Давай, учи любить!

— Естественно.

— А нашу свадьбу я могу сыграть? — Макс хитро на меня взглянул.

— Нет! Я — монашка, так всем и пиши.

Мой друг снова засмеялся и продолжил:

— Но почему? Тебе же выгодно…

— С тобой? — усмехнулась я. — Ты сам пока не такой крутой. И руководить мной будешь, и толку от тебя нет. Тебя же грабить я не смогу? Твои деньги и цацки я тоже не возьму из-за нашей дружбы. Так что, Макс, ты не выгоден мне.

— Тебе, значит, крутого героя подавай? — кисло улыбнулся он. — Которого ты ограбить сможешь, ведь так?

— Было бы неплохо. Так что я такого подожду и свою девственность ему отдам.

Тут Макс захохотал и ткнул в меня пальцем:

— Ну, я запомнил!

— Тебе ничего не светит. Ты — мой друг, почти брат, забыл?

Он снова засмеялся, но я увидела его румянец на щеках и вдруг спросила:

— Как прошло свидание?

— Уже думал, что ты так ревнуешь, раз делаешь вид, будто тебе это не интересно, — Макс сел на красивую лавочку под могучим кленом.

Я возмущённо лишь ахнула, а он продолжил:

— А мне все понравилось! Я решил чуть получше её узнать и пригласил на второе свидание.

Внутри меня зашевелился червячок. Ева, мать её… Нарядилась в меня и Макса склеила! Психологиня, блин!

— Ну, ты же этого хотела?

Только сейчас до меня дошло, что я состроила злобную гримасу и не проронила ни слова.

— А-а! Да! — попыталась изобразить радость я. — Это здорово!

— Хочешь знать, куда мы идём? — продолжил он.

Но меня почему-то это взбесило, и я как можно шире улыбнулась и сделала вид, что вдруг вспомнила:

— Ой, Макс, прости. Мне надо идти! Я пообещала бабушке сварить макароны.

Макс вылупился на меня, и я покраснела, как спелая вишня, понимая, что сболтнула лишнее и решила поправиться:

— Ещё на рынок надо сходить и кофту купить.

— В девять вечера? — спросил он.

— Все, мне пора! Пока! — я послала ему несколько воздушных поцелуев.

И только потом заметила, что Макс сверлил меня прищуренным взглядом с лёгкой улыбкой на лице.

Я почти бежала и не понимала, зачем бегу и от кого? Ведь ничего не произошло. Макс прав, я сама этого хотела! И я очень рада за них… Нет, ну, правда.

Просто меня ранит… Почему именно мой образ? Зачем Ева это сделала? Ведь я — это я. И как Макс относится ко мне, то так он ни к кому относиться не должен!

Черт! Всё это плохо пахнет.

Я не ревную… Нет, ну, конечно ревную… Но так ревнуют друзей. Ева словно отняла у меня часть моей жизни. Я хотела подарить ей парня, а она забрала часть меня.

* * *

Не знаю, сколько времени я ходила по городу и переваривала все случившееся за этот день.

Домой я пришла только в одиннадцать часов вечера. И бабушка меня поругала. Макс умудрился ей позвонить и спросить дома ли я… За это я готова была его убить. Ведь мне конкретно влетело, словно я гуляла невесть в чем и в самом непристойном месте.

И напрасно бабушке говорить, что я уже совершеннолетняя и зарабатываю.

— Глядикась, большая нашлась! Вот замуж выйдешь, и пусть муж тебя пускает, куда хочешь. Ты сказала мне, что будешь с этим тунеядцем. И обманула меня, бабушку родную! Это надо же, такую безответственную врушку воспитать!

Пререкаться с ней лучше не стоит. Я даже объяснять не стала, что с Максом почти все время была. Да мне перед ней извиняться не в чем!

Но зная старое воспитание бабули, я попросила прощения и заверила, что вперёд буду ей звонить и отчитываться.

И как только я разобралась с бабушкой, мне позвонила Ева и сразу начала громко высказывать свое возмущение:

— Подумать только какой он болван! И как я могла ещё решить, что мы с ним во многом похожи?! Я-то обрадовалась и подумала, что встретила родственную душу! Он мне на мою же наплевал! И заметь, я ведь ему ничего плохого не сделала и не сказала ни слова! И за что со мной так?!

Я почувствовала жуткий стыд. Только сейчас я поняла, что забрала её парня с первого свидания. Поэтому, заикаясь, я стала оправдываться:

— Э-э-э... Ты все не так поняла…

— Все я правильно поняла. Он считает, что об меня можно вытирать ноги, что я — ничтожество, никчёмный человек, заслуживающий такого обращения.

— Нет, Ева, он совсем не такой! Макс никогда в жизни тебя не унизил бы! Он сказал, что ты ему понравилась. Мы о тебе говорили вообще-то, а потом я от него ушла по своим делам.

— При чем тут Макс?! Я тебе про Могилу говорю. С Максом все в порядке. Я не ревнивая. Он мне объяснил, что ты — часть его детства, и между вами ничего не может быть.

От такогожелезобетонного заявления, меня обдало холодом так, что стало дурно. Хотя я сама эти слова произносила подругам почти каждый день.

— Этот напыщенный индюк сказал, что я — врушка, что, представляешь, подобно цыганке, я людей развожу! Да я в отличие от него ни копейки с людей не беру. Я — психолог и этим хочу зарабатывать. А свой дар я отдаю даром, ты же меня знаешь…

— Не слушай ты его. Он в тебе увидел конкурента. Могила раньше один был такой особенный, а теперь появилась ты. И его внимание себе забрала. Что я тебе объясняю?

— Судьба… Порой мне кажется, что карты мне назло врут. И где же моя судьба? — всхлипнула Ева. — Выслушивать такое от своего же?! Какой я ему конкурент? Я — психолог!

— Ева, успокойся, как ты умеешь. У тебя же Макс — судьба. Ты забыла, что ль?

Я её утешала, но, блин, больно было почему-то мне…

— Да, ты права. У меня свидание, и жизнь налаживается. А этому противному снобу я ещё докажу. Я ему жизнь по неделям распишу, и он увидит кто из нас профессионал!