Дауншифтер

— Ничего подозрительного, шеф, — доложил Димка, подставляя ладони лодочкой под рукомойник и приглаживая волосы. — Как-то странно баба орала…

— Ага, словно синтезатор работал.

— Вот и я подумал, что дамочка не из нашего батальона. Никита, а кот-то где?

— Пёс его знает, убежал куда-то через свой лаз.

— Смекалистый, удрал. Слушай, но ведь она совсем рядом орала!

За несколько минут мы постепенно пришли в себя. И начали тщательно выискивать возможный источник нашего ужаса. Всё перерыли, не обнаружив ничего и никого, в зимовье мы были одни. Двери и ворота закрыты, как я и запер их ночью. Не было ничего подозрительного. А если допустить, что кто-то над нами пошутил? Прикол вполне мог стать удачным, если бы кто-нибудь прямо сейчас признался и объяснился. Посмеялись и забыли.

— Зачем себе врать, мы оба знаем, чьи это проделки, — наконец резюмировал я.

— Знаем… Что ж, пошли на улицу, сосед, в схроне на всю жизнь не отсидишься, — тяжело вздохнув, предложил Новиков.

Обвешавшись оружием, вышли осторожно на крыльцо. И едва сделали пару шагов, как из-за угла здания бесшумно вымахнула какая-то большая птица и, на секунду зависнув над крышей, метнулась в сторону и пропала.

— Филин, подлец! — догадался я. — Он где-то рядом живёт.

За одну ночь все кругом сильно изменилось: тайга казалась ближе, Таймура точно сузилась, а низкие рваные облака ползли над самой землей и только не цеплялись за верхушки елей и пихт. Вообще вид был самый печальный, смотри ты хоть на зубчатую стену стоявшего за рекой леса, на надувшуюся, словно обиженную, реку, и дальний каменистый мыс, выдававшийся в Таймуру коротким уступом.

Медленно обошли дом, на этот раз простреляв местность тепловизором. Ни-че-го. Ни следопытские способности опытного Новикова, ни моё стопроцентное зрение и отличный слух не смогли выявить что-либо тревожное. С этим результатом и вернулись к крыльцу. Пройти к зимовью, не продираясь сквозь тайгу, где деревья местами растут очень плотно, можно либо по дороге, либо по террасе, где шёл Дмитрий. С западной стороны поляны не пройдёшь, там обрыв. Ну, и по реке… Проплыл кто-то мимо?

— Что ты там всё шепчешь? По реке? — переспросил промысловик и тут же заорал, показывая пальцем. — Котяра чешет!

Нервно вздрогнув, я увидел Фёдора, который бодрячком и без всякой опаски трусил к нам от берёзовой рощицы.

— Федян-братан, так это ты чертей отогнал?! — не снижая громкости, радовался Димка, присаживаясь на корточки. — Федюня молоток! Верно люди говорят, что вся нечисть котов боится!

— Точно! — озарился я.

Тиская в четыре руки удивлённого таким вниманием кота, мы продолжили делиться ценными соображениями.

— Они с кем угодно могут справиться, я в кино видел! Даже с мумией.

— Ну, до этого, надеюсь, не дойдёт, — я протестующе поднял ладонь. — Только мумий нам тут и не хватало.

— Покормить зверя надо бы, поощрить за службу, — заметил промысловик, на что кот одобрительно мяукнул.

— А как же! Не обидим, — успокоил я обоих.

Втроём-то лучше! Веселей как-то. Почувствовав прилив сил, я понял, что настало время для решительных действий.

— Полдня проспали. Пошли к реке, надо вытащить лодку, убрать мотор и весь шмурдяк. Быстренько позавтракаем, и в путь, а то провозимся, и засветло не успеем.

— Слушай, а мотоцикл в салон твоего Монстра влезет? — озабоченно поинтересовался Новиков.

— Зачем это его, грязного, в салон пихать? Прицеп есть, мы ж солидные люди, таёжник ты махровый!

Примерно через час выдвинулись.

Обе камеры видеорегистратора работали, беспрерывно записывая происходящее вокруг. Хорошее устройство, в данный момент особенно полезное. Впору такие камеры вокруг избы ставить, да взять негде…

Казалось, что света в природном туннеле недостаточно, пришлось включить ближний. Еще недавно серое, даже белесоватое предвечернее небо стало быстро меркнуть, темнеть, будто покрываясь чёрными кляксами, высокий ельник, подступающий к выездной дороге слева и справа, словно как-то напрягся, что ли, наклонился, насупился, а по вершинам полетел лёгкий ветерок. Самая разбойничья погода, именно в такую, поди, золотоискателей некогда и грабили из засад. Затаится варначьё в лесу у тропы, что в гору на месте дороги поднималась за Людоедом, а лошади не могут идти быстро, ждёт. Охрана оружная идёт по бокам не спеша, с возчиком болтает о всяком праздном, вместо того, чтобы по сторонам смотреть да опасности впереди выглядывать… И тут на них с кустов да деревьев ка-ак прыгнут с пистолями да ножиками! Бр-р…

На главную дорогу Монстр выехал беспрепятственно, а там уже через пару километров пути нас поджидал первый сюрприз. С правой стороны, уткнувшись в обочину, наискось стоял сгоревший бортовой КамАЗ.

— Приисковый, ГСМ по четвергам топливо возил на «Удачный», — шёпотом сказал Новиков, наклонившись к лобовому стеклу. — Склад у них на Втором Артельном ручье…

— Странно он горел.

Кабина выглядела абсолютно целой, обе двери были распахнуты настежь. Огонь её не тронул, зато на кузове почти следов краски не осталось. Но тайга не вспыхнула, хотя подлесок был совсем рядом.

— Остановимся? — поинтересовался Дмитрий.

— Если только на минуту. Не наша проблема, — неохотно согласился я, притормаживая.

Новиков быстро выскочил из машины, подмышкой у него на кожаной петле висел гладкоствольный обрез. Я отстегнул «зауэр» и сразу понял, что оперировать длинным стволом в салоне внедорожника, внезапно оказавшегося тесным, крайне неудобно. А уж с сидящим рядом пассажиром… Так дело не пойдёт. Поглядывая в зеркала и на часы, я ждал напарника, нервно постукивая по кожаной оплётке руля. Что-то долго он возится. Наконец немного запыхавшийся следопыт вернулся и шумно плюхнулся на переднее сиденье.

— Дела такие, Никита: в кузове пусто, бочек нет, — пару раз глубоко вздохнув, начал Новиков. — Похоже, этот КамАЗ вообще без груза шёл, потому что перевалки на другую машину не было, точно говорю. Зато есть следы «буханки» сельсоветовской… Знаю, что тебя это интересует, поэтому скажу сам — крови тоже нет. Ни в кабине, ни на земле. Незнакомых отпечатков не увидел, хотя натоптано там изрядно, могли и уничтожить.

— Почему не утащили? — задал я очевидный вопрос.

— Бог ведает… Но хреновое всё-таки имеется. С водительской стороны ручка выдрана с корнями, жесть, словно бутылка «розочкой».

— Жесть…

— Ага. Розочкой, — поддакнул промысловик.

— Отлично, бляха медная! Опять нечистое дело.

— А сейчас, Никита, других и не будет, только успевай уворачиваться.

— Тогда дёргаем. Знаешь, Димыч, ты давай-ка, перебирайся на корму. Я тогда хоть в левую форточку смогу пальнуть, а тебе там вообще ништяк. В три стороны стрелять можно.

Задний ряд сидений у меня за ненадобностью сложен в ровную площадку, хоть катайся.

— Охо-хо… У меня ж суставы. Жил себе спокойно промыслом вековым, соболька брал, норку, уважаемый человек… — заворчал Новиков, выискивая место поудобней. — Ты в каких войсках служил?

— Пехота.

— А я в танкачах. Ладно, повоюем, если подпрашивают, значится, подпросят. Но ты осторожно вези, чтобы я там кеглей не катался.

Уже на подъезде к Людоеду на пути попалось небольшое препятствие, молодая лиственница упала на край дороги. Ничего необычного тут нет, как правило, такие деревья оперативно убирают. Левое колесо Монстра с хрустом ломающейся древесины наехало на вершинку, и мы спокойно покатили дальше, туда, где с началом подъёма на Пупок мне примнилась старая старательская тропа с душегубами…