«Давай полетим к звездам!»

– Конечно, конечно, - Волянецкий закивал и постучал пальцами по перемотанному скотчем пакету, который лежал рядом с рукописью.
– Здесь пятьдесят тысяч долларов Северо-Американских Соединенных Штатов. Этого хватит?

Он именно так и сказал - “Северо-Американских Соединенных Штатов”.

– А... Э...
– я сглотнул ком в горле и выдавил:

– Хватит... Вполне хватит.

“Богатый сумасшедший графоман, - с восторгом подумал я.
– Спасибо тебе, Стасик. Теперь по-настоящему спасибо. За такие деньги я разобьюсь в кровь, а пристрою в одно из наших издательств опус этого симпатичного психа космических масштабов”.

– Я тоже так думаю, - на лице Волянецкого нарисовалась лукавая улыбка.
– За такую сумму в современной России можно издать все, что угодно!

Он произнес последние слова с легкой иронией, и я почувствовал, что почему-то краснею.

– Этого даже многовато, - изрек на всякий случай. Не хотелось показаться жадиной и мошенником даже в глазах почти незнакомого человека.

– Но именно этой суммой будет исчисляться ваш гонорар, - твердо произнес Волянецкий.
– Пятьдесят тысяч долларов за общее редактирование рукописи и ее издание тиражом примерно пять - семь тысяч экземпляров. Такого количества, я полагаю, будет вполне достаточно.

– Достаточно для чего?
– не понял я.

– Видите ли, Евгений Кириллович, - Волянецкий расслабленно откинулся на спинку кресла.
– Ваш мир слегка задержался на пути в светлое космическое будущее. Слегка притормозил, если так можно выразиться.

В глазах его полыхнули искры безумного веселья.

– А эта рукопись, - он похлопал ладонью по картонной папке, - должна сыграть роль небольшого толчка, сделанного в определенное время и в определенном месте. После этого система вашего мироздания снова придет в состояние поступательного движения.

“Точно, он - псих, - с сожалением мысленно отметил я.
– Псих, но с хорошими деньгами. Ну, что же... И люди с э... нетрадиционной психической ориентацией тоже имеют право издавать книги. Читатели ведь разные бывают... Так что книга этого Волянецкого вполне может даже получить некоторую известность”.

– Вы - русский?
– спросил я, чтобы снова уйти в сторону от довольно скользкого направления нашего разговора.
– Э... Я хотел спросить, вы гражданин России?

– Вас смущают мои имя и фамилия?
– он слегка прищурился.
– Не волнуйтесь, я не инородец. Местный уроженец, но... Из других времен и пространств!

“Так, ни слова больше! Не надо поощрять его болезненное воображение!” - решил я. Мало ли что... Еще передумает издавать рукопись!

– Итак, вы беретесь за работу?
– Волянецкий бесцеремонно вперил в меня взгляд темно-карих глаз.

“Ха, он еще спрашивает! За такие-то деньжищи..!”

– Берусь, - с некоторой поспешностью кивнул я.
– Сколько у меня есть времени на редактирование рукописи?

– Месяц-полтора, - Волянецкий пожал плечами.
– Особенно не спешите, но и не тяните. И вот еще что, Евгений Кириллович...

Он ткнул указательным пальцем в картонную папку.

– Возможно, текст книги покажется вам странным. Отнеситесь к нему просто как к фантастике.

– Хорошо, хорошо, - быстро согласился я.
– Фантастика, так фантастика.

Волянецкий протянул мне пластиковую папку со всем имеющимся в ней содержимым. Я взял ее и положил на колени.

– Если есть возможность воздержаться от редакторской правки, - воздержитесь, - посоветовал мой собеседник.

– Мне бы хотелось, чтобы подобранные в этой папке тексты не претерпели радикального изменения.

Я закивал. За пятьдесят тысяч долларов можно опубликовать текст даже с явными орфографическими и стилистическими ошибками. Сумма того стоит.

– Вот, пожалуй, и все, - Волянецкий пружинисто поднялся из кресла.
– Мне уже пора уходить, Евгений Кириллович.

– Погодите, - слегка опешил я.
– Вы что действительно отдаете мне эти деньги и ваш материал просто так? Без заключения официального договора?

– Конечно, - его лицо озарилось широкой и добродушной улыбкой.
– Я навел о вас очень подробные справки. О вашей честности и порядочности среди издателей ходят настоящие легенды.

– Гм, спасибо за комплемент, конечно, но... Ну, ладно, - я махнул рукой. Грешно было отказываться от пятидесяти тысяч долларов ради соблюдения юридических формальностей.
– А если мне понадобится вас срочно разыскать? Скажем, посоветоваться...

– Евгений Кириллович, - лицо Волянецкого сделалось серьезным, - с сегодняшнего дня материалы поступают в ваше полное распоряжение. Меня интересует только конечный результат. К сожалению, я не смогу давать советы или отвечать на ваши вопросы. Меня уже просто не будет в этом мире.

“Господи, не собирается ли он покончить жизнь самоубийством?
– заволновался я.
– Мне еще только не хватало связаться с самоубийцей... Хотя за такие деньги...”

– Так вас подвезти до Москвы?
– Волянецкий снова заулыбался.
– Поверьте, рейс на Дели все-таки перенесут на завтра.

– Э... Нет, спасибо, - я энергично затряс головой.
– Еще посижу, почитаю...

– Ну, как хотите!
– он протянул мне руку.
– Прощайте, Евгений Кириллович!

Рукопожатие его было быстрым и крепким. Он повернулся и зашагал к выходу из аэропорта.

Некоторое время я сидел, ошарашено вертя в руках пластиковую папку с рукописью и деньгами.

Вот ведь подфартило... Пятьдесят тысяч “американских президентов” редко валяются на дороге. Ай, да Стасик! Дай Бог здоровья его папе, но как только Карпенко вернется в Москву, я ему выставлю хороший магарыч!

Так, ладно, хватит о будущем... Вернемся в настоящее. Если я сейчас лечу в Дели на конференцию, то эту пластиковую папочку с рукописью и деньгами тянуть с собой через таможни и границы вряд ли стоит... Сдавать в камеру хранения такую сумму - это безумие, а съездить обратно в Москву до отлета самолета я уже не успею. Что же делать?

– Уважаемые пассажиры!
– звонкий девичий голос возник где-то под сводами вокзала.
– В связи со сложной метеорологической ситуацией по трассе полета рейс Москва -Дели откладывается на три часа! Повторяю...

Воздух застрял у меня в горле. Я едва не расхохотался. Нелепое предсказание Волянецкого начинало сбываться!

К исходу третьего часа пребывания в аэропорту прогноз Чеслава Сэмюэля сбылся в точности. По радио объявили о переносе авиарейса на завтрашнее утро. Я вышел из здания аэровокзала, поймал такси и поехал домой.