Даргер и Довесок

— Неужели? И в самом деле. — Блистательный Первенец наклонился вперед, чтобы Белой Буре было удобнее распустить завязки и стащить броню с его пропотевшей туники. — Спасибо, главарх. Очень любезно с вашей стороны.

Даргер плеснул себе и Довеску воды и убрал кувшин подальше от чужих глаз, за диван.

— Не забывайте про чашу царевича, — напом­нил он Белой Буре.

Она подлила Блистательному Первенцу вина. Тот благодарно кивнул.

— Когда город пал, меня с моими людьми от­правили его поджечь. Мы проскакали по улицам, поджигая все, что могло гореть, и едва вырвались из пожара.

Даргер толкнул локтем Белую Бурю и, когда она не поняла намек, сказал:

— Наверное, тяжело вам пришлось.

— Воинам порой приходится заниматься таки­ми вещами. Но когда мы покинули Горный Склон, я оглянулся на дело наших рук и увидел бумажные фонарики — десятки бумажных фонариков выле­тали из пылающей мастерской. В Южных Воротах есть праздник, когда под такими бумажными фо­нариками зажигают свечки, и они взмывают в ноч­ное небо, как яркие светляки. Мальчишкой я боль­ше всего любил этот день года. А сегодня, когда увидел летящие фонарики вперемешку с дымом и искрами, мне показалось, что сгорают все немудре­ные радости моего детства. И больше в моей жиз­ни не будет ничего хорошего.

— Печальное наблюдение. Не так ли, Белая Буря?

— Да.

— Подлейте царевичу вина.

— Нет, мне уже хватит. Я и так, по-моему, вы­пил больше, чем следовало. — Царевич Блистатель­ный Первенец встал с дивана и зажал под мышкой свой нагрудник. — Благодарю вас за радушие. Оно для меня очень ценно.

С этими словами он удалился. Белая Буря про­водила его тоскливым взглядом.

— Это ваш шанс, — прошептал ей Даргер. — Хватайтесь за него обеими руками.

— Я... я понятия не имею, что делать, — опе­шила она.

— Вы серьезно? — Даргер схватил Белую Бурю за плечи и встряхнул. Затем, по-прежнему шепотом, произнес. — Слушайте внимательно. Вы пойдете за царевичем в его палатку и скажете, что его скорбь глубоко тронула ваше сердце. Не забудьте вино! Потом попросите его продолжить беседу и сочув­ственно выслушаете. Не перебивая. И ничего не советуя. Если он замолчит, поинтересуетесь его дет­скими годами. Если он спросит что-нибудь о вас, ответите честно, но коротко. И снова переведете разговор на него. Намекнете, что желаете облегчить его боль, но понятия не имеете, как это сделать. Если вдруг у вас появятся мысли на этот счет — не вздумайте ими делиться! Если он пустит слезу, мо­жете обнять его и утешить. Если вам опять придет что-то в голову — держите это при себе! А вот если у него возникнет идейка-другая, ведите себя как посчитаете нужным. Все понятно?

— Я...

— Тогда вперед! — Даргер всучил Белой Буре кувшин с вином, развернул и вытолкал из палатки.

— Долго же ты ей все объяснял, — вздохнул Довесок, когда главарх оказалась вне пределов слы­шимости. — И чему только теперь учат матери дочерей?

— Белая Буря наполовину сирота, — пояснил Даргер, — а отец ее лаской не баловал.

— Вот оно что.

— Это с ее слов. По моей теории, родители бро­сили ее после рождения, а вырастили машины.

* * *

После столь долгой разлуки Даргеру и Довеску нужно было обменяться информацией и разрабо­тать план действий, а потому они остались в палат­ке. Немного погодя появился Умелый Слуга

— Господа, Огненная Орхидея, жена благород­ного Воинствующего Пса, интересуется, нет ли у вас каких мыслей насчет новых источников неза­конного обогащения.

— Ну, — начал Даргер. — По правде сказать...

Внезапно полог палатки откинулся, и внутрь во­шел второй Умелый Слуга.

Мгновение два Умелых Слуги изумленно тара­щились друг на друга. Затем новоприбывший вце­пился в двойника:

— Господа! Сейчас же побейте нас! Палками!

Понять, что у него на уме, много времени не потребовалось. Даргер схватил метлу и принялся без разбору охаживать обоих. Довесок накинулся на них с тростью.

— Сильнее! — завопил один из не отличимых друг от друга слуг. Под градом ударов оба кувырка­лись и катались по полу.

— Стойте! — закричал второй. — Разве так об­ходятся с верным прислужником?

Даргер и Довесок тут же переключили внима­ние на умолявшего о пощаде и дубасили его до тех пор, пока он не завыл от боли. К счастью, настоя­щий Умелый Слуга был одет в красную рубашку, доставшуюся ему от одного из родичей Огненной Орхидеи, а самозванец — в тускло-серую тунику, и различить их было проще простого.

— Прекратить немедленно! — гаркнул постра­давший гораздо более низким и повелительным, чем у Умелого Слуги, голосом. — Это приказ!

Лицо его поплыло, исказилось, и Даргер с До­веском вдруг поняли, что избивают главкома Мощ­ного Локомотива.

Довесок сунул трость под мышку и быстро от­ступил на три шага, подальше от жуткого зрелища. Потрясенный Даргер отбросил метлу. Умелый Слу­га вскочил на ноги, вздернув за собой Мощного Локомотива, с ужасом осознал, что их тела по-прежнему переплетены, и что есть сил оттолкнул его от себя.

Потеряв равновесие, Мощный Локомотив вре­зался головой в центральную стойку палатки с та­ким треском, что все, кто это услышал, содрогну­лись.

И сполз наземь.

Довесок заботливо наклонился, чтобы помочь начальнику подняться, но тот не открывал глаз.

— Умелый Слуга, — велел он, — сбегай за Злоб­ным Отморозком. А потом за Огненной Орхидеей.

* * *

Злобный Отморозок не заставил себя ждать, появившись в сопровождении Маленькой Паучихи. Проказница шмыгнула в шатер прежде, чем Дове­сок успел приказать ей держаться подальше. При виде распростертого ничком Мощного Локомотива глаза ее полезли из орбит.

— Он мертв?

— Нет, — ответил Довесок. — Но нужно убрать его отсюда, причем незаметно. Злобный Отморозок, наверняка ты не раз избавлялся от тел. Твои умения нам очень пригодятся.

— Ну... если честно, господин... — откашлялся в кулак Злобный Отморозок, — прежде такой необ­ходимости не возникало.

— Можно распилить его на куски, — предло­жила Маленькая Паучиха. — А потом вынести в ящиках.

— Внесу ясность, — рассердился Довесок. — Мощный Локомотив не умер, и я искренне желаю, чтобы он оставался живым и здоровым.

— О, — разочарованно вздохнула Маленькая Паучиха.

Между тем Даргер опустился на колени у тела Мощного Локомотива. Он уже проверил пульс, ды­хание, положил ладонь главкому на лоб — выяс­нить, нет ли жара или озноба, — а теперь снял куртку и, свернув, подложил тому под голову вместо подушки. Наконец он поднялся на ноги.

— Что ж, это многое объясняет.

— Только не для меня, — возразила Маленькая Паучиха.

— Я тоже в тупике, — признался Злобный От­морозок.

— Мы все знали, что Мощный Локомотив — лицедел. Белая Буря как-то упомянула, что родите­ли души в нем не чаяли и прочили его в шпионы. Само собой напрашивается, что идеальным подар­ком новорожденному они посчитали набор генети­ческих улучшений: гибкие пластины в череп и вир­туозный контроль над лицевыми мышцами. Одна­ко главком заставил нас поверить, что не применяет эти навыки сознательно. Его громоглас­ные заявления об отвращении к обману сами по себе были обманом, благодаря которому он, не вы­зывая подозрений, разгуливал по лагерю и из пер­вых рук узнавал о боевом духе и физической форме солдат. Очень многое прояснилось. Только... зачем ему шпионить за нами, теми, кто всегда служил ему верой и правдой?