Дар проклятых

– Лучший ученик за все время. Та самая жемчужина...

– Коса Смерти, Пресветлые с тобой!
– крикнул голос из самого конца.

Неожиданно для меня, все выпускники встали, склонились и синхронно повторили фразу, один раз, второй, третий... На глаза наворачивались слезы, но сдерживала, сдерживала, пока учитель не спустился к ученикам и не повторил их действия.

Признание, общественное признания, а главное самого авторитетного человека в моей жизни. Я заревела, думаю, это послужило для всех шоком, никто никогда не видел моих слез. Получив свой диплом, я еще долго не могла прийти в себя.

Улыбнувшись своим мыслям, направилась в место для встреч с арэтэ.

Темные ведьмы не сдаются без боя. Темные ведьмы ломают препятствия, прогибаются под обстоятельства, но не более. Я та, что выдержала боль в миллионы раз сильнее, чем пресловутые плети. Сломать мое тело? Да, пожалуйста, дух не сломлен. Он - птица, парящая высоко в небе.

Глава восьмая

– Умная девочка,- жарко шептал голос.

Отмахнувшись, перевернулась на другой бок. Черт возьми! Умная девочка! Да я уснула! Объятья стали крепче, последний оплот, туника, соскользнула с тела. Поцелуи Зара цепочкой бежали по плечу, шее.

Словно в прострации отметила для себя, что его ласки ни капли не возбуждают меня. Он подловил меня, довольно удачный момент: сонная, еще во власти полусладкой дремы, тело расслабленно, но....

Никакой реакции, абсолютно.

Когда его пальцы сжали соски, проснулась окончательно.

Во-первых, больно, во-вторых, неприятно, и, в-третьих, да кто его учил так с женщиной обращаться?

– Канал связи налаживаешь?
– прокомментировала манипуляцию с сосками.

Зар замер, затуманенным взглядом посмотрел на меня.

– О, есть контакт,- попыталась спихнуть его тушу с себя.

Почти удалось, все же он тяжелый.

– Ло?
– нотки ясности прозвучали в его голосе.

– Да-да, слезь меня жертва озабоченности.

Пока он от гнева хватал ртом воздух, таки спихнула его с себя и облегченно выдохнула.

Перевернулась, подобрала порванную тунику, прикрылась и только тогда взглянула на арэтэ.

– Зар, - как можно мягче начала я,- у нас с тобой ничего не получится. Успокойся, выдохни.

– Успокойся? Выдохни?
– кажется, я разворошила змеиное гнездо.

– Ты получаешь удовольствие от сношения с бревном?

– С бревном?
– эхом повторил он.

– Именно. Ты уж извини, но ни ты, ни твои действия не возбуждают. Ты слишком груб и не сдержан.

– Вот как,- протянул Зар, его глаза вспыхнули.

Смотрелось жутковато, комната освещалась несколькими свечами, его длинные янтарные волосы блестели, а к этому добавился огонь глаз. Больно, так бывает, когда слишком долго смотришь на полуденное солнце.

– А с чего ты решила, что ты должна получать удовольствие? Маэтэ существуют для удовлетворения мужчины, что там чувствуете вы, никого не волнует,- желчно прохрипел Зар, подползая ближе.

Отпрянула. Ах, вот оно как, тело женщины собственность мужчины, что хочу то с ним и делаю?

– Я не твоя маэтэ, ты держишь меня насильно. Так что речи о моей покладистости, а уж тем более о доставлении удовольствия тебе, не может и быть.

– Ошибаешься, Ло, ты будешь делать все, что я потребую. Я даю тебе последний шанс, будь хорошей девочкой, не заставляй меня применять силу.

Пока он это говорил, отползла к самому краю необъятной кровати, и опустила одну руку вниз, так чтобы пульсар, вызванный мной, был незаметен, пока незаметен.

– А ты попробуй, - спокойно ответила на его угрозу.

Мгновение и он прыгнул на меня, идиот. Его полет был кратковременным, а удар болезненным. Встреча пульсара с жертвой прошла успешно. Крик, запах паленых волос, и боюсь, подпорченное лицо. Разве я виновата, что пульсар угодил ему не в грудь, куда я метила, а выше?

Чуть качаясь, Азарий поднялся и нарочито медленно пошел ко мне. Я во все глаза наблюдала за процессами, происходящими на его лице.

Ожог, закрывающий правую половину, пульсировал, пузырьки лопались, тут же затягиваясь, ярко красный цвет бледнел, пока от встречи с огненным шаром не осталось и следа.

Только теперь мне стало по-настоящему страшно, что он за существо? Как за столь короткий момент, от раны не осталось даже воспоминаний? Трясясь от страха, ползла в угол, вжалась, затравленно глядя на Зара. Его длинные волосы, местами укоротились, на плече затягивался последний рубец, а он шел ко мне.

– Не подходи!
– заорала сумасшедшая.

Этой сумасшедшей была я.

– Ло, а я предупреждал,- тихо напомнило чудовище, бывшее когда-то Заром.

Он чудовище в теле человека!

– Не подходи!
– сорвалась на визг.
– Не приближайся!

Это было последнее, что я сказала в эту ночь. Дальнейшее помнилось смутно, боль, стыд, снова боль. Душа рвалась на части или кто-то ее рвал, медленно отдирая кусочек за кусочком, наслаждаясь каждым стоном и вскриком.

Я помню смутно большую часть ночного времени. И в этом мое спасение. Потому как результаты... нет, не впечатляли, ужасали и вызывали истерику.

Мне было противно смотреть на себя, впрочем, большую часть следующих суток, я не чувствовала ног, вяло шевелились руки, изглоданной костью валялась в кровати, не обращая внимания на старания аллоры.

На вторые сутки, разум вернулся ко мне, а с ним ярость и боль. И ненависть, я ненавидела себя, свою гордость, чертово самомнение о своих силах, я ненавидела себя за тот страх, что испытала к этому чудовищу. За то, что не смогла сдержать эмоций, за свой проклятый ступор, я могла обороняться или, в крайнем случае, убить себя. Я же... я просто тряслась.

Мерзко, как же мерзко...

– Деточка, пожалуйста, позволь,- голос аллоры дрожал,- позволь помочь.

Дело в том, что я даже в беспамятстве, не давала к себе прикоснуться, хоть служанка пыталась и не раз.

Я и без нее понимала, что нужно привести себя порядок, смыть с себя кровь, пот этого ублюдка, сменить окровавленные простыни и залечить раны...

Что - то после той ночи изменилось в аллоре, она смотрела более нежно, словно извинялась, как будто в чем - то была ее вина.

– Помогите подняться,- дрожащими руками цепляясь за одеяло, попросила я.

– Деточка,- всхлипнув, аллора бросилась ко мне.

Немного не так я представляла себе ее помощь. Осторожно оттолкнув протянутую руку, она как можно бережнее подняла меня на руки. И словно маленькую девочку, понесла в ванну. Несмотря на всю осторожность, ее касания для меня были хуже крапивы.