Даровые миры

– Парень, помещение качается!.

– Возьми таблетку.

Фрэнк протянул тарелку, полную маленьких белых антиалкогольных таблеток. Майлс отстранил их.

– Позднее, не сейчас. Денег не хватит, и я не могу позволить себе напиться дважды за одну ночь.

Он сердито уставился на свой стакан.

– Деньги, - отчетливо сказал он, - их всегда не хватает. Проклятые деньги, как бы ни было, это невидимые цепи трудящегося человека.

– Хорошо бы нализаться, - практично ответил Фрэнк.
– Я смог бы справиться с цепями потяжелее.

– Чего ради? Значит, ты можешь тревожиться об их потере?
– Майлс наклонился вперед.

– Деньги не делают человека счастливым, Фрэнк. И не говори мне, что они позволяют тебе быть несчастным в комфорте. Это я уже не раз слышал: деньги стоят ровно столько, сколько на них можно купить. Можешь ты купить свободу? Счастье? Можешь ты купить право плюнуть своему боссу в глаза?

– - Конечно.
– Фрэнку было неинтересно.
– Дай человеку достаточно денег, и он позволит скакать по его голове в подбитых гвоздями бутсах.

– Ложное божество, - заявил Майлс.

Он икнул.

– Я пишу об этом книгу, Фрэнк. Я хочу доказать, что цивилизация испорчена. Фактически я хочу доказать, что цивилизация погибла.

Похоже, ему нравилось звучание этого слова.

– Погибла, - повторил он.
– Погибла.

– Значит, погибла. Я расслышал это с первого раза.

Фрэнк повернул голову и оглядел салун. Никакой полиции. Он постарался расслабиться.

– И как?

– Что "как"?

– Как погибла цивилизация?

– Просто.

Майлс неожиданно превратился в лектора, которым и был.

– Цивилизации развиваются в определенных направлениях. Они растут, развиваются и умирают. История полна примеров: Крит, Греция, Рим, Египет, империя хеттов, Китай, ацтеки, заметь, все они следовали тому же образцу.

– Дикость, - сказал Фрэнк. Он видел ленты о древних цивилизациях. Кони и варварские мечи.

– В твоей жизни этого нет. У них были кони, и мечи, и экономика, основанная на рабстве, но ты не поверишь, что они творили с помощью этих вещей. Водопровод, сравнимый с современным. Хорошие дороги. Пирамиды. Социальная структура и организация хорошая, насколько это известно. Но все они пошли одним путем. Погибли.

– Умерли и забыты, - сказал Фрэнк.
– Прах есть прах. Выпьем еще.

– Ты не принимаешь меня всерьез, - сказал Майлс.
– Никто не принимает меня всерьез. Я даже не рассчитываю, что кто-нибудь прочитает мою книгу, когда она будет закончена.

Он выглядел так, как будто собирался лить слезы в свое шотландское виски.

– Ладно, - терпеливо сказал Фрэнк.
– Почему они умирали?

– Сгнили, - сказал Майлс.
– Внутреннее разложение.

Он махнул на фальшивый салун, полный мужчин и женщин, которые пили, курили и старались убедить самих себя, что чудесно проводят время.

– Прямо как мы. Слишком много времени, и нечем заняться. Люди сбились с пути и начали развлекаться с игрушками. В древнем Риме были гладиаторы, в наше время три-дис. Когда они становились слишком слабыми, приходили варвары и брали верх. Они сметали старую цивилизацию и строили новую.

Он остановился, уставившись на стакан.

– Наша проблема в том, - неожиданно заговорил он, - что у нас нет врагов. Нету варваров, которые могли бы прийти, и поэтому мы пали слишком низко. И мы продолжаем падать вниз, вниз и вниз.

Его большая рука опустилась на стол.

– Кончено!

– Черт!
– Фрэнк перестал пить, потянулся к бутылке, потом оцепенел, так как два человека направились к его столику. Они нетерпеливо ломились через толпу - лица жестокие, глаза такие же, как и лица. Они остановились у столика и глянули сверху вниз на Фрэнка.

– Ну ладно, - сказал один.
– Ты уже развлекся. Теперь вставай и пошли.

– В чем дело?
– Майлс уставился на полицейских в форме, потом на Фрэнка.
– И что он сделал?

– Сломал челюсть своему менеджеру, а потом сбежал от ареста. Думаю, он получит дней шествдесят.

Когца Фрэнк поднимался на ноги, рука полицейского упала на ремень.

– Побыстрее.

Фрэнк проигнорировал его. Виски, которое он выпил, притупило его рефлексы и оказало угнетающее воздействие на чувства. Жизнь была обусловлена подчинением закону, и он, как ему было предсказано, пошел за борт, думая о несправедливости мироустройства. Шестьдесят дней безделья!

Он оттолкнул одного, дал по физиономии другому и был на полпути к двери, когда полиция оглушила его парализующим пистолетом. QH упал, парализованный ниже пояса, стараясь помочь себе руками, это не получилось, и он потерял сознание, как только его голова коснулась края стола.

Майлс еще раз наполнил свой стакан.

Марбэш наслаждался. Бифштекс был как раз таким, как он любил, поджаренный снаружи и полный крови. Выпивка была хорошей, очень даже, и обильной, а после ужина он, Марк и Сьюзен отправились в турне по центру развлечений. Сьюзен шла рядом с ним, держа его за руку, и Марк, даже зная, что она делает это для неге, испытывал чувство ревности. Про себя он решил, что, если Марбэш собирается рассказывать, ему бы следовало поторопиться.

Марбэш остановился у три-дис и посмотрел на зазывалу. Человек, осознающий их внимание, стал расхваливать свой товар даже громче, чем раньше.

– Сюда, народ!
– подбадривал он.
– Реализм потрясет вас. Настоящая катастрофа в старинном автомобиле, прямо как в древности. Самоубийственный прыжок с Эмпайэр-Стейт-Билдинг. Двойная программа, которая заставит вас вспотеть на своем сиденье. Заходите! Программа скоро начнется.

– Что это?
– Марбэш посмотрел на Сьюзен, но ответил Марк.

– Театр-триллер.

Он вытащил деньги из кармана.

– Пошли внутрь.

Театр был маленький, не больше, чем на сотню мест, окруженных экраном в 180 градусов. Сверху перед экраном висела сеть прозрачных пластиковых сетей, создавая при работе проектора полную иллюзию глубины. Несколько пар заняли сиденья, девушки хихикали и цеплялись за парней. Небольшое количество людей более зрелого возраста составляли остальную аудиторию.

Двери закрыли, огни потускнели, и началось обычное вступление к спектаклю. Марбэш посмотрел на рекламу, казалось, он хотел заговорить. Но тут цветное изображение исчезло, и началась программа.

Она была очень ловкой, реалистичной и достаточно эффектной.

Сцена была внутренней частью машины, а камера водителем. Эффект заключается в том, что каждый зритель находился на водительском месте, уставившись в ветровое стекло и видя разворачивающуюся дорогу перед гладким капотом. Шел приглушенный торопливый гул, ложные порывы ветра над машиной, и, когда скорость возрастала или замедлялась, сиденье вдавливалось или подавалось от спин зрителей.