Дар лесной отшельницы

Анна внимательно посмотрела на Германа. Нельзя сказать, чтобы он выглядел огорченным, но она заметила слегка подергивающееся веко, он здорово нервничал, но пытался держать удар. Впервые в душе Анны промелькнуло что-то, похожее на уважение к этому человеку.

Нотариус тем временем сложил документы в папочку и пошел к выходу. Проводить его отправился Фрэнк. Он еще не освоился со своим новым положением и по привычке выполнял свои обязанности.

Задвигались стулья, люди потянулись к выходу, многие были разочарованы. Барсков больше никого не упомянул в завещании. При жизни он платил всем более чем щедро, но в завещании выделить кого-то особо не пожелал.

Герман и Сандра подошли к Анне.

– Каково? – усмехнулся Барсков-младший.

– Я же говорила – будет сюрприз, – недовольно поджала губы Сандра. – Хотя даже я не могла предположить в муже подобной оригинальности. Оставить половину состояния слуге. Фи.

– Ты бы, конечно, предпочла, чтобы все досталось тебе, правда, кошечка? – язвительно сощурился Герман. – Похоже, ко мне, оставшемуся, в сущности, без гроша, ты сочувствия не испытываешь?

От неловкой ситуации Сандру избавил неожиданный звонок мобильника. Она извлекла его откуда-то из пышных складок платья и поспешно отошла, держа трубку возле уха.

– Одно радует меня в этой истории, – с усмешкой сказал Герман.

– Неужели тебя может еще что-то радовать, ведь отец лишил тебя всего.

– Ну что же, не все коту масленица. Зато сейчас я могу общаться с тобой, дорогая, совершенно безбоязненно. Ведь теперь тебе придется вычеркнуть меня из списка подозреваемых.

– Похоже на то, – кивнула Анна. – Вопрос может показаться глупым, но все же постарайся ответить: как ты на самом деле относился к отцу? Тебя совсем не трогает его смерть? Я, конечно, понимаю, наследство и все такое…

– Вообще-то, я не люблю, когда мне лезут в душу, – неожиданно посерьезнел Герман. В его глазах промелькнуло что-то очень похожее на боль, но он тут же придал им привычное, насмешливое выражение. – Давай поговорим об этом как-нибудь в другой раз, идет?

Анна не стала настаивать и спросила:

– Ты мог предположить, что отец оставит все Фрэнку?

– Ну, как тебе сказать… Вообще-то, нет. Но ведь оставляют же миллионы обществам любителей кошек, например. Так что Фрэнк ничуть не хуже. К тому же он и в самом деле служил отцу многие годы. Фрэнк немного замкнутый, но это-то и нравилось отцу. Конечно, он скорее всего выбрал его, чтобы побольнее уколоть меня, но тут уж ничего не изменишь.

– Это с какой стороны посмотреть, – возразила девушка. – Как-никак – ты прямой наследник и вполне можешь оспорить завещание.

– Возможно, я подумаю об этом, – тихо сказал Герман и неожиданно добавил, – хотя мне кажется, что лучше оставить все как есть. Такова была воля отца. Ему бы не понравилось, что кто-то, пусть даже и после его смерти, пытается изменить принятое им решение.

Анна посмотрела на Германа с интересом. Ей показалось, что в нем появилось нечто новое, чего она раньше не замечала, считая парня самовлюбленным, избалованным типом. А он, оказывается, способен уважать волю своего отца, хотя то, что тот лишил сына наследства, вряд ли можно назвать справедливым решением.

– А за что отец так рассердился на тебя? – спросила Анна.

– Ну, мы поссорились. Скорее всего, отец изменил завещание под горячую руку. Если бы он не умер так внезапно, то изменил бы его снова. Как бы то ни было, он был умным человеком и не захотел бы оставить своих потомков нищими. Сандра ведь, в сущности, чужой ему человек. У них даже детей не было. Да что теперь говорить. Посмотри-ка на Сандру.

Анна обернулась. Сандра только что закончила разговор и стояла, задумчиво глядя на уже отключенный мобильник. Ее гладкий лобик прорезали две аккуратные складочки, что могло означать только одно – она была чем-то всерьез озабочена. Настолько озабочена, что занималась непривычным для себя делом – пыталась принять какое-то решение. От чрезмерных усилий у нее над верхней губой выступили мелкие капельки пота. Сандра машинально слизнула их языком, продолжая смотреть прямо перед собой невидящим взором.

– Эй, Сандра, кто звонил? – безапелляционно спросил Герман.

– Маша… – автоматически ответила та и сразу же разозлилась: – Какое тебе дело?! Вечно лезешь с расспросами.

– Эй, ты чего? Какая муха цапнула тебя за задницу?

– Отвяжись. Мне некогда.

Сандра заспешила к выходу. Анна, почуяв неладное, бросилась вдогонку.

– Сандра, подожди, – окликнула ее она.

– В чем дело? – бросила через плечо вдова. – Извини, я тороплюсь.

– Всего минутку.

– Ну?

– Что тебе сказала Маша?

– Да ничего такого, – как можно равнодушнее заявила Сандра. Но Анна поняла, что она лжет.

– Послушай, не хочу лезть со своими советами, но лучше бы тебе быть поосторожнее. Я все больше убеждаюсь, что твой муж умер не своей смертью. А это может означать только одно – убийца где-то рядом. Он был вчера в этом доме, и еще неизвестно, успокоился ли он со смертью Александра Федоровича.

– Ты мне угрожаешь? – удивилась недалекая Сандра.

– Нет. Предупреждаю. Не делай глупостей.

Анна надеялась, что после ее слов Сандра расколется и скажет, куда это она понеслась с такой скоростью, но та оказалась крепким орешком. Она снова сослалась на занятость, и уже через десять минут Анна увидела в окно, как Сандра поспешно садится в машину.

Глава 22

Когда Анна говорила Сандре о том, что ее муж убит, она ничуть не сгущала краски. Сама она в этом не сомневалась вопреки всякой логике. И главным образом потому, что при огнестрельном ранении головы несколько капель крови на полу – это нонсенс. Конечно, Анна не была экспертом-криминалистом, но даже дилетанту понятно: крови должно быть намного больше.

Барскова убили в другом месте, а потом перетащили тело в кабинет и инсценировали самоубийство. Но кто тот человек, который вошел в кабинет? И куда он потом делся? Вопрос, неразрешимый на первый взгляд, на самом деле мог иметь вполне логическое объяснение. Да, свидетели утверждали, что в кабинет вошел именно хозяин дома.

Но, во-первых, в коридоре перед кабинетом всегда довольно темно, освещение там приглушенное, и хорошо загримированный человек, стремительно прошедший мимо гостей, вполне мог сойти за Барскова. К тому же никто особенно к нему и не присматривался. Насколько Анна помнила, его окликнул кто-то из гостей, но «Барсков» не отреагировал.

Во-вторых, человек, довольно похожий на хозяина дома, входящий в собственный кабинет, может быть принят за истинного хозяина чисто автоматически. Такова уж логика человеческого ума. Тем более что собравшиеся на праздник гости не ожидали ничего плохого. Третье, и последнее, в этом деле постоянно встречаются двойники. С той или иной степенью достоверности свидетели упоминают о невероятно похожих на жертв людях. Кроме того, во всех случаях преступник действовал в полумраке. Ни разу – при ярком солнечном свете. Оно и понятно – на свету подделка сразу бросилась бы в глаза.