Дарксфорд

– Сдаюсь, сдаюсь, – сказал Аркадий издевательским тоном и поднял руки, как военнопленный.

Вадим Вадимович проигнорировал его. Он стоял, скрестив на груди руки, и почему-то смотрел только на Вику. Начальник охраны молча кивнул головой, показывая, чтобы нарушители шли за ним.

Двое его сотрудников последовали позади ребят, чтобы у тех даже не возникало мысли отклониться от курса.

– Шаг влево – расстрел? – усмехнулся Аркадий, обернувшись на них.

Ему никто не ответил.

– Ух, какие серьезные, – снова пошутил он и зябко передернул плечами.

В Даксфорде было пусто. Ученики еще спали. До подъема был еще целый час, так что свидетелей того, как их под конвоем ведут по школе, не было.

Естественно, их путь закончился в кабинете Агнии Михайловны. Директриса ждала их, постукивая длинными когтями по лакированной поверхности стола, на котором кроме старомодного телефона стоял только письменный набор и лежали четыре папки. Ровно по числу провинившихся учеников.

– Ну-с. Я вас слушаю. У вас есть что сказать в свое оправдание? – ехидно усмехнулась она и прищурилась.

Аркадий театрально бухнулся на колени:

– Боярыня, не вели казнить, вели миловать. Ибо не озорства ради, а чисто романтики для совратил я сии невинные души предложением показать девицам юным прекрасный лик полной луны над озером. Невиноватые они, а я грешен, каюсь и в ножки, боярыня, падаю.

– Хватит паясничать! – поморщилась Агния Михайловна.

Вика в восхищении смотрела на Аркадия. Он только что взял все на себя! Настоящий мужской поступок. За его маской шута все-таки скрывался настоящий рыцарь!

– Кто паясничает? – Аркадий недоуменно оглянулся, ища в кабинете еще кого-то невидимого. – Истинную правду говорю. Посмотрел по картам – тут рядом озеро есть. Полная луна, романтика и все такое. Пригласил девушку на прогулку. Ну вы же понимаете. Тут такой концлагерь, после отбоя ни-ни, а дело-то молодое, играй гормон и все такое. Вы не подумайте – никакого секса. Просто прогулка у воды. Рассказал соседу – без его ведома-то не свалить, так и он со своей девушкой решил присоединиться. У нас и в мыслях не было доставлять вам какие-то неудобства. По плану мы вернулись бы на рассвете, никто бы ничего не заметил. Но, к сожалению, немного заблудились. Карты что-то сбоить начали.

Агния Михайловна откинулась в кресле, с таинственной и не предвещавшей ничего хорошего улыбкой смотрела на него и ничего не отвечала. Аркадий, не получив какой-то понятной обратной реакции на свой рассказ, тоже замолк, жалобно подняв бровки.

– Любовь, значит, – наконец сказала она. – Возьмите по листу бумаги и ручки.

Вика посмотрела на остальных. Белка недоуменно пожала плечами. Пришлось послушаться.

– Садитесь, стоя писать неудобно, – улыбнулась Агния Михайловна и показала им на стулья у длинного стола для совещаний. Они были поставлены так, что ребята оказались далеко друг от друга.

– Подпишите листок своим именем сверху, – приказала она.

Вика пока не понимала, зачем это нужно, но послушалась и вывела вверху «Виктория Орлова».

– А теперь напишите имя своей пары. Того, с кем вы пошли любоваться луной, – продолжила директриса.

Вика замерла. Посмотрела на Белку. Та тоже закусила губу от волнения. Вика встретила задумчивый взгляд Аркадия и решилась:

«Аркадий» – написала она ниже.

Агния Михайловна встала, собрала листки бумаги и вернулась в свое кресло.

– Прекрасно. Просто прекрасно, – издевательским тоном заявила она, перебирая записки, – ни одного попадания. Вот и верь после этого людям, да? – директриса подалась вперед и пристально посмотрела на каждого из четверки. – Хватит. Мне. Врать. Любовники хреновы, которые даже на пары разбиться не смогли. Зачем вы ходили за ограду?

Вика внутренне сжалась. Ей только начало казаться, что игра Аркадия сработала и их, если и накажут, то не сильно, но их глупый обман раскусили так просто и непринужденно, что теперь все стало только хуже. Никакие варианты про «мы просто гуляли» уже не прокатят.

– Ну? Поверьте, если я не дождусь правды, об этом пожалеете вы, а не я.

От отчаяния у Вики в висках играл настоящий там-там. Она вскочила, уже не отдавая себе отчет в том, что делает:

– Правды? – взорвалась она. – А с чего вдруг, если все тут построено на лжи? Вот за правдой мы и пошли, чтобы выяснить, где мы все-таки находимся. Потому что тут все вранье! Эти дурацкие поддельные чаты с родными, учеба, где ничему не учат, эпидемия, о которой все молчат, как будто ее нет. Что вы хотите от нас еще услышать? Вы уверены, что это мы должны отвечать?

Она тут же пожалела о том, что сказала. Это был внезапный порыв, который Вика просто не смогла сдержать.

Агния Михайловна перевела взгляд на Белку. Та спокойно выдержала дуэль глазами и даже усмехнулась:

– Как видите, я слово держу. Вы же не хотите настоящей войны? Поэтому есть предложение: давайте считать все произошедшее просто недоразумением, от которого никто не пострадал. Вы отпустите нас, а мы пообещаем, что подобного больше не повторится. И это будет абсолютной правдой.

– Ты считаешь, что вправе ставить какие-то условия? – прошипела директриса.

Вика удивилась. Было похоже, что Белке неожиданно удалось задеть Агнию Михайловну, хотя совершенно непонятно чем.

– Ни в коем случае. Условия все те же. Я только предлагаю расширить наш договор, – нисколько не смутившись, ответила Белка, – и включить в него новых лиц. Мы все пообещаем держать язык за зубами.

– Мое правило не вести переговоров с шантажистами, – прищурилась директриса.

– Это был еще не шантаж. Потому что вот он: я с трудом их сдерживаю. Вы действительно хотите войны? – прищурилась Белка. – Уверены, что справитесь? По-моему, новый договор – это лучший выход.

Вика переглянулась с Аркадием. Он всем видом дал понять, что вообще не понимает, что сейчас происходит и что за пургу несет Белка. Только вмешиваться в этот странный диалог ни в коем случае было нельзя.

Агния Михайловна была в бешенстве. Это было заметно по тому, как расширились крылья носа, напряглись веки, вздулись жилки на шее. Она молча смотрела на Белку и равномерно клацала ногтями по столу, отбивая замысловатую дробь.

– Хорошо, – наконец произнесла директриса ровным холодным тоном. – Вы можете идти, но при одном условии: если вы – я имею в виду каждого из вашей четверки – хоть кому-нибудь расскажете о том, что видели по ту сторону ограды, то поверьте, наказание я придумаю такое, что вы запомните надолго. То, что случилось с Артемием, покажется вам лайт версией. Вам понятно?