Дар памяти
Шрифт:
Рядом с Грюмом – темнокожий волшебник Кингсли Шеклболт, мы несколько раз пересекались в аврорате. О его методах ведения допросов я не знаю ничего, но, учитывая Рэнделла в составе группы, наверное, меня ожидает мало хорошего.
На лице Альбуса не написано ничего, кроме обычной приветливости. И в этот момент мне как никогда ясно, что сейчас решается моя судьба. И зависит она от Альбуса. И если он хоть каким-то краем замешан в том, что происходило вчера, то я, кажется, пожалею о том, что меня еще не поцеловал дементор.
Я перевожу взгляд на Рэнделла.
Не
Вы меня задерживаете? – холодно интересуюсь я. – И позвольте узнать, по какому поводу?
Шеклболт выступает вперед.
Пока в качестве свидетеля, мистер Снейп, - говорит он вежливо. – Пока только в качестве свидетеля.
Врет. У них уже все решено, и я это вижу. Иначе не пошли бы втроем и не взяли бы с собой группу, в которую входят два лучших волшебника аврората.
Свидетеля чего? – я выдерживаю тон.
Да, господа, - говорит Альбус спокойно, - вы должны нам все объяснить. Я уверен, что…
Тут и объяснять нечего, Дамблдор, - перебивает его Грюм. – Пусть попробует отрицать, что он был вчера в Лютном переулке?! Десять трупов, порезанных в лохмотья заклятьем, которое он изобрел для того, чтобы хвастаться перед своим лордом! И пусть попробует отрицать, что он делал зелья для «Горбина и Бэркса»! А сейчас он где был?!! Обдумывал темные делишки с новыми дружками?!!
Палочку! – рычит Рэнделл, угрожающе подступая ко мне.
На секунду комната плывет перед глазами, а в голове - неверие: неужели все-таки Альбус сдал меня? Заталкиваю эту мысль куда подальше, сцепляю зубы. Что ж, начнем.
Я не был там! – громко и отчетливо говорю я.
Палочку! – Рэнделл хватает меня за запястье.
И в эту секунду я чувствую – нет, не попытку вторжения – легкое касание чужого разума и перед моим взором появляются три картинки - заснеженного леса, часов, на которых стрелка замерла на цифре 9 и серебристого вьюжника. Альбус!
Тихо! – говорит Дамблдор тем самым непререкаемым тоном, который успокаивает четыреста студентов сразу.
Рэнделл замирает, и я выдергиваю руку из его цепких пальцев. Грюм молча переглядывается с Шеклболтом. Напряжение в воздухе такое, что, кажется, кабинет сейчас заискрится.
Господа, почему бы вам не спросить у Северуса? – спокойно говорит Дамблдор. – Он сам вам расскажет, где был сегодня утром.
Я был в Запретном лесу. Собирал вьюжник, - я произношу это тихо, но медленно и четко. – И последнее зелье для «Горбина и Бэркса» я делал до падения Темного Лорда.
А вечером? Вечером ты где был? – бросает Грюм.
И я не успеваю ответить, потому что Альбус стремительно спускается по лестнице, встает рядом со мной, берет меня за руку и переплетает наши пальцы.
У меня, Аластор, - спокойно говорит он. – И вечер, и всю ночь. Мы – любовники, - он бросает быстрый взгляд на Шеклболта, и затем поворачивается ко мне. – С какого времени, Северус?
С двенадцатого ноября 1982 года, - отвечаю я машинально.
Да, староват я стал, даты уже не помню, - улыбается Альбус. –
Но зато помню, что это была пятница.– И засунув за щеку засахаренный орешек, вынутый из кармана, обращается ко всем присутствующим: - Хотите сладкого?
Проводив авроров через камин гостиной, мы садимся с Альбусом на диване, и он молча обнимает меня. Мы сидим так минут десять, и я просто наслаждаюсь теплом его руки на моем плече, его тела, в которое вжимается моя спина. Я чувствую какое-то отупение, мозг словно отказывается переваривать все происходящее. Альбус наколдовывает вина, но я отвожу бокал и достаю восстанавливающее зелье. Что мне нужно, так это поспать еще пару дней. Но такой отдых, конечно, мне не грозит. Мне еще сегодня проверять контрольные сразу двух курсов Рэйвенкло и Хаффлпаффа, и одного Гриффиндора и Слизерина.
Откуда они узнали про Сектумсемпру?
– бормочу я.
Откуда они узнали, что ты там был, вот это вопрос, - говорит Альбус.
Меня прорывает.
Я рассказываю ему о засаде, про бой, включая появление таинственной Риты, про то, что рассекретил навыки полета, про то, что отправился в дом друга, защита которого настроена на меня, и про то, как мне утром рассказали, сколько народу там погибло. Альбус слушает внимательно, ни на секунду не выпуская меня из объятий, наши головы склонены друг к другу. Когда я упоминаю, как связывал барьерное заклинание с магией раненых, его лицо темнеет, но вслед за этим он стискивает меня еще крепче.
Почему ты не прислал Патронуса? – спрашивает Альбус, когда я заканчиваю.
Времени не было, - честно отвечаю я.
Он берет меня за руку и заглядывает мне в лицо:
Северус?
Мои мысли прочно закрыты ментальным блоком, но, видимо, Дамблдор находит во всем этом что-то свое, потому что в следующую секунду кричит яростно, до хруста костей стискивая мою руку:
Никогда не смей сомневаться во мне, слышишь?!! Не смей во мне сомневаться! Никогда!
Разве вы не дали мне повода? – восклицаю я, вырываюсь и вскакиваю. – Разве вы не закрыли для меня камин, который открыт для любого преподавателя школы, кроме меня? Разве вы не отправили меня на встречу под каким-то чрезвычайно сомнительным предлогом? Разве вы не давили на меня так, что я не смог отказаться?
Альбус смотрит на меня так, как будто я несу чушь несусветную.
Я не закрывал для тебя камин, - говорит он, когда я резко обрываю себя, и между нами падает тишина.
Как не закрывали? Или – пообещали и не закрыли? Решили, что это будет хорошая шутка?
Северус, я не обещал таких вещей. Зачем я стал бы закрывать от тебя камин? Ты можешь прийти ко мне по нему в любое время.
Ну, это уже слишком! Я рычу и бегу в кабинет, бросаясь к шкафу с думоотводом. На дикой скорости вытаскиваю его и накрываю блокирующим выплескивание жидкости заклинанием. Затем левитирую его в гостиную, где он чуть не врезается в живот вставшего с дивана Альбуса, вытягиваю ниточку воспоминания и сливаю его в испещренную рунами чашу. А потом практически опускаю голову Альбуса в думоотвод. Через несколько минут он выныривает оттуда со словами: «Этого я и боялся!»