Дартмур

Прохлада обласкала голую грудь, плечи, спину, шею. Феликса потянулась за халатом, оставленным утром на кровати, и вскрикнула от глухого удара двери. Рефлекторно прижала к себе махровую ткань, прикрывая грудь, с ужасом смотря в злые, покрывшиеся льдом зеленые глаза.

— Кто разрешил тебе врываться ко мне?!

"Не только ты умеешь злиться, Шам Дейвил".

Он обводил взглядом комнату, будто ищет кого-то.

Совесть свою, вероятно.

— Если ты что-то потерял, этого точно здесь нет. Выметайся!

Его взгляд метнулся к ней. Обжигающе холодный, заставляющий вздрагивать. Зацепился за халат и голые плечи.

Ей было жарко? Больше нет!

Дейвил прислонился спиной к двери, засунув руки в карманы брюк. Поза гребаного победителя по жизни.

От его пристального взгляда бросало из крайности в крайность: накатывал жар и в ту же секунду лютая стужа опускалась на плечи. А он стоял, не говоря за чем пришел, и не собираясь уходить.

Пальцы смяли ткань, подтягивая выше, к шее, до подбородка, чтобы он не касался кожи. А он касался. Не физически. Только взглядом.

Дыхание участилось.

Это что, проверка на прочность? Сколько пройдет времени до начала истерики?

"Дейвил, мать твою, немедленно убирайся отсюда!"

Мысленный крик такой жалкий. Такой… ничтожный.

— Ну как он?

"Если речь о твоем бесцветном голосе, то он отвратителен".

— Кто?

В комнате точно никого кроме них нет, но взгляд все равно скользнул по пространству. Дейвил не оставил это без внимания. Сцепил зубы, буквально кожей ощущая ее растерянность.

— Тот обсосок, который почти трахнул тебя в зале на глазах у всех.

Лоб прорезала бороздка от удивления. Возмущенный выдох выскользнул изо рта, моментально приковывая тяжелый взгляд к губам.

Живот прошило молнией. Облизнулась, и сразу напоролась на его жалящие глаза.

— Ты несешь какой-то бред, Дейвил. Ты не видишь, что я раздета? Если хочешь поговорить — выйди, и дай мне время. Я спущусь в гостиную и, так уж и быть, выслушаю твои больные фантазии.

Он и не подумал пошевелиться.

— Даже он не стал тебя трахать, да, Фоукс? — он наклонил голову вбок в своей излюбленной манере, внешне сохраняя абсолютное спокойствие.

Только внешне. Внутри у него пылало адское пламя, обещающее спалить все к чертям.

— Не смей, — процедила ненавистно.

"Давай, выпусти злость наружу. Покажи свою ненависть".

— Странно, я думал отбросы не брезгуют друг другом. Ты настолько деревянная, что он побоялся заноз на члене?

Он проталкивал слова тараном. Обмотанные колючей проволокой они драли горло, но он не мог остановиться.

— Не знаю, кого больше жаль. Тебя или его. Может, надо было Джеффри сделать дело, получила бы хоть какое-то удовольствие.

Она не поняла, каким чудом оказалось рядом с ним почти незаметно, и опомнилась, лишь когда ладонь разгорелась от удара.

Звонкий, хлесткий звук пощечины вернул в реальность.

Отшатнулась, глядя на наливающуюся жаром щеку. Голова Дейвила запрокинулась от неожиданности.

Он смотрел в стену и осознавал. Осознавал.

"Эта сука меня ударила".

Пальцы коснулись горящей кожи, словно он никак не мог поверить, что это произошло.

Не показалось.

Произошло.

Кожа пульсировала, а глаза заполнялись обещанием скорой смерти.

Фоукс вздернула подбородок, направляя на него ответную ненависть во взгляде.

"Храбрящаяся шлюха".

— Не смей говорить про меня эти гадости, — стойко произнесла, до боли распрямив спину.

Она ждала нападения. На словах. Где-то в глубине души знала, что Дейвил не причинит ей физического вреда, но его слова резали не хуже настоящих клинков.

— Задело? — он хмыкнул, даже усмехнулся.

Чего он добивается? Зачем ворвался сюда? Чтобы поиздеваться?

Болезненные слова вспороли то, что долго закрывало жидкую злобу.

Она ведь прежде не оскорбляла его, не говорила каких-то ужасных вещей, которые позволял себе говорить он.

"Ты сам виноват. Ты пробил эту брешь".

— Мне-то ладно, ко мне не липнут ради статуса. Со мной всегда только по любви, с искренними эмоциями. А что с тобой?

Она видела, как напряглась его челюсть, понимая, что переступает черту. За ней — выжженная пустыня, и обратную дорогу найти невозможно. И все же сделала шаг.

— Тебя никто не любит, Дейвил. Мими с тобой ради статуса, из-за твоего положения. Многочисленные шлюхи спят с тобой, потому что считают это чем-то почетным. Это мне тебя жаль, Дейвил. Не я морщусь от прикосновений Мими и раздражаюсь от ее тупых словечек. Почему ты это терпишь? Давай, признай. Почему? Хочешь скажу? Потому что она — влюбленная в иллюзию идиотка, и твой запасной вариант на случай, если никто больше не захочет тебя терпеть.

Горло саднило. Голос непроизвольно срывался на повышенный тон, и в довершение скатился до хрипа.

Грудная клетка скоро не выдержит и треснет от такого бешенного стука сердца о ребра, и дыхания. Слишком частого. Настолько, что, кажется, в легких и вовсе нет кислорода.

Он оттолкнулся от двери. Феликса отступала, пока икрами не уперлась в кровать, а он все ближе.

Пальцы стиснули ее подбородок.

Он слишком близко. В нос забился его запах. Который ловила в гостиной, вдыхая бесконечно долго. Который преследовал галлюцинацией. Его чертов запах, ставший наваждением.

Глаза прикрылись от нездорового наслаждения.

Еще немного…

Вдохнуть.

И не выдыхать.

Будто под дурманом, она потянулась вперед, отводя его на миг расслабившиеся пальцы в сторону.

Нужно.

Необходимо.

Просто вдохнуть.

Нос уткнулся в сгиб шеи. Шумный вдох на грани неприличного.

Она не прикасалась к нему, но все равно ощутила, как он вздрогнул.

— Какого черта ты творишь? — от хриплого голоса над ухом стянуло живот.

Теплое дыхание коснулось виска, всколыхнув прядь волос.