Давид Сасунский. Армянский эпос в пересказе Сергея Махотина

Велел он насыпать овса Джалали. Сам хлебом поужинал. Затем подсел к старику и попросил:

– Дедушка, расскажи мне что-нибудь.

– Да что же тебе рассказать, юный странник?

– Ну, что это за город, в который я попал? Как называется?

– Город этот Медным городом зовут.

– Вот оно что! – прищёлкнул языком Санасар. – Значит, это Медный город и есть?

– Он и есть, – кивнул старик.

– Слышал я, что у здешнего царя дочь-красавица.

– А тебе-то что? – рассердился вдруг старый армянин. – Какая бы красавица ни была, а всё не про тебя!

– Да я ведь просто так спросил… – начал было оправдываться Санасар.

– Послушай меня, сынок, – перебил его старик. – Царская дочь – колдунья. Заманивает она сюда юношей и губит их. Уж не за ней ли ты приехал? Если так, жалко мне тебя. Понравился ты мне. Послушай меня, старика, отступись от Дехцун-Цам!

Успокоил его Санасар:

– Да нет, дедушка, не за ней я пришёл. На что она мне! Вот только любопытство берёт: неужто никто на свете не может превозмочь силу её колдовства?

Промолвил старик:

– Сила её таится на дне морском. Если бы нашёлся такой богатырь, который в море вишапа одолел, из его пасти драгоценный камень достал, сюда бы приехал и на заре обнажённую девушку узрел, тогда бы растаяли колдовские чары Дехцун-Цам.

– Да разве найдёшь такого богатыря! – с сомнением покачал головой Санасар и опять обратился к старику: – Дедушка, а не показал бы ты мне башню, в которой она живёт, и окна её?

– Да тебе-то зачем?

– Как зачем? Вернусь в свою страну и расскажу обо всём, что видел в Медном городе.

– Ну, так уж и быть. Пошли, покажу.

Поднялись они на крышу постоялого двора. Старик рукой указал:

– Вон её башня. А вон окна её, видишь? Они чёрными занавесками занавешены, чтобы не увидел её никто.

– А что это там наверху сияет, будто светильник? – спрашивает Санасар.

– Это не светильник, а яблоко золотое. Лежит оно на столбе над дворцовыми воротами. А на второй башне ещё и палица есть! Кто яблоко достанет, а потом обратно положит; кто палицу вниз сбросит, а потом обратно закинет; кто драгоценный камень из пасти вишапа добудет и царя в бою одолеет – только тот станет мужем Дехцун-Цам и увезёт её с собой.

– Нет, – засмеялся Санасар. – Я не тот, кто смог бы все эти подвиги проделать. Зато мне будет что рассказать дома о Медном городе! А теперь пойдём-ка спать, поздно уже…

Улеглись они. Дождался Санасар, когда уснул старик. Прислушался: в городе тоже тихо.

Взошла ясная луна, озарила всё кругом ровным голубым светом.

Поднялся Санасар. Оборотился на восток и трижды вознёс молитву Господу. Затем отвязал Джалали, вскочил в седло и выехал со двора.

Прискакал на майдан. Там призвал он на помощь Ратный Крест, пришпорил Джалали, и взмыл чудо-конь до верхнего столба над дворцовыми воротами. Схватил Санасар золотое яблоко и спрятал его за пазуху. Прыгнул вниз Джалали – целый час до земли летел.

Призвав на помощь Ратный Крест, вновь разогнал коня Санасар. Взлетел Джалали до самой вершины башни. Протянул Санасар руку, ухватил палицу и метнул её вниз. Полчаса летела палица, расколола пересохшую от летней жары землю, на гяз вглубь ушла.

А Санасар уже к морю скакал. Прыгнул в глубину вместе с конём. Вишап и головы поднять не успел, как обрушился на него удар тяжёлой палицы Санасара. Вылетел из зубастой пасти драгоценный яхонт и упал далеко на берегу. Разъярился вишап, ударил хвостом и выплеснул из моря огромную волну. Пронеслась она водным смерчем над Медным городом, весь его залила.

А Санасар уже на постоялый двор вернулся. Улёгся, как ни в чём не бывало, и проспал до рассвета.

Едва рассвело, проснулся он и поднялся на крышу. Тут распахнулись в башне окна дочери царя каджей, и увидел Санасар прекрасную девушку, ещё не успевшую облачиться в одежды.

И в тот же миг растаяли колдовские чары Дехцун-Цам.

…За утренней трапезой говорит старик:

– Ночью вроде шум какой-то мне почудился.

Отвечает Санасар:

– Это ветер, дедушка, шумел. Чёрная туча пришла со стороны Сасуна. Ливнем над городом пролилась.

Третье испытание

Царь каджей собрал своих слуг. Объявил им:

– Кто яблоко золотое украл и яхонт из пасти вишапа похитил, тот казни достоин! Только никто из людей моей страны не смог бы этого сделать. Значит, чужеземец проник в Медный город! Ступайте! Все дома в городе обойдите, чужеземца ищите, ко мне его доставьте!

По всему городу начали рыскать слуги царя, все дома обыскивать. Зашли и на постоялый двор. Спрашивают старого армянина:

– Отвечай, старик! Не спрятался ли у тебя этой ночью человек из чужой земли?

Не захотел тот Санасара выдавать.

– Нет, – отвечает, – этой ночью никто сюда не заходил.

– А это кто у тебя сидит? Не чужеземец?

– Да нет, это юноша один, – отвечает старик. – Этой ночью он в комнате со мной спал, никуда не выходил.

– Эй, дедушка, – подал голос Санасар. – Почему ж ты говоришь, что нет чужеземца? Я ведь из чужой земли приехал.

– Молчи! – зашептал ему старик. – Не то схватят тебя и убьют.

– За что же меня убивать? – громко удивился Санасар. – Эй, люди! Я – чужеземец. Что вы ещё хотите узнать?

Оглядели царёвы слуги Санасара с ног до головы. Невольно залюбовались им. Стоит перед ними юноша стройный, пригожий, на щеках румянец играет.

– Нет, – говорят, – не тебя мы ищем. Этой ночью кто-то золотое яблоко царской дочери украл. Теперь видим, что не ты.

– Не это ли? – спросил Санасар.

Сунул он руку за пазуху и достал золотое яблоко.

Ахнули слуги!

– Что ж, – говорят, – собирайся, должен ты с нами пойти. Объявлен ты узником царя каджей!

Удивился Санасар:

– Узником царя, говорите? Какого такого царя? Не привык я без боя узником быть. Так и доложите вашему царю.

Побежали слуги в царский дворец. Передали царю слова Санасара. Задумался тот. Сказал себе:

– Чужеземец-то не робкого десятка! Если рассудить, всё, что он совершил, он ради моей златовласой дочери совершил. Может, и впрямь достоин он её? Но прежде я его должен испытать.