Дар Седовласа, или Темный мститель Арконы

— Вы туда, направо. — приказал Хорт троим, а сам, вместе с Ругивладом и еще одним дружинником свернул налево: — До Оки им не добраться! — добавил он.

Выбранный коридор вначале широкий, заметно сузился. Потолок опустился ниже. Пришлось перейти на шаг и идти уже гуськом. Ругивлад, замыкавший движение, уже хотел было предложить остановиться, как вдруг раздался крик. Шедший впереди воин внезапно исчез. Колодец? Ловушка была столь глубока, что под тяжестью брони несчастный мгновенно пошел ко дну. Спутники не успели и глазом моргнуть.

Безуспешно пытаясь вытащить бедалагу Ругивлад и Хорт боком-боком как-то поменялись местами, так что оказались по разные стороны злополучной ямы. Еще раз наклонившись к воде, словен понял, что спасти товарища не удастся. Но это движение и сохранило жизнь самому Ругивладу.

Меч Серого Хорта высек сноп длинных желтых искр из стены подземелья, приблизительно там, где мгновение назад находилась голова спутника. Волхв инстинктивно подался в сторону, больно ударился о выступ затылком.

— Ну что ж, — сказал Хорт, — вот и мы, наконец, можем выяснить отношения. В лесу при пожаре я малость ошибся. Здесь нам никто не помешает!

И тогда Ругивлад заговорил нараспев, растягивая слова, низким, леденящим сердце голосом. Так его учили, так поступал он. Дуновение Нави погасило факела. Словен плел колдовскую паутину нида. Волхв слышал, как учащенно забилось сердце врага.

Хорт начал рубить мечом темноту наугад, пару раз чуть было не достав противника, которого выдавало свечение рун на клинке. Но словену удалось парировать. Он продолжал читать нид, а тот уже вершил дело…

Попятившись, вятич решил отступать в проход за спиной. Должно быть подумал, что в темноте Ругивладу не миновать злополучного колодца, коли станет преследовать.

— Постой, чужеземец! Не надо! — выдавил Хорт, глотая кровь, но та неудеожимо поднималась из чрева к горлу.

— Умри, собака! — ответил волхв, завершая заклятье.

…Когда Ругивлад бледнее смерти выбрался на поверхность, там его с интересом поджидал Волах.

— Ну как? — начал было воевода, но осекся под тяжелым взглядом словена.

— Кого ты мне подсунул в провожатые?

За стеной слышался звериный ор иноземцев, звон металла и страшный скрежет, дикое ржание скакунов, испробовавших копья.

Тут заскрипели мощные петли, врата отверзлись. На взмыленных лошадях в крепость ворвался истерзанный отряд Владуха. Воевода поспешил им навстречу.

— Враг здесь! Имя ему — Тьма! Они окружили городище. Мы напоролись на них, как… — прохрипел Владух, неуклюже сползая с седла.

Не договорив, он начал оседать на землю и был подхвачен Волахом. Из плеча жупана, пробив латницу, торчала длинная печенежская стрела. Не разжимая рук, Волах повернулся к воинам и громко выругался. Подбежавшие приняли раненного и кое-как поволокли к терему. Но был он так грузен, что едва взнесли на крыльцо.

Мгновение спустя около него хлопотала, причитая, Медведиха. Рядом бестолково металась облаченная в воинскую кольчугу Ольга. Очнувшись, Владух приподнялся на локте, потом встал на колено, выпрямился и, цыкнув на баб, тяжело поднялся к себе. На лестнице, поддерживаемый дочерью с одной стороны, и подсуетившимся Дорохом — с другой, он остановился. Было от чего! Доносившиеся отовсюду лязг оружия и крики перекрыл какой-то неведомый звук, будто десять ящеров одновременно испустили дух. Все замерли.

Появился Кулиш. Мальчишку трясло. Заплетающимся от страха языком он невнятно пересказал увиденное.

Часть стены Домагоща высилась над крутым обрывом. Приметив на реке движение, дозорные, как еще вчера было приказано воеводой, кликнули Кулиша. Тот, не долго думая, последовал наставлениям чужеземного волхва и вывалил в воду со стены полтора десятка приготовленных заранее дырявых в днище сосудов. Из Окских глубин взметнулись разозленные до невозможности водяные и принялись топить вражеские лодки.

— Это что-то!

— Ты цел? — переспросил волхв.

— Цца-а-арапнуло малость! Ничего! До свадьбы заживет! — Кулиш слабо улыбнулся и присел на камень.

Ночная вылазка планомерно перетекала в штурм. Взять Домагощ наскоком врагу не удалось. Утром силы Яви растут.

— Владух сильно ранен. Боюсь, стрела отравлена! Только он о том и слышать не хочет, — донесся до Ругивлада глухой голос, на лестнице появился Станимир. — Но, что это было? — спросил старик.

— Да Водяного царя разбудили! А владыка вод разбираться-то не стал! Взял всех, кто подвернулся! — усмехнулся Волах и, повернувшись к чужаку, добавил уже серьезно: — Ругивлад, помоги нам еще раз. Бери людей, сколько нужно. Вот тебе знак. Кто не подчинится — убивай на месте!

И Волах протянул жезл, наконечник которого украшала искусно вырезанная голова вепря, символа Сварожича.

Ополоснув лицо в стоящей здесь же, во дворе, бочке, Ругивлад хотел было идти подбирать помощников, но столкнулся с Ольгой. Ее, как обычно, сопровождал неизменный Дорох. Молодой волхв, несмотря на досаду, поздоровался. Ольга прошествовала мимо, скривив губки, но Дорох откликнулся:

— Будь здоров, Ругивлад! Еще встретимся.

— Непременно буду. Чтобы вскоре пожелать тебе покойной ночи. Этим я, боги свидетели, заслужу еще большую немилость у девицы. Да нам не привыкать! — и, подмигнув Ольге, словен удалился.

Напускная веселость волхва в миг улетучилась, как только он отошел на приличное расстояние, с которого девушка не разглядела бы, что с ним творилось. Ну, знаете, эти герои сами не ведают, чего хотят! На них не угодишь!

— Право, друг мой, не стоит мрачно смотреть на мир. Ты не из тех, кого первая косичка сведет с ума. Мы еще поборемся! — обнадеживающе заметил смутно знакомый голос.

Словен обернулся и дикими глазами оглядел стоявших позади.

— Он снова здесь?!

— Кто он, Ругивлад? Промедление смерти подобно!

Перехватив у грудастой селянки кувшин с водой и глотнув пару раз, он поспешил на Южную стену — лишь бы не расправиться в припадке ревности с Дорохом. Еще успеется, да Ольгин жених и не прост, коль ратится как правой, так и левой. С таким ухо держи востро!

На стене гордо пламенели боевые стяги родов и сотен Домагоща. Вой, скрежет, монотонный звон спускаемой тетивы и накатывающийся волнами посвист неотразимых оперенных смертей.

Лучники собрались отменные. Первой стрелой они с двухсот шагов били врага в глаз, а пять последующих, длиной в три локтя, уже гудели в воздухе, настигая очередную жертву. Но пока особого искусства от них не требовалось — окрестные луга были черны от вражьей силы.