Давай никому не скажем

Я-то дура вырядилась в Янкино платье, думала, что понравлюсь Яну. Надеялась, что в неформальной обстановке узнаю его получше, и что, может, он тоже наконец рассмотрит во мне не только одногруппницу. И каков итог? На меня он даже не посмотрел, зато Минаеву облапал.

Обидно! Так долго втиралась в их компанию, Лосеву тупую терпела вместе с этой выскочкой Полиной, и всё ради чего?

Не надо было убегать, конечно, пожалела, но ведь сил не было наблюдать за их телячьими нежностями. Нужно было остаться и постараться как-то перетянуть одеяло на себя, отвлечь его от Полинки, а я вместо этого трусливо дала дёру и пошла домой размазывать сопли.

— Минаева, чего у тебя там стряслось? Ты чего ночью звонила? Я сонная была — ничего не поняла. Что получилось? У кого? — забегая в аудиторию, затараторила Лосева, плюхаясь на стул рядом с Полиной.

— Блин, Вер, ну что непонятного? — Полина таинственно улыбнулась и выдержала театральную паузу, заставляя Лосеву затаить дыхание от любопытства. Я тоже вся обратилась в слух. — Мы вчера с Набиевым целовались! — выпалила Полина, и буквально расцвела, наблюдая отпавшую челюсть Верки.

— Да ладно? Расскажи!

— Когда тебя проводили, пошли ко мне, ну и в подъезде… А вообще, хватит с тебя подробностей!

— Ну и как? — хихикнула Верка. — Как он целуется?

— Я бы тебе рассказала, да боюсь, что обзавидуешься! Всё, Верка, теперь он точно будет моим, — уверенно произнесла Минаева, и взглядом победительницы стрельнула в мою сторону.

Я лишь ниже вогнулась в тетрадь, делая вид, что их разговор мне абсолютно не интересен. Внутри же всё сжалось в тугой ком, даже дышать стало больно.

Они целовались. Стоило представить, сразу же в глазах предательски защипало. Зачем я это услышала, лучше бы не знала ничего!

Идиотка, глаза вчера накрасила, каблуки надела, хотела ему понравиться… А он с Минаевой по подъездам сосётся.

— Приве-ет, — услышала сахарный тон Полины, и сразу поняла, кому этот привет предназначен.

— Ну привет, святая троица. Что-то не замечал раньше за вами такого рвения к учёбе. Ещё никого, а они сидят, — приземлившись за свою парту, Набиев присвистнул. — Ого, а кто это меня так любит?

— А что такое? Покажи! — засуетились девчонки, вскакивая со своих мест. Я же и глазом не повела.

Надо было подписать, что он ещё слепой идиот, раз не видит ничего дальше своего носа. Не буду на него смотреть, из принципа!

Не выдержала всё-таки, обернулась. Даже сердце зашлось — какой же он… Красив как Бог! Довольный сидит, улыбается. Конечно, Минаеву помацал, чего грустить. И на писанину мою ему наплевать! Ну а хотя чего я, собственно, хотела? Что он зарыдает, увидев ругательства в свой адрес? Да плевать ему с высокой колокольни на этот детский сад.

В кабинет потихоньку стали подтягиваться сонные однокашники.

Минаева перед Яном расстилалась и так, и эдак, а он как всегда: сидел, травил шутки с Кругловым и в её сторону ноль эмоций.

А может, она это всё выдумала и не было у них ничего? Ну а если и было, что-то он не выглядел безумно влюблённым…

Даже настроение немного поднялось.

— Боярова, а ты куда вчера убежала? Не успели прийти, как ты сразу же дёру дала, — откинувшись на спинку стула, Набиев смотрел прямо на меня.

— Надо было, вот и убежала, тебе какая разница?

— Никакой, просто спросил, — пожал плечами Ян и тут же потерял ко мне всяческий интерес.

Ну вот почему так — какое-то несчастное слово в мой адрес, и я сразу растекаюсь как дурочка бесхребетная.

И почему именно он? Почему не Загор, который за мной по пятам ходит?

Почему Минаевой самый классный парень из всего технаря достался, а мне одни придурки?!

Очередной испорченный день, и всё из-за него!

Часть 8. Яна

Яна

— Ох, доченька, опаздываю! — мать бегала по комнате в одном несвежего вида белье, разыскивая среди хаоса разбросанных тряпок нужные вещи. — Будильник не прозвонил, представляешь?

Очередная ложь! Даже я слышала её будильник! Проспала — потому что в очередной раз напилась. Стоило мне только вчера уйти, она тут же собрала на стол, созвав собутыльников со всей округи.

Лицо одутловатое, глаза красные… А ведь ей даже сорока пяти нет, но на кого похожа… Опустившаяся пьяница! Зубы наполовину сгнили, волосы как мочалка, тело дряблое. Смотрела на неё: и боль, и гнев, и отчаяние накатывали.

Как можно настолько себя запустить?

Ковыляя в тесных туфлях по утренней слякоти, добралась до остановки. Холодно, грязно и мерзко — настроение на нуле.

Забежав в учительскую за журналом, молилась об одном — только бы не столкнуться с Эммой Валентиновной. Я вчера ушла, так к ней и не заглянув, а директриса очень не любит, когда пренебрегают её просьбами.

На потёртом диванчике у окна восседал Яков Тихонович в своих бессменных трениках, развлекая байками хохочущую Инну. Та аж лицо ладонями закрыла и в колени уткнулась, настолько ей было весело. Даже зло пробрало — все бодрые и счастливые, одна я как выжатый лимон с кислой миной с самого утра. Хотя, у них, наверное, в семье никто за воротник не заливает, и ночью под полом крысы не шуршат.

— Янчик, привет, — отсмеявшись, звонко поздоровалась Инна, и я ответила ей вымученной улыбкой.

Вот что я за человек такой. Подруга не виновата, что у меня жизнь не сахар, могла бы и повежливее быть.

Только хотела присоединиться к общему веселью, как дверь кабинета директрисы открылась, и оттуда медленно вышел новый заместитель директора по учебной работе, или просто завуч, в сопровождении Эммы Валентиновны.

В строгом костюме и белой выглаженной рубашке Денис Павлович Лукин выглядел весьма импозантно: около сорока, приятные черты лица, седеющие виски, аккуратная бородка, очки в стильной оправе.

Он как и я пришел в этом году, заменив бывшего бессменного завуча — Ираиду Тристановну, вышедшую на залужённую пенсию.

Поговаривали, что она изъявляла желание поработать ещё, да чувствовала себя превосходно, но директриса её буквально выжила, освободив тёплое место Лукину.

С его появлением все престарелые кумушки-училки словно обрели вторую молодость: на работу как на праздник — с причёсками, макияжем, а Инна была более чем уверена, что Эмма Валентиновна сама на новичка глаз положила, поэтому и взяла под своё крыло.