Даршаны
Шрифт:
Не испытать приятные вещи, а совершить благородное и высокое дело, оправдать себя под небом как человека, созданного по подобию Божьему, – вот чего действительно желает самый последний из сынов Адама. Покажите ему путь к этому, и сердце самого забитого раба загорится героическим огнём. Только очень извращённые люди говорят, что их можно соблазнить лёгкостью. Трудность, самоотвержение, мученичество, смерть – вот приманки, действующие на человеческое сердце. Разожгите внутреннюю добрую жизнь его, и вы получите пламя, которое сожжёт низкие мысли».
Особенно заслуживает внимания подчёркивание Учителем слова приманки. Можно легко предположить, что он подчеркнул это слово, чтобы привлечь внимание Ледбитера к тем жертвам, которые обычный человек расценит как мучительные, но которые «человек истинный»
…«истинный человек»…
Я скажу вам, сколько нам ещё осталось. Мне всегда жаль останавливаться на середине, у нас осталось очень немного страниц и мы действительно закончим это прекрасное наслаждение.
Итак, следующий заголовок – «истинный человек»…
Когда Учитель цитирует Карлайла, он вносит очень значительное изменение. Карлайл пишет «сотворённый богом человек»; Учитель пишет «истинный человек». Изменение не случайно, но сделано с определённой целью.
Во всех сообщениях от Учителей в период 1880-1888 год они возражают против использования слова «Бог» для обозначения Окончательной Реальности, Главной Причины, Субстрата, который является основой Вселенной и Первопричиной всего. Потому что, как можно везде увидеть, слово «Бог» сразу же подразумевает личного бога, который является Создателем, Управителем Вселенной, который изображён в человеческой форме (хотя он может иметь много голов и рук, как на индусских изображениях). Как только Окончательная Реальность персонифицируется, то следующий неизменный результат состоит в том, чтобы предложить Ему молитвы, прося Его о благах или об освобождении от действия Его же собственных законов.
Это очевидно, что разум человека, бесконечно малый по сравнению с необъятностью вселенной, не может создать ничего кроме искажённого образа персонифицированного бога.
Один пагубный результат – не обязательно неизбежный, но, конечно, очень обычный – состоит в том, что человек теряет из виду факт, который очень существенен для него, – что он живёт во вселенной неизменных и весьма надёжных законов.
Когда этот высший факт помещён на задворки человеческого сознания, а не на передний план, он, естественно, всегда пытается «обойти» Карму, закон причин и следствий, призывая помощь капризного агента, который находится вне того закона.
Именно эта персонифицированная концепция Окончательной Реальности стремительно приносит в своём шлейфе такое зло, как конкуренция религий, которые называют эту Реальность разными именами, объявляют исключительное спасение тем, кто поклоняется ей только под одним её особым названием, и отчаянно воюют за одного, только одного истинного бога».
Не благодарны ли мы Сен-Жермену за то, что дал нам Могущественное Я ЕСМЬ Присутствие и урегулировал всё это дело?
«Если Бог столь конкретизируется и персонифицируется, то естественный порыв в человеческом сердце – поклоняться Ему. Но с культом приходит духовенство и церемонии, которые могут помочь душе в вероисповедании, или наоборот, могут стеснить и ограничить ту душу в её вероисповедании – как часто получается, когда священники начинают командовать человеческим сердцем. По этому поводу Великий Адепт, известный как Маха Чохан, однажды заявил:
«Однажды освобождённые от оков и избавленные от мёртвого груза догматических толкований, личных имён, антропоморфических концепций и платных священников, фундаментальные доктрины всех религий в их эзотерическом значении окажутся тождественными. Тогда обнаружится, что Осирис, Кришна, Будда, Христос – это различные наименования одного и того же царского пути к конечному блаженству – нирване. Мистическое христианство, то есть, так сказать, христианство, которое учит самосовершенствованию и спасению через наш собственный седьмой принцип, освобождённый парам-атман называемый одними Христом, а другими – Буддой и эквивалентом воскресения и нового рождения в духе, – будет признано той же истиной, как и нирвана буддизма». Великий Адепт также сказал:
«Мир вообще и особенно христианский, пребывающий в течение 2000 лет под властью личного бога, а также своих политических и социальных систем, основанных на этой идее, ныне доказал свою несостоятельность».
Не менее поразительно утверждение Адепта, что возрастающая борьба за существование – так он писал в 1881 году, а теперь мы все знаем, как это увеличилось – обусловлено давлением, которое создали религии, провозглашая личного бога и внушающие благоговейный страх смерти. «Мы считаем, что сейчас в мире, будь то христианском, мусульманском или языческом, справедливость игнорируется, а честь и милосердие брошены на ветер. Одним словом, видя то, что главные цели Теософского Общества неверно истолковываются теми, кто наиболее охотно хочет служить нам лично, – как мы можем иметь дело с остальным человечеством, с бичом, известным как «борьба за жизнь», который является реальным и наиболее плодовитым источником большинства несчастий, страданий и всех преступлений? Почему эта борьба в мире стала почти всеобщим образом действия? Мы отвечаем – потому что ни одна религия, за исключением буддизма, до сих пор не научила практическому презрению к земной жизни, тогда как каждая из них, всегда с тем же единичным исключением, посредством ада, вечных мук и проклятий вселило в людей величайший страх смерти. Поэтому мы находим, что борьба за жизнь наиболее яростно свирепствует в христианских странах, и более всего преобладает в Европе и Америке. Она слабее в языческих странах и почти неведома буддистам. Лишь научите людей понимать, что жизнь на этой земле, даже самая счастливая, есть лишь бремя и иллюзия, что это наша собственная карма, то есть причина, производящая следствия, – наш собственный судья и наш спаситель в будущих жизнях, то великая борьба за существование вскоре потеряет свою силу и свою напряжённость».
Нельзя предполагать, что адепты провозглашают, что «бога» нет; такая декларация привела бы к вопиющему материализму, который является явным отрицанием их философии. Один адепт, Учитель Серапис, в своих посланиях полковнику Oлькотту в 1875 году четыре раза призывает «Божье благословение» для него в конце письма.
Два величайших философа индуизма Шри Шанкарачарья и Рамануджачарья, главы двух различных философских школ, разъясняющих одно и то же учение веданты, разошлись в этом месте. Должна ли Окончательная Реальность представляться только как Абсолютный Безличный Принцип, или способной в то же время к раскрытию как личный бог, не теряя свои признаки Абсолюта? «Недвойственная», «чистая» веданта, представленная Шри Шанкарачарьей, утверждает неограниченную, не могущую быть превзойдённой божественность этого Принципа, подлинную сущность Бытия, Блаженства и Разума;
То не отличается по природе от человеческой души, или, говоря более точно, душа и то всегда едины и неотделимы, тем не менее, отдельная душа появляется, когда она функционирует как воплощённое существо. Но философия Рамануджачарьи утверждает, что, в то время как душа и то всегда едины, всё же есть аспект Абсолюта, который является личным богом, которому душа может поклоняться всегда и даже после Освобождения, когда уже объединена с тем. Эта философия утверждает полную идентичность души и Бога, тем не менее «с различием»».
Каждый раз, когда слово тот написано, оно написано заглавными буквами. Эта философия утверждает полную идентичность с Богом, хотя «с отличием».
Решение, которое даёт буддизм для этой сложной и возвышенной проблемы, точно изложено Эдвином Aрнольдом в его произведении «Свет Азии», в эпиграфе, в котором он представляет Первую проповедь, прочитанную Буддой после Просветления.
OM, АМИТАЙЯ! [14] Не измеряй словами неизмеримого,
14
14. Санскритское слово Amitaya означает: «то, что не может быть измерено». (Прим.пер.).