Дариус Дорван. Наемник
Шрифт:
Ну, то, что он и герой, она и сама сразу увидела. Элика тогда улыбнулась в подушку, вспомнив их первую встречу. Только разве же это главное? Главное, наверное, то, что, когда смотрит она на него, сердце начинает биться чаще. Нравились ей некоторые, но чтобы так!.. Нет, такого у нее еще не было.
«А руки у него такие сильные и в то же время такие нежные, — вдруг вспомнила девушка. — Жаль, что день-другой — и он уйдет, уйдет навсегда», — от этого стало так тяжело, что даже слезы на глаза выступили.
Когда Элика совсем уже засыпала, улыбаясь тому, что завтра они встретятся снова, все и началось.
Дед всегда говорил:
— То, что наш дом на самой окраине, — это даже хорошо. И за частокол идти недалеко,
Только не от этих. Элика осторожно, не поворачивая головы, посмотрела на идущего рядом с ней человека в длинном одеянии, с перетянутыми узлом на затылке волосами.
О жрецах бога Вариса она слышала много страшных рассказов, от которых сердце всегда сжималось так, что становилось трудно дышать. Говорили, что жрецы эти, варисурги, любят мучить людей, и стоны истязаемых звучат для них, как самая волшебная музыка. А еще рассказывали, будто в своих подземельях они держат девушек для утех, а когда те надоедают им, то попросту убивают пленниц, принося в жертву своему жестокому богу. Как убивают и детей, от них родившихся. Нет, она не сможет пережить, если с ней случится такое, она не станет утехой для этих мерзких жрецов, у которых из человеческого только облик.
«Если со мной это все же случится, брошусь с высокой скалы», — твердо решила Элика.
Случиться могло еще ночью, когда в их дом ворвались варисурги. Она попыталась бежать, но этот длинный, худой, с похожим на клюв носом и наполовину закрытым глазом, идущий сейчас рядом с ней, легко догнал ее и повалил на землю, когда она уже успела выскочить из дома.
Элика с ужасом вспомнила на себе его вес и его противные липкие руки, шарящие у нее под одеждой. Все бы и случилось, если бы не Тацир, согнувшийся почти пополам, ковыляющий, но с мечом в руке.
Варисург справился с ним легко, убив страшным ударом в грудь, а дальше ее спас только строгий окрик другого жреца, пообещавшего снести длинному голову, если он не будет заниматься тем, ради чего они сюда заявились.
— Все остальное потом, — гадко ухмыльнулся он. — Времени будет достаточно.
Этот, длинный, все время держится рядом с ней, и взгляд у него такой, что сразу начинают дрожать колени.
— Ну что, сладкая, задержимся здесь ненадолго, а потом догоним? — услышала она вдруг его мерзкий голос, от которого сердце провалилось куда-то глубоко вниз. — И чего вечера ждать?
Варисург ухватил Элику вокруг талии, другой рукой больно потянув за волосы, отклоняя ее голову назад и заглядывая в глаза.
Элику передернуло от отвращения, а глаза сами собой наполнились слезами. Она попыталась вырваться, но жрец держал ее крепко.
— Все вы поначалу дикие, — заявил он, гнусно ухмыляясь. — А потом такими послушными и угодливыми становитесь, что даже противно.
Он рванул Элику за руку, валя ее с ног в густую колосящуюся траву. Девушка вновь почувствовала на себе вес его тела и изо всех сил попыталась вырваться из-под воняющего давно не мытым телом варисурга.
— Люблю, всемогущий Варис, как я люблю, когда они сопротивляются, — прошипел жрец, заламывая ей руки за голову. — Но ничего, сейчас, милая, сейчас… Все у нас с тобой будет хорошо, сладенькая моя, все будет хорошо…
Койон Дугрис сидел у подножия статуи Вариса, с самым грозным видом державшего в руках гвизарму. Обхватив голову, жрец раскачивался из стороны в сторону.
«Ну почему, всемогущий, ты совсем перестал мне являться? — горестно думал он. — Как раньше все было хорошо… Ты приходил так часто, как только мне хотелось. Чем я тебя прогневил? Ответь, чем? Мало жертв в твою честь в последнее время принесено? Ну так сколько их должно быть в этом селении, в Лоринте? Много, очень много, и все они будут посвящены тебе, пусть и не над каждым свершится ритуал. Они должны быть принесены
еще прошедшей ночью. Так почему ты совсем позабыл обо мне? Ведь даже тройная мера стагиона не помогает мне увидеться с тобой».Койон Дугрис в сердцах ладонью отбросил толстостенную склянку, на дне которой еще на палец оставался стагион — тягучая жидкость буро-зеленого цвета.
Последний раз Варис являлся жрецу очень давно, еще весной, когда с земли только сошел снег. Грозный лик бога смерти на фоне багровых зловещих туч возник перед Дугрисом всего на несколько мгновений, а разочарованное выражение лица Вариса он не забыл до сих пор.
Но что он делает не так? Да и вообще, можно ли в такой ситуации, в которой оказались все варисурги, сделать что-либо большее? Это раньше, еще век назад, жрецов бога смерти можно было встретить чуть ли не на каждом шагу. Так же часто, как сейчас встречаются жрецы Гитура, Мароха или Ширлы. С тех пор многое изменилось, после того как служителей Вариса объявили вне закона во всех землях и устроили на них настоящую охоту.
Удивительно, но правители земель, вечно между собой воюющие и умертвляющие людей много больше, чем сами варисурги, внезапно вдруг объединились в борьбе с ними, объявив награду за голову каждого убитого поклонника бога смерти.
Дугрис стал койоном — человеком, возглавляющим братство служителей Вариса, — всего двенадцать лет назад, но это убежище уже третье, где ему приходится скрываться. И не допусти Варис, если придется уйти и отсюда.
«Может быть, зря я оставил при себе всех десятерых, когда отправлял братьев избавиться от нежелательных соседей? — Мысли койона перекинулись на новую тему. — Каждый из них как воин стоит троих, не меньше, и они бы очень помогли. Но что такое Лоринт? Селеньице, где дворов на пальцах перечесть. И уж если посланных людей не хватит для того, чтобы не оставить от деревушки даже памяти, тогда точно для варисургов наступили очень тяжелые времена», — тяжело вздохнул Дугрис.
Кряхтя, койон утвердил себя на ногах.
Нет, он поступил правильно. Года идут, и ему даже просто подняться на ноги целая проблема. А доверять он может только этим десяти. Да и то вся их преданность зиждется только на стагионе, который они получают больше всех других его людей.
Но и с самим напитком не все так, как хотелось бы, ведь отыскать стагнар — невзрачный желтый цветок, чьи корни и идут для приготовления зелья, — становится все труднее. А после того как старый Чилос отправился на встречу с Варисом, даже приготовить стагион правильно стало настоящей проблемой. То зелье, что делает сейчас рыжий Чьорн, и действует не так сильно, и хватает его ненадолго, и голова потом долго болит. Уж не потому ли Варис является так редко?
«А как раньше все было хорошо! — вспомнил Дугрис былые времена. — Но прошли годы, и теперь даже девушки нужны мне только для того, чтобы согревать постель. Ну ничего, из Лоринта должны привести свеженьких, и, кто его знает, быть может, все еще не так уж и плохо, как мне кажется. Ведь на тех седых, полубезумных ведьм, что еще остались в братстве, даже глаза молодых варисургов не желают смотреть. Как же мудр был Дугрис, койон, чьим именем меня назвали и кому первым явился Варис, учивший, что безбрачие варисургов совсем не означает того, что они вообще не должны иметь дела с женщинами», — усмехнулся он.
Койон вышел из святилища, посмотрел на небо, в скором времени грозившее потемнеть. Близился вечер. Затем взглянул в ту сторону, откуда должны появиться посланные им в Лоринт люди.
«Вероятно, Варис отвернулся от нас в очередной раз, когда эти наемники умудрились попасть в долину. И как им только удалось ускользнуть? Но ничего, этот Гаям утверждает, что котерия пробудет в Лоринте еще несколько дней. Так что судьба этим воинам предстать перед Варисом вместе с остальными жителями Лоринта», — размышлял жрец.