Дар Андромеды

Затем последовали ожоги, которые она получила от компьютера, и ужасная ошибка в составлении формулы целебного фермента, так что инъекции разрушили, а не создали. Этот опыт не только показал ей, как опасно верить в то, что наполовину понятые уравнения компьютера были безобидными и ценными, но и нависшая угроза смерти напугала ее больше, чем она могла себе представить.

Конечно, было замечательно обнаружить, что ошибка в ферменте была полностью в человеческих умах, и что формула была буквально даром жизни. Но оставалось мучительное подозрение, что Джон Флеминг был прав. Интеллект, который привел в действие компьютер, не был безличным и объективным. У него были свои собственные цели, и они, похоже, не включали в себя благополучие человека.

В любом случае вся работа была закончена. Блестящая перспектива создания научной технократии для Британии испарилась в дыму от компьютерного здания. Она даже почувствовала облегчение от того, что великий двоичный код, который достиг их из космоса и на котором все это было построено, тоже улетел.

Она была бы рада уйти от всего этого, вернуться к обычным исследованиям.

Азаран взывал к ее идеализму и любопытству. Эта маленькая страна, разбогатела на нефтяном Эльдорадо, но страдающая от нехватки плодородных земель и недостаточном питании для своего народа.

Как только она вернулась в Торнесс, она попросила разрешения посетить Министерство иностранных дел и сразу же отправилась в Лондон.

Мелкий чиновник в ближневосточном департаменте был склонен отмахнуться от Азарана как от государства из комической оперетки. Он описал президента как человека угасающего огня. Революция, которая привела его к власти и свергла династического правителя сразу после войны, была бескровным делом, не имеющим большого международного значения. Президент поспешно заверил британские нефтяные компании в том, что он будет поддерживать соглашения при условии, что можно будет внести некоторые незначительные коррективы в соглашение. Это было сделано после обычного торга. Президент объявил, что доходы будут направлены на улучшение участи его народа.

Пустыня расцветет благодаря орошению. Будут построены школы. Дороги открыли бы торговлю. Больницы искоренят болезни, от которых умирает один ребенок из пяти, и сократят ожидаемую продолжительность жизни до тридцати двух лет. Школы, дороги и больницы выросли в цене. Но пустыня оставалась пустыней, а нефть теперь заканчивалась.

"Там есть вода, — продолжал чиновник, — французская компания затопила артезианские скважины. На севере есть подземное озеро, в котором воды больше, чем в залежах нефти на юге. Проблема — это поверхность. Даже не песок, а в основном камни и скалы. Вы можете орошать ее, но расти ни чего не будет."

— Эрозию нескольких тысяч лет нельзя исправить с помощью небольшого количества воды, — тихо сказала Дауни. — И не будет никаких официальных возражений против моего отъезда?

— Никаких, — сказал чиновник, — то есть, насколько это касается Министерства обороны. Мы стремимся поддерживать наши дружеские отношения с этими людьми. Они маленькая нация, но в наши дни любые друзья ценны. Вас расспросит полковник Салим, здешний посол. Он скользкий тип, хотя, вероятно, это в значительной степени арабская любовь к интригам. В любом случае, он, вероятно, просто посредник между президентом.

Дауни ушла с собеседования, приняв решение. Она согласилась бы на эту работу, если бы условия были разумными. Такси доставило ее к посольству Азарана пятнадцать минут спустя.

Ее без промедления провели в кабинет Салима. К ее удивлению, он, казалось, знал все о ее карьере и обсуждал ее работу с большим умом. Более или менее запоздало он упомянул о зарплате. Сумма была фантастическая и он услышал ее легкий вздох.

"По британским стандартам доход высокий, — улыбнулся он, — но это Азаран, и один товар, которого у нас сейчас в избытке, — это деньги. Европейцам — врачам, инженерам и так далее, — которые работают на нас, нужна какая-то компенсация за отсутствие на родине и за то, что по необходимости работа не на всю жизнь. В вашем случае мы имели в виду контракт на пять лет, возобновляемый по взаимной договоренности.

"Но это работа, которая вас заинтересует. Мы древняя нация, вступающая в конце двадцатого века, мисс Дауни. Восемьдесят процентов нашего продовольствия приходится импортировать. Нам нужна программа видения и научной обоснованности, чтобы сделать нашу страну столь же плодородной, сколь и богатой". Он колебался. "По причинам, которые вскоре станут ясны, это будет становиться все более и более жизненно важным для нашего будущего, даже для самого нашего существования".

Дауни едва расслышала его последние слова. Ее охватило прежнее волнение по поводу проблемы природы, которая бросала вызов изобретательности ума.

— Полковник Салим, — тихо сказала она, — я буду горда помочь вам. Я могу уйти, как только вы пожелаете, — она немного печально улыбнулась.

"Как вы, возможно, знаете из того, что кажется всесторонним обзором моего прошлого, у меня нет ни личных связей, ни родственников, которые удерживали бы меня здесь. И по причинам, в которые я не могу вдаваться, моя недавняя работа теперь завершена."

Салим одарил ее широкой, теплой улыбкой. "Я немедленно позвоню своему президенту", — сказал он. "Я знаю, что он будет глубоко благодарен. Тем временем необходимо выполнить обычные международные формальности — прививки, паспорт и так далее. Скажем, послезавтра — около 10 утра — чтобы завершить приготовления? Тогда я смогу обсудить фактическое время вашего отъезда."

Дауни согласилась. Приняв решение, она стремилась поскорее уйти. Она позвонила в Торнесс и попросила упаковать ее немногочисленные вещи и погрузить чемоданы в поезд. С сожалением она сказала себе, что, кроме груды книг в ее старой комнате в Эдинбургском университете, у нее больше ничего в мире не было. Не было и близкого друга, с которым она должна была попрощаться.

На следующее утро она отправилась за покупками, купив в универмаге Найтсбриджа тропический комплект. Она довела продавщицу до отчаяния, одобрив первое предложение всего, что ей показали. Все это было сделано за пару часов. Магазин согласился доставить покупки, упакованные в чемоданы, в лондонский аэропорт по инструкции.

На следующее утро она нашла врача и сделала прививки.

Из-за них ее немного лихорадило, и в тот день и вечер она отдыхала в своем гостиничном номере. Ровно в 10 часов утра на следующий день она явилась в посольство Азарана.

Салим вежливо поздоровался с ней, но ему было не по себе, он вполуха слушал мощное коротковолновое радио, из которого, несмотря на значительные помехи, тихо лился поток арабской речи.

— Великолепно, профессор Дауни, — сказал он наконец, бегло взглянув на паспорт и сертификаты о прививках.

"Вот ваша виза и авиабилеты. Я предварительно забронировал для вас билет на послезавтрашний рейс в 9.45. Это будет подходящим вариантом?"

Прежде чем она успела ответить, он вскочил, бросился к радио и прибавил громкость. Он внимательно слушал пару минут, а затем щелкнул выключателем.

"Это было объявление о нашей свободе", — мечтательно сказал он.

— Но вы свободны! — Дауни удивленно посмотрела на него.

Он повернулся к ней. "Политическая свобода — это вопрос бумажных идеалов. Настоящая свобода — это вопрос бизнеса. Мы, наконец, разорвали наши связи с вашей страной; мы отказались от всех наших нефтяных и торговых соглашений". Он указал на радио. — Это то, что я услышал, — он снова улыбнулся ей. "Вы можете понять, почему нам нужны правильные люди, чтобы помочь нам. Я сам вернусь в Азаран, как только здесь будут улажены дипломатические дела. Мы хотим оставаться в дружеских отношениях с Великобританией, со всеми странами. Но нам нужно быть независимыми в лучшем смысле этого слова. — Значит, вы поможете нам.