Дар под маской лжи

– Вставай! Нам пора в путь!
– проревел калека.

Значит, мелкое людоедское отродье, решило не отпускать меня. Ладно, не захотел по-хорошему, будет по-плохому.

В первой половине дня, мне не удалось найти подходящую возможность использовать дар. Никому из отряда не угрожала латентная опасность. К тому же мне мешали сосредоточиться постоянно всплывавшие в сознание мысли. Когда будет новый приступ? Какой он будет? А может, я зря волнуюсь? Может, в припадке я поубиваю всех горцев и пойду домой пить чай с баранками?

Я шел и все больше разочаровывался в своем плане. С такой скоростью убийств, до гор дойдут все людоеды. Я уже совсем отчаялся. Но когда мы проходили мимо скалы, возвышавшейся на добрые двадцать метров, то я наконец-то открыл сезон смертей.

Воин, идущий впереди отряда, проходил под грозящим упасть с вершины скалы, камнем. Мне даже способность почти не пришлось напрягать, я всего лишь мысленно подтолкнул камешек и чуть-чуть подправил траекторию полета. Через секунду раздался крик. Колонна замерла. Людоеды сгрудились возле трупа своего соплеменника. Я нашел взглядом капитана. Тот склонился над убитым.

– Первый, - произнес я, подходя к коротышки.

– Это могла быть случайность, - ответил воин скептическим голосом.

– Поживем, увидим.

После того как труп людоеда закопали, отряд тронулся дальше.

Момент, когда я убил второго людоеда, наступил уже почти перед самой остановкой на ночёвку. Тут уж мне пришлось попотеть, надо было учесть сразу несколько факторов. Что бы пошатнувшийся горец, который в попытке удержать равновесие попытался схватившийся за дерево, промахнулся мимо предательски скользкой коры дерева и попал виском точно на маленький сучок, пробивший ему кожу и вошедший в мозг. Когда людоед неуклюже упал в кусты, то от его соседей по мерно шагающей колонне, раздались веселые смешки и шуточки. Отряд даже не подумал замедлить шаг, чтобы подождать бойца, у всех были примерно одинаковые мысли. Ну, упал и упал, мало ли что случилось? Сейчас оклемается и догонит. Но когда людоеды и тихо ликующий я, отошли на приличное расстояние, а упавший горец так и не появился на тропинке. Капитан забеспокоился и отдал команду одному из людоедов пойти разузнать, что же приключилось с соплеменником. Названный горец отделился от колонны и побежал к месту падения сородича, достигнув его, он скрылся в кустах. Через минуту из зарослей донесся возглас, услышав который, отряд людоедов, тут же понесся к кричавшему. Когда прибежавшие горцы обнаружили труп и стоящего рядом посыльного, то они пораженно замерли. Часть людоедов, после секундного ступора очнулись, и с вопросом в глазах уставились на посланного капитаном воина. Тот поднял руки вверх, сигнализируя этим, что он совершенно не причем. Я, скакавший со спутанными ногами следом за горцами, увидел эту сцену и выкрикнул, тыча пальцем в сторону "сдающегося" людоеда:

– Это он его убил!

С праведным гневом в глазах, я перевел палец на труп и продолжил:

– Не мог же он сам пробить себе висок!

За моей спиной глухо зароптали горцы, я уже более уверенно начал обличать "убийцу":

– Да это точно он! Я видел, как он ссорились с этим воином. Мотив! Именно с этим, который сейчас лежит хладным трупом! Убийство!

Толпа людоедов, наслушавшись меня, уже готовилась растерзать мнимого убийцу, который лишился дара речи от ложных обвинений, как тут, позади меня, раздался громоподобный рев:

– Стоять! Что здесь происходит?

Я обернулся и обнаружил капитана. Он только сейчас на своих коротеньких ножках прибежал к месту трагедии.

– Я еще раз спрашиваю! Что здесь происходит?
– не унимался коротышка.

Людоеды молча разошлись в круг. В центре свободного пространства оказался я, безвременно почивший и "убийца".

– Это он его убил, - промямлил я, показывая глазами на "убийцу", более чем уверенный в том, что капитан точно не поведётся на сфабрикованные обвинения.

– Это не я! это не я! Он уже был таким, когда я прибежал сюда, - обрел дар речи горец.

– Разберемся, - произнес коротышка, сумрачно глянул на меня и начал осматривать труп, а потом и дерево.

Догадался. Ну что ж грохнуть еще одного людоеда руками его же соплеменников мне не удалось, но первоначально я на это и не рассчитывал.

Капитан оторвался от улик и посмотрел на меня. Придя к какому-то решению, он произнес:

– Это несчастный случай!

"Убийца" облегченно выдохнул, а коротышка бросил на него мимолетный взгляд и добавил:

– Похоронить бойца.

Людоеды тут же засуетились и начали мечами копать мягкую землю. Меня такой исход дела не устраивал.

Я крикнул коротышки:

– Капитан, можно вас на пару слов.

– Выкладывай, - выплюнул людоед, грозно насупив брови.

– Это я убил этого горца.

– Да ну?
– не поверил капитан.
– Ты же обвинял моего бойца.

– А вам не кажется, что эта смерть слишком уж похожа на предыдущую? Тоже ведь несчастный случай!
– спросил я, коварным голосом проигнорировав слова капитана.

Коротышка серьезно задумался, а потом медленно произнес:

– Такое случается, редко, но случается.

Голос людоеда был растерян, казалось, он хочет убедить в этом скорее себя, чем меня.

– Да, конечно, не повезло, - ответил я с доброй улыбкой, думая о том, что заложил в голову предводителя горцев очень большое зерно сомнения.

Ночь прошла спокойно, меня не мучали припадки. С рассветом отряд двинулся дальше. Теперь рядом со мной шел предводитель горцев. Он то и дело бросал на меня быстрые взгляды. С первых шагов я заметил, что людоеды взяли более высокий темп передвижения. Наверно хитрожопый коротышка решил, что если мы придем раньше, то и людей погибнет меньше, все-таки он допускает возможность того, что это я убил горцев.

Пока не подворачивалась возможность уменьшить количество людоедов, я думал над природой ритуала. Кровь способных усиливала дар, но вот за счет чего? Внешне, да и на вкус, она была идентична крови обычного, ничем не примечательного смертного, но что-то в ней все-таки было и это "что-то" люди получали в Храме. Вспомнив бой в руинах, я пришел к некоторым выводам показавшимися мне правдоподобными. Все кто получил способность, пролили в Храме часть своей крови, тем самым, за небольшую порцию красной жидкости из вен, связали себя и таинственное место. В мою теорию укладывался и ритуал. Получая кровь других способных, мы сильнее связываем себя с Храмом. Без убийства способного это останется просто кровь, а вот после смерти объекта в его первых каплях крови содержится сама эссенция дара. Все вроде бы понятно, но вот, причем здесь припадки и помешательства? Хотя, возможно это попытка Храма не допустить появления слишком сильного способного? По крайней мере, разумного. Могущественный даровитый может и появиться, но он точно будет безумен от всей выпитой им крови. Тут мне вспомнилась Эрани. Ее то, как приплести к моим рассуждениям? Она получила свой дар по наследству, не отдавая свою кровушку Храму! А ведь Мик говорил, что и другие такие способные есть. За всеми этими мыслями я не усмотрел самого банального варианта, ведь дети, наша плоть и КРОВЬ.

К обеду мои ноги начали уставать. Невыносимо палило солнце, усугубляя мое и так не праздничное настроение. На небе было аж три светила! Интересно, какие гуманоиды живут в этом мире? И попадут ли они на остров?

– Все, привал!
– скомандовал капитан.

Судя по потной роже, ему тоже приходилось далеко не сладко. Горцы расселись под пышными кронами деревьев и начали поглощать добытую из сумок снедь. Я в первые дни нашего вынужденно-совместного путешествия, боялся, что людоеды начнут употреблять человечину, но нет, ели то же, что и обычные люди.

– Бери, - произнес предводитель людоедов, держа в руке растительный поек.

Я взял протянутые плоды и впился зубами в сочную плоть фруктов.

– Вчерашние происшествия, оказались не более чем случайностью, - произнес горец уверенно, следя глазами за моей реакцией.

– Еще не вечер, еще не вечер, - ответил я загадочно, предвкушая удивления неверующего коротышки.

В этот самый момент я уже вовсю готовил гибель очередному людоеду.

Горец, жадно поедавший фрукты, вдруг схватился за горло, свалился на землю и начал биться в конвульсиях. К нему подбежали люди, начали суетиться возле него, но тот уже не подавал признаков жизни. Мне было совсем не трудно заставить его подавится внушительных размеров косточкой, экзотического плода.