной бытовой проблемой.

Ичимару же и без приказа тащил вырывающуюся и извергающую угрозы синигами на выход. Последнее проклятье, и удар дверью прозвучал молотом судьи.

— Это что, было серо? – изумился один из Эспады.

Айзену тоже не понравилось то, что он увидел. Скорость слишком возросла для сюнпо, не говоря уже о близкой атаке Тоши-пушки.

Гриммджоу, переведя взгляд с захлопнувшейся двери на Ннойтору, едва сдержал циничную усмешку.

Тоши безвольно упала в объятья кровати, только сейчас заметив, что её принесли в покои; голос, пока она кричала, чтобы её отпустили, окончательно сорвался. От бессилия она прокусила до крови руку, едва сдерживая жгучие слезы. Прошло уже, наверное, больше часа, а она все еще глотала соленую кровь, пытаясь успокоиться. Лишь когда кровать прогнулась под тяжестью, она стерла окровавленной рукой влагу с щеки.

— Сначала ты лишил меня Кларенца, а теперь еще и Нелл, — охрипшим голосом прошептала Тоши.

Айзен дотронулся до испачканной кровью щеки, но Тоши отбила его ладонь.

— Не трогай меня!

Соуске претенциозно хмыкнул и поднялся с кровати, с неким наслаждением наблюдая за картиной, такой Орикаву он не видел еще никогда. Злость, обида, унижение – все отражалось в злых глазах.

— Она была арранкаром, но ты льешь слезы, словно по собственной сестре. Я бы назвал это противоестественным.

Тоши резко села, дрожа всем телом.

— Она Трес Эспада, одна из лучших твоих воинов и созданий, а тебе все равно?

— Возможно, Ннойтора прав, и она оказалась не достаточно сильной. Естественный отбор, Тоши. Сильный пожирает слабого, так рождаются арранкары.

— Как ты можешь так говорить, ты ведь их бог и ты в ответе за свои создания! – голос прорвался, Тоши сжимала ткань одеяла, чтобы не сорваться.

— Не смей повышать на меня голос, — в карих глазах промелькнула опасная надменная искра, которую Орикава проигнорировала.

— Если ты так относишься к собственным созданиям, не удивлюсь, что ты не заметишь и мою смерть! Хотя, думаю мое нынешнее отсутствие точно не было замечено. Так может, мне стоит поменять приоритеты и уйти? Наверное, пустые и то чувств имеют больше, чем ты!

Тоши оглушила жгучая пощечина. Она услышала хруст в собственной шее, когда голову отвело в сторону ударом, кожу жгло от соприкосновения реяцу. Во рту стоял металлический вкус крови, глаза резало.

Тоши дотронулась до щеки и провела пальцами по разбитой губе, собрав несколько капель крови. Сдерживая слезы, она ошарашенно взглянула на владыку, что надменно смотрел на неё сверху вниз.

— Я предупреждал тебя, — искусственно-ласковым голосом проговорил он, дотронувшись до её подбородка, заботливо стирая струйку крови. — Если ты еще раз отвлечешь меня по пустякам, боюсь, мне придется обучить тебя хорошим манерам.

В груди все похолодело от чужого взгляда и реяцу, что шипами окутала все тело, не позволяя не то что пошевелиться — произнести хоть слово.

— Ты поняла меня?

Тоши не ответила, небесный цвет потух на дрожащих глазах. Айзен нахмурился, проведя пальцами до нижней губы на оставленный эспадовцем укус, но вопреки ожиданиям Тоши, он удовлетворённо улыбнулся и выпустил лицо девушки из властных пальцев, покинув комнату. Как только дверь захлопнулась, по покрасневшей щеке скатилась одинокая слеза, но Тоши, сама не отдавая себе отчета, смотрела вслед владыке не со страхом, а с горящей в глазах ненавистью.