Дата Времени
Шрифт:
– Здравствуйте! Сделайте мне, пожалуйста, кофе, двойной. Что-то весна у нас не весенняя нынче, холодно)
– Ой, что ж это вы без куртки?! Так и заболеть недолго! В такую-то погоду!
– Не беда, я на машине, а куртку забыл где-то в больнице, вечером найдется). Сейчас уже нет времени за ней возвращаться… И разогрейте, пожалуйста, пиццу – очень уж она аппетитно выглядит.
Пицца действительно выглядела аппетитно для человека, который ничего не ел уже второй день, но об этом я умолчал. К тому же, она красовалась на прилавке в единственном экземпляре, а я всегда с особым удовольствием покупаю последнее – что бы это ни было.
Продавщица смотрела на меня горящими глазами,
– Дорогая моя, мы все ждем, между прочим! Я у вас пиццу просил, к слову!
«Какой слог!» – я мысленно закатил глаза. Да, подобная форма обращения от людей, выпадающих из всякого социального статуса, в Питере не редкость, и это факт. Но меня это напрягает, я сразу начинаю чувствовать себя низкопробным ханжой, оценивающим людей, как говорится, по одежке.
– Девушка, я передумал! Мне, пожалуйста, самсу, она выглядит еще аппетитнее!
И я отвернулся от прилавка, сделав вид что отвлекся на телефон. Это определило дальнейший ход событий, торговля быстро наладилась, но настроение румяной барышни сошло на нет. Она раздраженно метала на прилавок товары. Дождавшись своего кофе и пирожка, я раскланялся на скорую руку и удалился в машину – на улице было слишком ветрено для перекуса, настолько, что я даже закурил в салоне, чего никогда не позволял ни себе, ни другим.
Несмотря на открытое окно, дым расползся по салону, залез во все щели, и еще больше затуманил мою и без того больную голову. Мне казалось, что дым слился с туманом снаружи, в который незаметно превратился мелкий дождь, и машина уже не стоит прочно на земле, а парит в облаках вместе с чайками – то-ли они летают низко, то-ли мы с машиной высоко.
Я затушил сигарету и заставил себя выбраться из машины, чтобы выкинуть скопившийся мусор. Опять пахнуло холодом – близость моря давала о себе знать. Туман моментально сгустился и окутал меня плотным кольцом, как будто пытался удержать, запутать, не позволить найти выхода. Я вернулся в машину и завел двигатель. Нет времени расслабляться. Меня ждет сын.
***
– Костя, не занимайся ерундой! Оставь ребенка в покое – пусть живет у меня, нормально питается и ходит в школу! Не втягивай его в свои проблемы – занимайся женой и дочкой. Пора бы уже повзрослеть – дети не игрушки, и не надо за их счет кормить собственное эго!
– Мама, очень мудрый совет! Так последуй же ему!
По традиции, все препирательства проходили у дверей квартиры, собирая значительную аудиторию любителей попкорна всех возрастных категорий. Пенсионерка, живущая этажом выше, спустилась к почтовому ящику, дети из квартиры напротив решили занести самокаты домой, а пришедший на звук дед Георгий, который галантно ухаживал за мамой, на моей памяти, последние лет 20, радостно всплеснул руками и воскликнул: «Ребяяяята! Вы ссооооритесь?! А можно с Вами?)», чем вызвал мои искренние восторги и получил торжественное приглашение в компанию: «Добро пожаловать, дядь Гера! Будь как дома!» Это стало финальным аккордом нашей ссоры. Мы с Гришкой гордо прошествовали из квартиры, оставив презрительно-возмущенную маман хлопотам почти святого Георгия.
– Сынок, ты сегодня в школу не пошел чтобы успеть собраться?
– Пап, не парься, сейчас весенние каникулы))
– Вот же сууука твоя бабушка! Втирала мне все это время, что я тебе не даю нормально учиться!
– Ну ты же прекрасно знал с кем имеешь дело! Чего ты ожидал? И давай без этой литературной
лексики… мне за подобное высказывание ты бы уже башку снес! Расскажи лучше, как там мама. И Маруся.– Ты знаешь, иногда без литературной лексики никак, чесслово! Как Маруся – не знаю, не видел ее сегодня. Мама в коме. Но все обойдется. Только нам всем очень нужна твоя поддержка. И маме, и Марусе…
– И тебе.
– Мне чуть ли не больше чем им обеим.
– Ну так я с тобой, пап. Только не отвози меня больше к бабушке.
– Не буду, сынок. Хватит с нас бабушек.
Сцена, которую мне десятью минутами раньше устроила маман, ничем не отличалась от сцен, которые она устраивала 20 лет тому назад, когда мне было 14. Тогда она орала что я веду себя как американские пидорасы, и даже волосы отрастил! Ничего не изменилось с тех пор, так еще добавились джинсы рваные. Я с отвращением отогнал от себя ощущения озлобленного до озверизма подростка. Вспомнилась совершенно бесконтрольная потребность делать назло, и это меня раздосадовало – я-то наивно полагал, что давно уже вырос из желания делать назло маме, и пришел к жизненной необходимости поступать так, как нужно мне, независимо от родственных связей. Глубокий вдох-выдох… Еще раз… «Спасибо, мама, что взяла на себя заботу о Грише! Я тебя люблю!..» Не сказать, что это очень уж помогло, но совесть почти очистилась. Я взял Дашин телефон, набрал мамин номер и вслух повторил эти слова. Не без злорадства добавил: «мы бы без тебя не справились!» И не дожидаясь ответа повесил трубку.
– Гриш, давай завезем твои вещи домой, пообедаем и поедем в больницу.
– У меня более конструктивное предложение: давай поедим во «Вкусно без почки», а домой отправимся вечером, после больницы. Как ты на это смотришь?
Даааа, хороший конструктивизм у 10-ти летнего мальчика. Я посмотрел на Гришу с удивлением – его очень изменила вся эта ситуация, сделала не только взрослым и самостоятельным, но и явно не по возрасту циничным.
– Ты прав, сынок. Ну, показывай, где это твое «без почки»?
Мы самозабвенно жевали гамбургеры с картошкой фри, и так увлеченно болтали, как будто ничего кроме нашего обеда не существует, как будто есть только мы двое, а все остальное – параллельные миры, которые надо оставить на время в параллели. Я вдруг поймал себя на мысли о том, что также десятью часами ранее весело болтал обо всем на свете с Марусей – ощущение было совершенно идентичное – и вот чем все это закончилось. Но параллельность всех остальных миров была обязательным условием, и я отставил все сторонние мысли в угол, увлеченно играя в «угадай футболиста», «сделай ставку» и обсуждая последние новости школьной жизни 4Б класса.
Обед закончился. Время, отведенное нам вселенной для двоих, вышло – надо было возвращаться в тот нежеланный мир, который совсем не является параллельным… и это было жестоко. Я мысленно отметил, что такие камбеки с каждым разом все тяжелее мне даются. Но Гришке было еще тяжелее – хотя бы потому, что он 10-ти летний мальчик. А я за него в ответе.
Мы оба поняли, что наше время закончилось – я увидел это по его выражению лица.
– Ну что, теперь к маме и Марусе?
– Да, сынок. Поехали к ним.
На Большом была огромная пробка, я решил объехать ее по набережной. Всю дорогу мы молчали, и я включил музыку, чтобы тишина не была такой тяжелой. Лед на реке еще не сошел, хотя и лежал фрагментами, напоминая причудливый пазл, который непонятно как собирается, поэтому кто-то не выдержал, да и склеил его как попало.
Люди шли по улицам с трудом – ветер задувал снежные крошки в лицо, обрывисто дышал ледяным перегаром, заставляя краснеть даже самых стойких. Давно уже не было такой холодной весны.