Дашкова

Вверяя зятю фаворитки Кирасирский полк, молодой император имел в виду укрепление собственной власти. Он не любил гвардейцев, называл их «янычарами», которые только «блокируют столицу». Поэтому, с его точки зрения, было логично вывести из состава старых полков «лучших» солдат, соединить их в особую часть и поручить команду доверенному лицу.

Мы видели, что на первых порах Петр обманулся – Дашков тяготел к другому лагерю. Но после издания Манифеста о вольности дворянства 18 февраля 1762 г. князь заколебался в выборе покровителя. Екатерина II рассказывала в мемуарах, что через три недели по кончине Елизаветы Петровны она, как обычно, направлялась к телу слушать панихиду. В передней ей встретился Дашков, плакавший от радости. На расспросы он отвечал: «Государь достоин, дабы ему воздвигли штатую золотую; он всему дворянству дал вольность» {136} . Одним указом Петр купил дворянские сердца.

136

Екатерина II. Сочинения. М., 1990. С. 470.

Но император все испортил сам. Можно сказать, что он слишком любил кирасир, чтобы они чувствовали себя в безопасности. Тяжелая кавалерия была лучшей частью прусской армии – т. н. голубые кирасиры Фридриха II – ударной силой, не раз приносившей победу. Еще в бытность наследником Петр шефствовал над гвардейскими т. н. желтыми кирасирами, которые выказывали ему преданность. В письме прусскому королю 15 мая 1762 г. император рассказывал, как цесаревичем слышал от солдат: «Дай Бог, чтобы вы скорее были нашим государем, чтобы нам не быть под владычеством женщины» {137} . Получив корону, Петр предпочитал позировать художникам в форме генерала кирасирского полка, а не в преображенском мундире.

137

Письма Петра III к Фридриху II // Екатерина. Путь к власти. М., 2003. С. 211.

Однако это не значило, что государь во всем доволен любимым родом войск. Созданная им Воинская комиссия пришла к выводу, что отечественная кавалерия уступает прусской. Легкую конницу – драгун, улан и гусаров – Петр III не принимал всерьез, а тяжелая была не слишком развита. П.А. Румянцев, отстаивая полезность драгун, писал государю: «Кирасирские и карабинерные полки посажены сколько на дорогих, столько и на деликатных и тяжелой породы лошадях, которые больше на парад, нежели к делу способны. Во всю кампанию надобно им было запасать сухой фураж, поелику на полевом корме они изнуряются [13] . Для сего в прошедших операциях и нельзя было той пользы произвесть нашей кавалерии, к которой могла бы она иметь случай» {138} .

13

Легкая конница использовала недорогих, невысоких лошадей местных пород из татарских и казачьих табунов, которые были выносливы, питались подножным кормом и поэтому дешево обходились полковой казне. Однако они не могли вынести тяжеловооруженного всадника и не годились «под кирасир». Для последних закупали чистокровных немецких коней, которые оказались в походе весьма капризны – им, как и людям, требовалось запасать провиант.

138

Введенский Г.Э. Кирасиры. Кавалерия русской армии. СПб., 2004. С. 18

Не желая учитывать местных условий – т. е. отсутствия в России собственных лошадей крупных пород – Петр запланировал перед войной с Данией создать 25 новых полков тяжелой кавалерии. Нехватка денег сократила их число до 12, но и те были переименованы из драгунских. Их предстояло снабдить иным вооружением и переучить на прусский лад.

Начинать следовало, конечно, с собственного гвардейского полка, долженствовавшего служить примером. И Петр добился несомненных успехов там, где речь шла о внешней, плацевой стороне выучки. Одним из наиболее известных кирасирских полков еще во времена Анны Иоанновны был т. н. Минихов полк. Теперь 79-летний фельдмаршал, возвращенный императором из ссылки, не уставал умиляться. Учитель Петра III Якоб Штелин записал: «Видит батальон гвардии, идущий мимо его окон на часы, и марширующий по-новому образцу, и, полный удивления, говорит: “Ей-богу, это для меня новость! Я никогда этого не мог достигнуть!”При первом посещении делает императору комплимент этим признанием. Император берет его с собой в парад, где он дивится еще более» {139} . Нехитрый путь к августейшему сердцу! Перед таким зрителем Петр не хотел ударить в грязь лицом, поэтому выговор Дашкову за «неправильный марш» вполне объясним.

139

Штелин Я. Записки // Екатерина. Путь к власти. М., 2003. С. 38.

Желая подтянуть обленившихся гвардейцев, император налегал на муштру. Досталось и офицерам. Шумахер писал о государе: «Он обращался с пропускавшими занятия офицерами почти столь же сурово, как и с простыми солдатами. Этих же последних он часто лично наказывал собственною тростью из-за малейших упущений в строю» {140} . Ассебург добавлял: «Случалось, что на ежедневных учениях солдаты падали от изнеможения, и Петр приказывал их убирать, а на их место ставить других» {141} . Точно люди были заводными куклами. «Часто случалось, что этот государь ходил смотреть на караул и там бил солдат или зрителей» {142} – вспоминала Екатерина II.

140

Шумахер А. Указ. соч. С. 274.

141

Ассебург А.Ф. Записки о воцарении Екатерины II // Екатерина. Путь к власти. М., 2003. С. 294.

142

Екатерина II. Анекдоты об этом событии // Со шпагой и факелом. М., 1991. С. 347.

Если рядовых император охаживал тростью, то на офицеров мог замахнуться, как впоследствии поступал его сын Павел I. Поэтому в тексте Дашковой вовсе не случайно возникает образ дуэли, символизировавшей готовность к цареубийству, ради сохранения чести.

«Порыв ревности»

Родные Екатерины Романовны пришли к здравому выводу, «что император не всегда будет отступать перед моим мужем, и что найдутся люди, которые объяснят государю, что он имеет полную возможность заставить отступать моего мужа». В другой редакции добавлено: «Петр III был окружен такими советниками, которые позаботились бы придумать более хладнокровный подрыв служебным интересам, а может быть и жизни моего мужа».

Кто эти советники, которые вдруг оттеснили благополучный клан Воронцовых, еще вчера расставлявший родню на выгодные места? И когда, собственно, произошел инцидент? Если в «первой половине января», как указала княгиня, то трудно поверить, что недавно оскорбленный Дашков решил все просить за Манифест о вольности дворянства и предлагал поставить Петру III «золотую штатую». Вероятно, стычка случилась позднее.

18 февраля Михаил Иванович выказывал преданность государю, а уже 23-го присутствовал на торжественном обеде по случаю его дня рождения, но не за столом императора, а за столом императрицы. При прежнем положении вице-полковника непременно позвали бы к Петру Федоровичу. Однако после открытой ссоры это было невозможно, и Екатерине потребовалась известная смелость, чтобы принять офицера, с которым у государя едва не произошла рукопашная. Поступая так, она бросала мужу вызов и закрепляла князя Дашкова за собой в качестве сторонника. Вряд ли мы ошибемся, если предположим, что ссора разразилась между 18-м и 23-м.

Теперь следует вернуться к вопросу об окружении императора. Буквально на другой день по восшествии Петр послал курьера в Германию за своими многочисленными родственниками. Первым из приглашенных стал двоюродный дядя принц Георг Людвиг Голштинский, генерал прусской армии. Когда-то именно Георг Людвиг сватался к юной Екатерине. Ныне принц был женат, имел маленького сына, отличался крутым нравом и чисто семейной склонностью к фрунту. Петр проявлял к нему чрезвычайную привязанность: ведь этот человек досконально изучил прусскую школу муштры {143} .

143

Штелин Я. Указ. соч. С. 40.

Принц Георг был пожалован в фельдмаршалы. Другой дядя Петер-Август-Фридрих Голштейн-Бок также получил фельдмаршальский чин и стал генерал-губернатором Петербурга {144} . Кроме мужской половины Голштинского дома, имелась и женская, которую Петр также пригласил в Россию и спешил облагодетельствовать.

Эти люди плотным кольцом окружили молодого императора, оттесняя тех из русских советников, кто на первых порах поддерживал Петра. Они претендовали на влияние и крупные денежные пожалования. Их интересы неизбежно сталкивались с интересами Воронцовых. Последние во всем уповали на «Романовну», но вряд ли она устраивала голштинскую родню, ведь приехавшие были не только семьей Карла Петера Ульриха, но и семьей Софии Августы Фредерики [14] . Они предпочли бы видеть мир в августейшей фамилии, о чем вскоре прямо заявил принц Георг Людвиг.

144

Соловьев С.М. Сочинения. Т. 25. М., 1994. С. 10.

14

Петр III и его жена Екатерина Алексеевна приходились друг другу двоюродными братом и сестрой и имели общую немецкую родню.

Январь прошел более или менее спокойно, а вот в феврале разразилась цепь скандалов на любовной почве. Вероятно, Петру стали приискивать любовниц посговорчивее и не обладавших влиятельными родственниками. Если 11 января французский посол Луи Огюст Бретейль доносил: «Император еще более умножил знаки внимания к девице Воронцовой. Он назначил ее старшей фрейлиной, у нее собственные апартаменты во дворце и она пользуется всевозможными отличиями», то через месяц, 15 февраля: «Порыв ревности девицы Воронцовой за ужином у великого канцлера, послужил причиной для ссоры ее с государем в присутствии многочисленных особ и самой императрицы. Желчность упреков сей девицы вкупе с выпитым вином настолько рассердили императора, что он в два часа ночи велел препроводить ее в дом отца. Пока исполняли сей приказ, к нему опять возвратилась вся нежность его чувствований, и в пять часов все было уже снова спокойно. Однако четыре дня назад случилась еще более жаркая сцена при таких выражениях с обеих сторон, каковые и на наших рынках редко услышишь. Досада императора не проходит».

Причиной послужили весьма болезненные для самолюбия Петра упреки фаворитки. «Со дня своего воцарения император всего один раз видел сына, – продолжал в том же донесении Бретейль. – Многие не усомнятся в том, что, ежели родится у него дитя мужского пола от какой-нибудь любовницы, он непременно женится на ней, а ребенка сделает своим наследником. Однако те выражения, коими публично наградила его девица Воронцова во время их ссоры, весьма успокоительны в сем отношении» {145} Мужское достоинство государя было задето.

145

Тургенев А.И. Российский двор в XVIII в. СПб., 2005. С. 206–207.